Тургенев - С. Т. Аксакову

5, 9 (17, 21) февраля 1853. Спасское (Лутовиново)

Я еще не успел отвечать на Ваше письмо, любезный Сергей Тимофеевич, как уже получил от Вас другое, - и потому тотчас берусь за перо, чтобы не остаться в долгу перед Вами и Вашими сыновьями. Впрочем, я на этот раз хочу Вам сказать только несколько слов. Я очень рад, что мой отзыв о Вашей статье в "Москвитянине" доставил Вам удовольствие - и мне приятно думать, что я был отчасти причиной возбуждения в Вас литературной деятельности. Я очень понимаю, почему Вы не совсем довольны моей статьей - я увлекся несколько в сторону от Вашей книги - но я не предвидел, что ценсура так немилосердно поступит со мной. Не упоминаю уже о множестве отдельных мест, ослабленных и выкинутых ею: посылаю Вам целые полторы страницы, вычеркнутые - после слов: "рассуждениями по их поводу" - на стр. 39. Что г-н ценсор подозревал в этом отрывке - пантеизм, что ли - или вообще мое имя на него подействовало - не знаю. В другой моей статье я хотел поговорить подробнее о Вашей книге - и, вероятно, так и сделаю - но, признаюсь, такая ценсура хоть у кого отобьет охоту брать перо в руки^*. Иван Сергеевич написал мне по поводу моей статьи очень умное письмо, на которое отвечу отдельно, так же как и Константину Сергеевичу - а сегодня я себя чувствую весьма Вялым и ленивым. - Иван Сергеевич говорит, что он, может быть, проедет ко мне - то-то был бы для меня праздник. - Если кто-нибудь из Ваших будет писать Самарину, поблагодарите его за память обо мне.

^* ("Другой" статьи И. С. Тургенев не написал.)

Любезный Сергей Тимофеевич, простите мне это неинтересное письмо. На днях соберусь с духом и напишу большой ответ Вашим обоим сыновьям. А пока - будьте вы все здоровы и верьте в искреннюю и глубокую преданность

Вашего Ив. Тургенева.

Это письмо окончено 9-го февраля.

Приложение к письму:

Между тем такого рода воззрение совершенно несогласно с истинным смыслом природы, с ее основным направлением. Бесспорно, вся она составляет одно великое, стройное целое - каждая точка в ней соединена со всеми другими - но стремление ее в то же время идет к тому, чтобы каждая именно точка, каждая отдельная единица в ней существовала исключительно для себя, почитала бы себя средоточием вселенной, обращала бы все окружающее себе в пользу, отрицала бы его независимость, завладела бы им как своим достоянием. Для комара, который сосет вашу кровь - вы пища, и он так же спокойно и беззазорно пользуется вами, как паук, которому он попался в сети, - им самим, как корень, роющийся во тьме, - земляною влагой. Обратите в теченье нескольких мгновений ваше внимание на муху, свободно перелетающую с вашего носа на кусок сахару, на каплю меда в сердце цветка - и вы поймете, что я хочу сказать - вы поймете, что она решительно настолько же сама по себе - насколько вы сами по себе. Как из этого разъединения и раздробления, в котором, кажется, все живет только для себя, - как выходит именно та общая, бесконечная гармония, в которой, напротив, все, что существует - существует для другого, в другом только достигает своего примирения или разрешения - и все жизни сливаются в одну мировую жизнь - это одна из тех "открытых" тайн, которые мы все - и видим, и не видим. Говорить об этом заманчиво - но оно повело бы меня слишком далеко; я удовольствуюсь тем, что напоминаю вам известные страницы Гете о природе - приведу два, три слова, им сказанные:

"Природа проводит бездны между всеми существами, и все они стремятся поглотить друг друга. Она все разъединяет, чтобы все соединить..."

"Ее венец - любовь. Только через любовь можно к ней приблизиться"...

"Кажется, она только и хлопочет о том, чтобы создавать личности - и личности ей ничего не значат. Она беспрестанно строит и беспрестанно разрушает..."

На стр. 40-й, на строке 15 сверху, после слова "невозможно" выкинуты слова: "Автор перенес в изображение этой птицы ту самую законченность, ту округленность каждой отдельной жизни, о которой мы говорили выше", и т. д. и т. д.