Человек и природа

Волки (взгляд эколог) (Д. И. Бибиков)

Рис. С. Юкина

Среди других зверей, даже по сравнению с такими крупными хищниками, как львы, тигры или медведи, волки занимают особое место, являясь своего рода феноменом, не разгаданным до конца современной наукой. Отношение людей к волку всегда было и остается противоречивым, споры вокруг "серых разбойников" ведутся на протяжении столетий. Много написано о них небылиц и фантазий, и даже в наше время не так-то легко отделить полноценные и систематизированные научные наблюдения от вымыслов или предположений. Мы хотели бы поделиться с читателями-охотниками некоторыми строго достоверными сведениями, которые получены зоологами с применением новейшей методики тропления и радиотелеметрии или в результате научных экспериментов.

Семейная жизнь волков, длительное и тщательное воспитание молодых, хорошие чутье, слух, зрение и память, а также природная сообразительность делают этого зверя очень активным и опасным хищником, в первую очередь для его основных жертв - диких копытных. Опытными охотниками давно подмечено, насколько точно волки запоминают и быстро находят занесенную снегом лыжню, санную или тракторную колею. Свежая же лыжня по целине воспринимается ими как настораживающий знак, событие, равносильное встрече с человеком. Эти звери внимательно относятся к своим и чужим следам, особенно к тем точкам (предметам), которые метят своей мочой... Появление таких мочеточек в определенных местах - результат привычки волков отмечать (маркировать) свое пребывание (участок обитания), как бы оконтуривать занимаемую территорию. Как следует из научных исследований о природе запахов, выделяемых животными, каждый волк имеет свой индивидуальный запах, запоминаемый другим зверем, если они когда-то встречались. Следовательно, мечение - важнейший для волков прием социальной организации, своеобразная форма передачи информации^*.

^* (Подробнее об этом можно узнать из книги С. А. Корытина "Повадки диких зверей". М., Агропромиздат, 1986. - Прим. сост.)

О том, насколько совершенным может быть поведение опытных волков, постоянно преследуемых человеком, можно судить по наблюдениям, описанным опытными охотоведами-волчатниками. Так, в Кировской области в заросшем еловым лесом логу, вьющемся среди полей, сентябрьским днем был обнаружен выводок волков с семью прибылыми. Логово находилось в 1,5 км от деревни. Во время сенокоса звери настолько привыкли к людям, что затевали игры не далее 50-70 м от них. Но с первым же появлением охотника и его вечерней засидкой волки перевели свое потомство в смежный лесной отъем.

По мнению известного ученого проф. А. Н. Формозова, у этого высокоорганизованного хищника легко, нередко с первого опыта, образуются прочные условные рефлексы, помогающие ему правильно оценить обстановку. Важен и родительский опыт, передаваемый потомству. Он способствует приобретению волчатами многообразных навыков добывания пищи и избегания опасности.

Выделяют три формы реакции волков на опасность. При первой поведение волка диктуется оборонительным рефлексом (например, когда волк уходит от погони, вырывается из капкана, попадает под выстрел, нарывается на засаду, съедает отраву, но в конечном счете остается жив).

Зверь отличается крайне осторожным поведением, он отлично запоминает все предметы или действия, грозящие ему бедой!

Вторая форма - притупление осторожности, ослабление ориентировочного рефлекса. При этом зверь, обнаружив какой-либо необычный для него предмет (охотничьи флажки, варежки на снегу и т. д.), вначале боится и сторонится его, то есть проявляет резко выраженную ориентировочную реакцию, но через какое-то время привыкает к предмету и порой даже перестает обращать на него внимание. Кстати, подобное же привыкание к самолетам наблюдается у волков национальных парков США и Канады при использовании авиации для слежения за ними.

И наоборот, новая, нередко более сильная, боязнь подобных предметов может возникнуть у волка, но уже как результат ассоциации с тем или иным предметом конкретной беды.

Третья форма реакции волков на опасность состоит в том, что они, зрительно усваивая причины гибели своих сородичей, стремятся потом вести себя так, чтобы не наскочить на засаду, не угодить в капкан, не взять отраву. Ярким примером подобной поведенческой реакции волков, постигших опасность умозрительно или на собственном опыте, может служить известная манера бывалых зверей поедать выложенную приеду лишь после того, как она опробована собаками или птицами.

М. П. Павлов в своей книге о волке приводит интересный пример наблюдательности и прожорливости зверя^*. Из одной небольшой деревни в другую возили на подводе детей в школу. По дороге в утренних сумерках им часто встречался волк, повадившийся кормиться на скотомогильнике. И каждый раз при приближении подводы зверь уступал дорогу, отдалялся от нее метров на тридцать-сорок, иногда садился, пропуская детей. По требованию родителей в деревню приехали охотники, чтобы ликвидировать этого зверя, но сделать это не удалось: волк разгадал намерения людей.

^* (М. П. Павлов. Волк. М., Лесная промышленность, 1982.)

Современные волки, особенно в густонаселенной местности, приспосабливаются к близости человека и цивилизации. Но там, где их преследуют, они прекрасно понимают враждебное отношение к себе. Практика встреч с человеком делает зверя осторожным и предусмотрительным. Эти качества воспитываются в потомстве.

Такие свойства, называемые синантропностью, формируются и у зверей, обитающих в местностях с редким людским населением, например в тундре. Она свойственна уже многие столетия волкам, существующим за счет домашнего оленеводства и использующим его отходы: павших и больных животных. Без особого труда добывают они домашних оленей и вообще хорошо обеспечены кормом. Поэтому от зверей, промышляющих диких северных оленей, Лосей и снежных баранов, например на Чукотке, они отличаются высокой упитанностью.

Знаток волчьих повадок Н. А. Зворыкин отмечает необыкновенную наблюдательность и память зверя. Волк обращает внимание, казалось бы, на незначительные изменения внешнего вида предметов, ассоциирующиеся у него с когда-то пережитой опасностью. Для бывалого, например, зверя достаточно убедиться по следам, что люди приближались к остаткам жертвы или даже просто посещали это урочище, чтобы немедленно покинуть данный район и не появляться здесь длительное время. В то же время волки привыкают к таким формам человеческой деятельности, которые им не угрожают: рубке леса местными жителями, зимней вывозке сена и т. п. Привыкают они к шуму железной дороги, переходят ее полотно, переждав проходящий поезд, или охотятся у самой линии. На гул высоко летящих самолетов внимания не обращают. Однако низко летящий самолет или вертолет, как мы убедились в Актюбинской области, вызывает паническое бегство волков, особенно там, где зверей истребляли с воздуха. Они устремляются к ближайшим укрытиям (лесу, кустарникам, оврагам), и если успевают достигнуть спасительного укрытия, бывалые звери залегают в нем.

В последнее время формируются новые черты поведения у волков тундры. Некоторые звери уже не спасаются бегством, а, заслышав издалека самолет, ложатся на месте, маскируясь в световой тени от незначительных неровностей тундрового рельефа. Изучавший волков Чукотки зоолог Н. К. Железное так характеризует изменение их повадок в 70-е и 80-е годы. Когда только начинали применять вертолеты для охоты, волки далеко не уходили от стада домашних оленей. Стая обычно залегала на дневку в 7-15 км в низкорослых кустарниках по долинам рек и ручьев. Теперь хищники все чаще и чаще стали уходить от места потравы на 50 и более километров. Они стараются скрыться и устроить лежки в горных распадках и ущельях, в курумниках, в камнях и останцах гольцового пояса.

При подлете вертолета стая обычно лежит плотно, звери поднимаются лишь на расстоянии 100-150 м и разбегаются врассыпную, некоторые успевают скрыться в надувах снега среди кустарников или спрятаться под обрывом речной террасы. Другие, если это в лесу, прижимаются к стволам деревьев или прячутся под валежник и выворотни.

Эти факты свидетельствуют о гибкости поведенческих адаптаций хищника при всех видах борьбы с ним. Во взаимоотношениях волка с человеком возникает и функционирует сложная система с обратными связями по принципу "воздействие - восприятие - реакция - ответ". Данная система может быть длительно уравновешенной лишь с небольшими отклонениями в случае ослабления пресса со стороны человека либо из-за задержки формирования ответных адаптивных реакций со стороны хищника. Именно поэтому истребление волков всеми способами без знания региональных особенностей экологии и повадок хищников является ярким свидетельством несовершенства стратегии борьбы с ним.

О высокой способности приспосабливаться к человеку свидетельствует не только появление у волка новых защитных рефлексов, но и быстрая утрата старых, не подтверждаемых изменяющейся практикой отношений с человеком. Примером этому может служить привыкание волков в штате Миннесота (США) к патрулирующим самолетам, что позволило ученым неоднократно следить с воздуха за охотой стаи. Интересны наблюдения зоолога А. Н. Кудактина в Кавказском заповеднике за передвижением волков по торной туристской тропе, пересекавшей участок их обитания. Звери неоднократно следовали на небольшом расстоянии за группой туристов, подбирая брошенные ими остатки пищи, знали время переходов группы и следили за ее передвижением. Зато в местах, где их преследуют, они и близко не подходят к предметам, оставленным человеком.

Поразительна способность волка трезво оценить обстановку, когда его обнаружили и собираются преследовать. Так, уходя от погони всадников или мотоциклистов в Туркмении, рассказывал мне эколог Н. Ишадов, зверь устремляется в пески или в места с расчлененным рельефом, например к обрывам Унгуза, где передвижение преследователей затруднено. При этом хищник переваливает через песчаные гряды, иногда меняет направление движения или залегает за барханом, чтобы запутать приближающуюся погоню. Предпочитает двигаться по обрывистому склону, где не может проехать человек. Если зверю удается оторваться от людей и выиграть время, он при возможности переходит на участки с твердым грунтом, на котором мало заметны его следы. Так, однажды ушедший на дневку хищник сделал двухкилометровую петлю и залег у своего входного следа. Пропустив людей, разбиравшихся в его следах, зверь покинул лежку и совсем ушел из этого района.

Заметные изменения стереотипа поведения волка нам удалось установить при изучении опыта ночного отстрела этих зверей охотника Иргизского сайгачьего промхоза Актюбинской области. Наблюдения проводились в сентябре - ноябре 1973, 1974 и 1975 гг. За это время охотники добыли 101 волка.

Обнаруженные с помощью фары одиночные звери (или стая) остаются на месте и затаиваются, пользуясь незначительными укрытиями, или спасаются бегством. Доля прятавшихся животных сократилась с 32 % в 1973 г. до 4 % в 1975 г. Наоборот, число убегавших зверей в этот же период возрастало по мере приспособления оставшихся хищников к этому способу их отстрела. Надо заметить, что при спасении бегством животные отлично ориентируются на местности, безошибочно направляясь к ближайшему укрытию - зарослям сухого бурьяна или кустарников. Спасают их также участки, где движение автомобиля затруднено (кочкарник или солонец). Помню, как преследуемый нами на машине волк успел выскочить на солонец, где и остановился в 100-150 м, чувствуя там полную безопасность. Заметили мы также снижение числа встреч с волками во время ночного отстрела сайги на третий год по сравнению с первым и вторым годами нашей работы в Иргизе. Отчасти это явилось следствием некоторого сокращения численности хищников, но, видимо, большее значение имело также и повышение осторожности сохранившихся зверей, которые стали избегать встреч с автомобилями, шарящими лучом прожектора по степи.

Охотники обратили внимание на еще одну приспособительную реакцию, формирующуюся у бывалых зверей, - способность, как они говорят, "нырять под канат". Этот прием зверь применяет, когда его настигает преследующая машина. Животное делает резкий рывок и перебегает перед машиной на левую сторону, где сидит водитель и откуда невозможно стрелять. Проделав такой маневр, зверь обычно меняет направление и, пока машина разворачивается, успевает уйти далеко. Сходный прием волк применяет на пыльной дороге, когда его настигает машина: он резко тормозит, почти садится на зад и ныряет в шлейф пыли, который его скрывает от преследователей.

Приведенные примеры изменения поведения волка ярко иллюстрируют разнообразие формирующихся у него приспособлений и объясняют высокую способность этого вида к самосохранению.

Отличный натуралист и знаток волков В. К. Гарбузов пишет: "...вспоминаю тот далекий день, когда я, начинающий зоолог, впервые близко столкнулся с волком. Как-то в конце экспедиции я возвращался в лагерь вдоль берега пересохшей реки Чаган. Время от времени останавливался, чтобы осмотреть местность в бинокль, и вдруг замер от неожиданности: в нескольких десятках шагов на противоположном берегу неподвижно стоял волк. Зверь заметил меня значительно раньше и внимательно, с настороженностью и явным любопытством следил за мной. Положение было не из приятных. Ружье осталось в лагере, а под руками - лишь бинокль и записная книжка. Что делать? Мгновенно сообразив, что бегство всегда возбуждает у хищников инстинкт преследования и провоцирует нападение, я медленно пошел вперед. Волк по тому берегу следовал за мной. Я остановился, встал и он. Так мы около минуты изучали друг друга, после чего я двинулся вновь. Почти в точности копируя мои действия, не приближаясь и не останавливаясь, зверь неотступно шел параллельно мне. Так продолжалось до тех пор, пока из-за холма наконец не показался спасительный лагерь - две палатки и стоявшая около них автомашина. Увидев впереди что-то новое, зверь остановился, уселся по-собачьи и долго наблюдал за лагерем, провожая в то же время меня взглядом. Только после того, как я подошел к палаткам, волк скрылся в одной из многочисленных береговых промоин. Впоследствии подобные встречи повторялись не раз, но эта, первая, навсегда осталась в памяти как самая яркая и впечатляющая".

Охотничье поведение волка более разнообразно, чем у близких ему видов - лисицы, шакала. С одной стороны, это результат более высокой организации хищнической деятельности, разнообразия жертв; с другой - следствие огромного ареала обитания волков во всех природных зонах: от тундры до пустыни и от зональной тайги до высокогорий. Приемы охоты волков многократно описаны и систематизированы. Они, как правило, отражают специфику стайной жизни, иерархию отношений в группе, четкую территориальность, адаптацию к добыванию определенных видов животных в разных регионах: лосей, оленей, косуль, сайгаков, зайцев, бобров, сурков и т. п.

Длительное преследование копытных не характерно для волка. Из 149 охот на копытных в Кавказском заповеднике, описанных А. Н. Кудактиным в 1979 г., только в 12 случаях хищники бежали за жертвой 2-4 км. В этих и других наблюдениях замечено, что, если они не смогли остановить жертву или сделать решающую хватку на первых 200-500 м, преследование большей частью прекращается. Пробежав за лосями около 300 м, волки бросают погоню. В 36 охотах минимальное расстояние, с которого волки атаковали оленей, 10,4 м, максимальное - 180-200 м. Подобный вывод сделан в Дарвинском и Центральнолесном заповедниках. По данным В. П. Бологова из Центральнолесного заповедника, в короткой погоне на отрезке до 400 м хищники успевают сделать решающую хватку лося за промежность, после чего успех охоты предрешен.

В Окском заповеднике в результате детальных наблюдений за охотами на лосей крупной волчьей стаи В. В. Лавровский зафиксировал два основных приема, предшествующих атаке. В первом случае стая сначала делится на две группы, которые осторожно подходят к лосю на 10-15 м. Затем следует стремительная атака, и в результате обычно они быстро его умерщвляют. Во втором случае идущие спокойно волки внезапно, без видимых признаков на следу, начинают галопом разбегаться по расходящимся направлениям, стремясь взять жертву в охват. Такую следовую картину рассредоточения хищников В. В. Лавровский назвал "веером атаки". Расстояние от начала построения "веера атаки" до места прекращения погони или первых бросков на жертву (не всегда хваток) в среднем составляло около 220 м.

Все это согласуется с наблюдениями за охотой волков на лося и белохвостого оленя в Северной Америке. Длительное преследование жертвы бывает редко, например неопытным волком-одиночкой или в неблагоприятных для копытных ситуациях. Такое случается также при насте или при обнаружении физически ослабленных особей. Так, подняв с лежки голодного и уставшего после гона самца-сайгака, волки не спеша его преследуют, пока тот не обессилеет окончательно. Аналогичное поведение отличается при преследовании тяжело раненного лося, причем однажды пара волков пробежала несколько километров и не атаковала его.

В период миграции сайгаков волки не появляются среди крупных их скоплений, а преследуют более мелкие стада, идущие в хвосте. По-видимому, такое отношение волков к крупным и мелким стадам сайгаков обусловлено не только тем, что в крупных стадах животные более осторожны и охота на них менее успешна, но и тем, что физическое состояние животных в мелких стадах хуже.

Нападения на ущербные стада обусловлены также значительно большей скоростью бега антилопы. При охоте на сайгаков хищники атакуют, как правило, не одиночное животное, а табуны из 20-30 антилоп, при этом добычей становится лишь одна из них. В местах с расчленённым рельефом чаще всего волки пытаются загнать одиночного сайгака или небольшую группу на крутые склоны оврагов с водомоинами и куртинами густых кустов, где животные могут поскользнуться (споткнуться), получить травму или просто потерять скорость. Именно к таким удобным для охоты местам приурочены "волчьи загоны".

При охоте волков на сайгаков на равнине мы наблюдали три приема охоты: скрадывание, облаву и пастьбу. При скрадывании волки (обычно пара), пользуясь неровностями рельефа и другими укрытиями, пытаются приблизиться к сайгакам на минимальное расстояние. В это время один из волков демонстративно движется Невдалеке от стада, отвлекая на себя внимание. Облава - коллективная охота, при которой волки скрытно окружают сайгаков, а затем часть волков демонстративным появлением вблизи стада пытается направить сайгаков на засаду. При обилии сайгаков используется прием затаивания, когда хищники, заметив направление смещения пасущегося стада, укрываются в распадках или бурьяне и поджидают, когда сайгаки подойдут к ним.

В открытых горных тундрах Чукотки, скрадывая жертву, волки используют распадки, русла ручьев, заросли кустарника. Стая преследует жертву построением типа "веер" с последующим ее охватом. Одиночные волки, подкравшись, делают короткий бросок и, если сразу не настигают жертву, начинают погоню. Таким способом они охотятся на домашнего и дикого северного оленя, зайца и снежного барана. Так, 14 сентября 1979 г. пять волков подкрались на расстояние около 200 м к стаду пасущихся самок снежного барана с молодняком, затем разделились на две группы (2+3) и начали преследование. Бараны метнулись к береговым скалам и быстро укрылись в них. В 100-120 м от скал волки прекратили погоню. Этот вид охоты хищники применяют круглогодично. Из шести случаев охоты, по наблюдениям Н. К. Железнова, успешными были два: в первом погиб отбившийся от стада домашний олень, во втором - одиночный снежный баран-самец.

Кроме того, волки используют облавы, загоны, эстафетную передачу жертвы, а одиночные звери устраивают засады. Хищник подолгу выслеживает жертву, наблюдая за ее передвижением, и перехватывает на отдыхе или переходах. Мы наблюдали такую охоту в гольцах, где зверь, прячась в зарослях ольховника у границы гольцового пояса, скрадывал снежного барана. В декабре 1976 г. волк долго сидел в засаде у выхода выдры на льду реки.

Нередко волки применяют различные комбинации описанных способов охоты. Нападая на домашних оленей, они отсекают часть стада и направляют ее в удобное для атаки место. Неоднократно в светлое время суток можно увидеть открытым подход одиночного волка к пасущимся диким оленям. При этом другие звери из стаи, как выяснилось позже, находились в разных укрытиях и наблюдали за реакцией оленей. Эти действия Н. К. Железное определяет как выбор потенциальной жертвы на расстоянии.

Большинство одиночных волков, особенно старых, перемещаются на большие расстояния, посещают места выпаса домашних оленей и при удобном случае нападают на молодняк. Весной они следуют за кочующими стадами, подбирая послед и погибший во время отела молодняк. Чаще всего охота на северного оленя и снежного барана бывает успешной в верхних частях распадков среди невысоких гор. Обычно в таких местах стая гонит намеченную жертву по распадку, а в верхней части склона находящийся в засаде хищник завершает охоту.

Как видно, при добывании пищи волки нередко действуют сообща, проявляя при этом такие важные элементы поведения, как координация и согласованность, внутригрупповое разделение. Они способны оценивать жизнеспособность намеченной жертвы и условия окружающей обстановки.

Обычно они стремятся разогнать стадо или отбить из него одну или несколько особей. Для этого применяют следующие приемы: отвлечение внимания вожака, неожиданный бросок, атаку с противоположных сторон, проникновение внутрь стада для создания паники, но наиболее часто - нападение на отдалившихся от группы животных.

Вот пример охоты на семью кабанов в Кавказском заповеднике. Полуторамесячные поросята сгрудились около матери. Один волк стал обходить выводок по кругу. Второй остался на месте. Когда звери оказались друг против друга, один из волков сделал выпад в сторону кабанов. Свинья бросилась ему навстречу. В это время второй зверь схватил поросенка и скрылся в кустах, свинья устремилась за ним. Тогда оставшийся волк схватил и утащил второго.

Приспособленные к глубокому снегу лоси спасаются от волков в угодьях с глубоким и рыхлым снежным покровом. Подчас на подобных "отстоях" они проводят месяц и дольше. Снег более 40 см сильно затрудняет передвижение волка. Таким образом, глубокоснежье не всегда способствует успеху хищника. Однако при насте, который держит волка, но проваливается под ногами жертвы, снег становится дополнительной ловушкой. Весовая нагрузка на след сайгака больше, чем у волка, в 2,3-3, у джейрана в 3,1, у лося в 2,3 раза. Проваливаясь при насте, копытные режут кожу ног, что еще более затрудняет их бег. Отлично зная характер распределения снежного покрова на участке обитания в различное время года, волки умело направляют движение жертвы в выгодном для себя направлении. Так, в Дарвинском заповеднике во второй половине зимы, когда в лесу лежит глубокий и рыхлый снег, волки стараются выгнать лосей к берегам Рыбинского водохранилища, где снежный покров уплотнен и хорошо держит хищников, но проваливается под тяжелым лосем. В этих местах стая из шести волков в конце зимы 1969 г. таким способом за полтора месяца уничтожила восемь лосей.

Загон жертвы на лед - часто встречающийся прием зимней охоты, особенно в азиатской горной тайге. На льду, даже прикрытом снегом, лось или олень чувствует себя неуверенно, скользит, падает. Подледные пустоты при тонком льде создают неустойчивость и усугубляют бедственное положение жертвы. В Восточной Сибири и на Алтае в подобных условиях от волков погибают много оленей и лосей.

Загнать жертву в овраг, где она будет лишена превосходства в скорости, - характерный пример того же охотничьего приема. Так, в Красноярском крае стая из шести волков, подняв с лежки трех косуль, загнала их в небольшой заснеженный овраг. Жертвам не удалось преодолеть двухметровой отвесной стенки. В феврале 1974 г. четыре волка, преследуя в Кавказском заповеднике взрослого истощенного кабана, оттеснили его в узкий тупик между скалами и, несмотря на яростное сопротивление, убили.

Направив жертву по крутому склону, хищник получает преимущество. Например, в июне 1970 г. в Джунгарском Алатау два волка в течение часа убили двух телят марала, которые, убегая, скользили и падали на травянистом склоне, покрытом свежим снегом. Этой же цели служат каменистые россыпи, заросли бурелома, где жертвы более уязвимы: преследуемое животное теряет маневренность, легко может повредить ноги, сильно ушибиться. В Кавказском заповеднике подобные места - ловушки, куда хищники умело загоняют оленей, - А. Н. Кудактин назвал "волчьими загонами", подчеркнув постоянство их использования. Добывание жертвы в природных ловушках составляет жизненно важную особенность охотничьего поведения волка и характерную черту освоения стаей участка обитания. Преследуемые волками копытные также хорошо представляют расположение на участке обитания опасных для них мест, стараются туда не попадать. Но, несмотря на это, держатся поблизости от них, привлекаемые солонцами, хорошим пастбищем и т. п.

На домашних животных, в основном овец и телят, волки чаще всего нападают во время выпаса. Коров и лошадей, отставших от группы, трогают редко. Волки ловят собак, домашнюю птицу, поросят, кошек и других мелких домашних животных возле жилища человека, на огородах; рвут коз, овец, коров на привязи, собак на цепи. Приемы добывания собак весьма разнообразны. Волки используют тактику заманивания, перехватывают более смелых или неосторожных животных возле околицы, а иногда и в самих селениях. Недавно в парке Липецка был обнаружен волк, существовавший за счет городских собак. Волк легко справляется почти с любой собакой, но, забежав в деревню, он обычно предусмотрительно увлекает ее за околицу, где ждут другие звери. Представляют опасность для охотничьих собак волки и в лесу. Выбрав место засады, они снимают с гона собак, на чем иной раз специализируется целая стая.

Постоянная опасность со стороны человека накладывает отпечаток на охотничьи приемы волков. В селения они совершают набеги лишь ночью, дневные разбои редки. В деревнях и возле них волк ходит не где попало, а лишь определенными путями. Зная это, охотники успешно ловят волков капканами. Наблюдения за четырьмя семьями волков в Центральнолесном заповеднике показали, что эти хищники заходят в каждый населенный пункт на своем участке обитания от 15 до 40 раз в год. В охоте волка вблизи населенных пунктов есть система, важное звено которой составляет наблюдение за поведением людей.

Много интересных особенностей поведения выявлено в размножении и материнском поведении волка, в воспитании прибылых. Известно, например, что волки - моногамы и сохраняют верность друг другу всю жизнь, много рассказано о трогательной заботе о потомстве, многолетнем сохранении связей с родителями не только щенков и прибылых, но переярков и молодых зверей старше двух лет.

Однако постоянное преследование волка человеком и неизбежные потери значительной части популяции способствуют образованию компенсаторной адаптации - смещению сроков течки у молодых волчиц в стае, обеспечивающему вероятность покрытия молодой самки в случае гибели матерой волчицы. Если в результате преследования семья теряет матерую самку, находящуюся в течке или в начале беременности, то ее место занимает самка-субдоминант из переярков; переходя в течку позже матерой, она образует пару с оставшимся самцом. Если же семья лишается обоих матерых, Их место занимают переярки, образующие пару. И в первом, и во втором случае семья дает потомство и сохраняет участок обитания.

Тщательные описания поведения во время течки дает зоолог И. Г. Гурский, наблюдавший в 70-х годах в середине января за стаей волков из двух самок и трех самцов на Украине. Сначала кровяных выделений на следах самок не было. Однако матерый отгонял обоих молодых самцов, когда группа шла на лежку, на молодую самку внимания не обращал. Самки шли впереди, а матерый оставлял урину и другие запаховые метки, а также делал "погребы". Молодые самцы ложились поодиночке в разных кварталах леса, остальные вместе. Вечером стая соединялась для совместной охоты. Во втором периоде появляются кровяные выделения у самки при мочеиспускании и в местах ее сидок. Звери становятся беспокойными, матерый отгоняет всех сородичей, стая распадается, а пара старается уединиться, хотя некоторое время молодые волки еще следуют за ними. На остановке молодежь пытается приблизиться к паре, но получает отпор и постепенно смиряется. Первыми уходят и разбредаются прибылые и самки-переярки. Самцы-переярки более настойчиво преследуют самку.

На участок обитания семьи, когда волчица в течке, заходят (допускаются) все половозрелые холостые самцы со смежных территорий. Попав на след волчицы в течке, они идут по нему и рано или поздно настигают пару. При троплении волков часто встречаются лежки или места игр, оставленные парой при приближении других самцов. Таким образом формируется гонная стая. Она почти непрерывно движется по участку обитания. Характерной чертой тонной стаи является отсутствие в ней других самок, кроме волчицы в течке. Число самцов может быть различным и зависит от числа самцов-переярков в семье.

В последние годы в различных регионах - на Таймыре, в Карелии, на Алтае - в тонной стае обнаруживали двух и даже трех самок в течке или даже беременных. Предполагают, что подобное явление способствует сохранению воспроизводства в условиях жестокого преследования и имеет тенденцию к распространению, например в Казахстане.

После того как самка принесла потомство в заблаговременно подобранном логовище, поведение матерых становится еще более скрытным. Нужно знать хорошо район, где из года в год появляется выводок волков, чтобы обнаружить свежие следы пребывания зверей. Но если район логова обнаружен, то, сменяя пункты наблюдения, можно не только засечь само гнездо, но и выявить многие интимные черты поведения. Конечно, это более доступно в условиях открытого ландшафта тундры, высокогорий или степи.

Вот, например, наблюдения В. А. Вырыпаева в субальпийском поясе Западного Тянь-Шаня: "Волк, взрослый самец, спустился по склону. Подошел к бурной речке и четырежды пробовал ее преодолеть. Наконец это ему удалось. Зверь отряхнулся, пройдя метра три, остановился и помочился у куста, "поскребов" задними ногами не делал. Живот у него был сильно наполнен, казался круглым книзу и с боков. По тропе волк стал подниматься вверх на плато. Примерно на полпути до наших следов на тропе (мы прошли за час до него) и, вероятно, почувствовав запах человека, он остановился. Затем свернул на боковую тропку, по которой вышел к хребту. Там среди деревьев арчи показалась волчица. Самец подошел к ней, встал, несколько раз дернулся боками, как бы встряхиваясь, и, пригнув голову, что-то срыгнул. Самка поела, отошла на несколько метров и минут шесть стояла, осматриваясь, затем скрылась. Самец в это время уже лежал метрах в 30-40 от места встречи с самкой".

Наблюдая за этой семьей, В. А. Вырыпаев установил, что волчица, имевшая щенков небольшого возраста, уже сама охотилась и днем к логовищу не подходила. На отдых она устраивалась так, что логово порой даже не попадало в поле ее зрения, но подходы к нему просматривались. Кормить щенят молоком волчица ходила в сумерки вечером и утром, возможно, ночь проводила в логове.

Месячные щенки уже выходят из логова. С этого времени родители начинают их подкармливать - вначале отрыжкой из полупереваренной пищи, а полуторамесячным щенкам матерые приносят мелких зверьков целиком, от крупных жертв - куски мяса. В семьях, наблюдавшихся в Центральном Тянь-Шане (Сарычат), взрослые носили корм днем. Есть сведения, что в некоторых случаях в заботе о прокормке щенков участвуют переярки.

В возрасте 40-45 дней волчата уже посещают водопой, удаляясь от логовища на 200 м (в другом случае на 300 м) к озеру или ручью. Они много и азартно играют на "игровой" площадке с умятой травой рядом с логовом или неподалеку от него. Содержание игр с каждой неделей становится все более разнообразным, и в них угадываются многие жизненно важные движения взрослых зверей. Основная часть игр несет черты охотничьего поведения - пищевой тип активности. Это затаивание, слежка, преследование, хватки за шею и бедро со стороны паха или в область скакательного сустава. Когда два или даже три щенка нападают на одного, а остальные наблюдают за ними, отрабатываются навыки коллективных охот. В то же время, следя за игрой, можно увидеть ритуальные позы подчинения и доминирования, элементы опознавания - визуальные и обнюхивание, которые относятся к социальному типу активности.

У семьи из урочища Сарычат "игровая" площадка располагалась рядом с логовищем в нише под скалой. Здесь валялись пенопластовый коврик туристов, кусок кошмы, консервная банка, берцовая кость яка, часть черепа самки архара, остатки суркво и более 500 экскрементов волчат. К этому времени щенки логовом уже не пользовались, и их лежки находились в 40-70 м от него. Взрослые волки берегут и защищают щенков, изгоняя других хищников из района расположения логова. Известен случай, когда волки своими нападениями заставили медведя, а в другой раз и медведицу с медвежатами покинуть место логова.

...Оказавшись в положении жертвы, причем жестоко преследуемой людьми везде и всегда, волк был поставлен перед дилеммой: исчезнуть или выжить, приспособившись к новым условиям существования. Пока ему на большей части ареала в Северном полушарии удается приспосабливаться, но не только и, может быть, не столько благодаря своей феноменальной экологической пластичности, сколько в силу неэффективности борьбы с ним. В наших условиях это особенно заметно потому, что поход против волка ведется методом кампаний. Начатое у нас в СССР в конце 70-х годов интенсивное уничтожение волка привело не столько к изменению поведения выживающих зверей и к неблагоприятным во всех отношениях сдвигам в структуре их популяций.

Волк научился избегать гибели, вырабатывая новые, подчас очень искусные, приемы ухода от преследователей, научился затаиваться, скрываясь от приближающегося самолета. Он умеет, отличать опасные и неопасные для него самолеты по звуку мотора. Приспособился уходить хитроумным путем от преследующей его машины. Жесткое преследование в условиях, когда зверь все-таки имеет некоторые шансы спастись, было равносильно отбору по поведению - несообразительные не выживали. Даже коммуникативное поведение волка под прессом преследования стало меняться. В районах, где волки подвергались интенсивному истреблению, они стали значительно молчаливее, почти перестали выть, так как вой выдавал их местонахождение. Не менее удивительным ответом на преследование стала поведенческая акселерация щенков, которые раньше стали бросать логовища и кочевать вместе с родителями.

Практика повсеместного истребления волка (если оставить пока в стороне этическую и экономическую стороны) оказалась своеобразным экологическим экспериментом, показавшим, что игнорирование законов природы при попытке управлять ею влечет за собой целый набор непредсказуемых последствий.

Есть ли у нас альтернатива в отношении волка? Да, есть! Разработкой методов управления популяциями волка на основе экологически обоснованной стратегии отношения к нему занимаются специалисты рабочей комиссии по крупным хищникам Всесоюзного териологического общества АН СССР. В этом деле есть уже определенные успехи. Определена стратегия отношения к волку, которая рассматривает этот вид как полноценного представителя отечественной фауны, биологический ресурс, управление которым должно проводиться на основе выделения районов с разным статусом волка - от жестокой регуляции до полной охраны. Определены ограничения на методы, которые могут быть использованы для регуляции численности волка, - они должны быть такими, чтобы не вызывать разрушения других компонентов биоты. Это значит, в частности, что ядам в арсенале методов контроля над волком не должно быть места.

Членами комиссии подготавливаются и опробоваются региональные программы по управлению конкретными популяциями волка на местах. Уже имеется опыт по сохранению определенных семей волков даже в довольно густо населенных людьми районах для предотвращения проникновения в лес бродячих собак, образования и расселения гибридов. Хотя это опыт пока небольшой, но он обнадеживает... Но этого мало, разрабатываются новые программы. Разнообразие природных ситуаций велико, с изучением их надо спешить. Задачи сохранения природы и оптимизация природопользования не менее актуальны, чем борьба за мир.