"Вершина далекая кажется близкой..." (Н. Власов)

Чистым прохладным ноябрьским утром, когда заря вызолотила просторы седого Каспия и вершины гор засверкали в первых лучах восходящего солнца, мы выехали из Дербента.

В машине мои дагестанские друзья-охотники. Мы вместе проводим отпуск. Возглавляет группу Степан Кондратьевич - опытный зверовой охотник и знаток Кавказских гор. Рядом с ним Владимир Дмитриевич - тоже страстный охотник. За рулем нашего "газика" Петр Петрович. Охотник он начинающий, но водитель отличный, с большим опытом езды в горах.

У нас лицензии на отстрел двух бурых медведей, и едем мы за ними в район аула Борча.

От Магарамкента до Ахты дорога проходит по живописной долине реки Самур, вдоль границы с Азербайджанской ССР, с юга огибая Самурский хребет. Путь Ахты - Борча - это 50 км горной дороги, идущей по склонам хребта Кябяктепе. Южнее высятся неприступные громады Главного Кавказского хребта.

Змеей извивается дорога вдоль русла реки Ахтычай, поднимаясь все выше и выше. И чем дальше, тем натужнее гудит "газик", одолевая подъем за подъемом.

Чем выше, тем оголеннее горные леса. Золотой дождь листопада покрыл склоны ярким и мягким ковром опавшей листвы.

Узкая горная дорога, минуя Борча, приводит в маленький аул.

За ужином у нас гость - местный чабан, прибывший в селение предупредить о приходе овец и рано утром возвращающийся к отаре. Он охотник и на другой день, после прихода отары, берется организовать охоту с собаками на медведей.

Пока же Владимир Дмитриевич интересуется у чабана, есть ли в здешних местах туры, далеко ли они сейчас (нам давно очень хотелось увидеть этих редких зверей).

- Зачем далеко? Зимой козел приходит близко, а сейчас еще в скалах у края лугов держится. Километров двадцать идти надо.

- А машиной можно проехать? - спрашивает Петр.

- Ишак пройдет. Машина-не знаю. - И в раздумье чабан добавляет: - Спать утром долго не будешь - половину дороги проведу.

- Поезжайте, время до медвежьей охоты есть, - советует нам Владимир Дмитриевич, - а я останусь: с моим сердцем этот путь трудноват.

Смотрю на Степана - он согласен, Петр тоже.

Утром голубоватый туман заполняет ущелье, закрывая низ горного кряжа, но взошедшее солнце гонит его вверх, и он тает, растворяясь в ярких лучах горного солнца.

С появлением чабана завтракаем и в семь часов утра трогаемся.

Ревет мотором "газик", карабкаясь к перевалам то по дну горных распадков и ущелий, то по руслам пересохших или обмелевших горных ручьев. Часа через три утомительной езды лес кончается, и машина, преодолевая последний подъем, выкатывает на опушку. Перед нами альпийские луга. Они кажутся бескрайними, уходя вверх, в голубую дымку гор.

Чабан показывает на группу серых скал. За ними искрятся в лучах солнца снежники и ледники Главного Кавказского хребта. Эти скалы будут нашим маяком. Туда, почти к самой кромке вечных снегов, пойдет наш путь. Там сейчас места обитания дагестанских туров и безоаровых козлов.

На опушке леса оставляем машину. Быстро выходим на зверовую тропу. Она поведет нас наверх.

Наши скалы кажутся близкими, и я не теряю надежды еще сегодня увидеть туров. Тропа, петляя, уходит все выше. Идем бодро.

Тропа переходит в совсем узкую, затейливо петляющую по крутым склонам. Время от времени делаем короткие остановки, чтобы привыкнуть к высоте и разреженному воздуху гор.

Склоны становятся круче. Появляются небольшие каменные осыпи. Теперь я понимаю: вершины заветных скал лишь кажутся близкими, но стоит взять очередной подъем, как убеждаешься, что к ним еще идти и идти. Вспоминаются стихи Расула Гамзатова:

 Вершина далекая кажется близкой. 
 С подножья посмотришь - рукою подать, 
 Но снегом глубоким, тропой каменистой
 Идешь и идешь, а конца не видать.

И чем выше, тем труднее идти и особенно Дышать. Высота постоянно дает о себе знать. Останавливаемся на отдых через каждые полчаса.

Рис. Б Федотова

К двум часам дня, измученные четырехчасовым подъемом, оказываемся на вершине небольшого плато. Перед нами широкая панорама Главного Кавказского хребта. Гигантское нагромождение диких гор, большей частью покрытых ослепительно белым фартуком ледников и вечных снегов, поражает грандиозностью и величием. Здесь каждый распадок - глубокое, почти непроходимое ущелье, каждая скала - неприступная крепость.

Зверь тут есть: на тропе все чаще встречается помет туров и серн.

Остается совсем мало времени, чтобы добраться до конечной цели. И у нас появляется "второе дыхание". Как одержимые карабкаемся вверх. Высота более 2500 м. Мы в заоблачной выси. Здесь простор, бескрайнее небо и, несмотря на вторую половину дня и осень, ослепительное солнце. Спасают лишь защитные очки.

Последний километр пути тропа идет над кручей. К пяти часам вечера мы у цели - на краю ущелья, мрачная бездонность которого в первое время почтц гипнотически тянет к себе.

Напротив серой громадой нависают над ущельем наши скалы. Сзади невысокий скальный массив. Под выступом, нависшим над углублением в скале, образующим своеобразный грот, убежище на ночь и надежная защита от ветра и дождя. В глубине ниши разводим костер и из вяленой кабанятины варим шурпу. У костра слушаем рассказ Степана Кондратьевича об охоте на туров.

Степан Кондратьевич несколько раз бывал в этих районах, охотясь на туров и бородатых козлов. Охота тяжелая. Чтобы добыть зверя, приходится подниматься на опасные кручи, лазать по скалам, пробираться по узким карнизам. На этих охотах возможность сорваться в пропасть ходит всегда рядом с охотником.

...Мы выходим из укрытия и смотрим на горы.

Медленно скользит над вершинами луна. В ее ярком свете хрусталем вспыхивают гребни ледников, алмазными россыпями сверкает снежный покров гор. Затем, оторвавшись от горизонта, луна быстро поднимается вверх, и в ее холодном блеске меркнет ночной пейзаж гор. А когда она достигает зенита, нет и малейших следов только что виденной фантастической картины.

Завороженные этой неповторимой красотой, забываем о времени. А уже морозно. Холод пробирается под одежду. Возвращаемся к костру, едва тлеющие угли которого тонут в остывшем пепле.

Подбрасываем дров и, когда вспыхивает яркое пламя, сдвигаем костер к выходу. На прогретых камнях стелим куртки. Под голову - поленья, утром они пойдут на приготовление завтрака, остальные дрова - в костер. Пьем чай и, накрывшись одеялами, убаюкиваемые теплом и усталостью, быстро засыпаем.

В засидку садимся еще затемно. Устраиваемся под защитой крупных камней, чудом задержавшихся на самом краю ущелья...

Начинается рассвет. Все отчетливее проявляются очертания гор. Из-за их вершин появляется солнце. И вот в бинокль я отчетливо вижу тура. Он стоит на крупном обломке скалы, словно на постаменте. Ниже пасутся две взрослые самки и три молодых зверя, ростом почти такие же, как и их матери. Гордо подняв голову и закинув назад рога, чутко стоит вожак, обеспечивая безопасность своего стада.

В бинокль видно каждое животное, но внимание приковывает все же вожак - его высокопередая поза, стройное сложение, мощные мышцы и лоснящаяся в лучах утреннего солнца шерсть. Картина настолько впечатляющая, что совершенно забываю о наблюдении за своей стороной...

А в это время Степан энергично нажимает мне на сапог. Отрываюсь от бинокля и скорее угадываю, чем слышу, его шепот:

- Ружье...

Осторожно выдвинув "Гейгер" и опираясь левой рукой на камень, Степан тщательно выцеливает кого-то медленно ведя стволами за целью. Боковым зрением вижу, как по карнизу крутого склона скалы в направлении стада туров трусит матерый волк. Достигнув небольшой площадки, он останавливается и садится, задрав голову. Над ущельем разносится протяжный вой, и сразу же, где-то за стадом, отвечают ему несколько голосов стаи.

Туры перестают пастись и настороженно стоят, собравшись в одну группу. Их сейчас больше - появились еще одна самка и второй красавец рогач. Стадо замерло в ожидании сигнала вожака. И никаких признаков беспокойства или паники.

Раздается выстрел, и я вижу, как падает в пропасть сраженный серый хищник.

Легким прыжком слетает тур-вожак с двухметровой глыбы и устремляется в сторону скал, а за ним, соблюдая интервалы, уходит и стадо. Животные "ускоряют бег и красивыми прыжками легко взбираются по уступам скалы на карниз. Туры бегут, растянувшись цепочкой по крутому, почти вертикальному склону, и, несмотря на эту крутизну, движутся с высокой скоростью, едва касаясь ногами невидимой нам зверовой тропы. И на фоне отвесных скал кажется, что стадо просто летит по воздуху. Там, где волк готовил кровавую встречу, тропинка раздваивается. Туры устремляются по той, что круто уходит вверх, и быстро скрываются за спасительными вершинами.

А мы, зачарованные, еще долго смотрим им вслед...

Обратный спуск тоже оказывается трудным. Устают ноги, но дышать становится легче.

Видим, как над ущельем, у знакомых скал, кружат грифы - эти непревзойденные санитары гор.

А вот и наш "газик". Невдалеке от него табунок серн. Вожак время от времени беспокойно поднимает голову, готовый при первой же опасности подать сигнал тревоги. С нашим приближением серны исчезают в опушке леса.

В середине дня возвращаемся в аул. В нем оживление - отара спустилась с гор, загоны заполнены овцами.

На завтра назначается охота на медведей.