Ответственность и дисциплина (А. Дмитриев, член Ворошиловского межрайонного общества охотников и рыболовов Москвы)

Попав впервые на подмосковную облавную охоту по лосю, я никак не мог отделаться от чувства собственной неполноценности. В самом деле, ведь все сделали за тебя, ты должен только поставить точку - свалить зверя, если он на тебя выйдет. После охот на Севере, на Печоре, где я жил довольно долгое время, такая охота как бы принижала мои собственные охотничьи способности и навыки. Посудите сами. Там, на Севере, каждый из нашей команды был сам себе хозяин. Никаких загонов! Ведь у каждого карабин, и не дай бог подстрелить кого-нибудь ненароком. Вот и уходили мы по одному, по двое в свободный поиск. За короткий январский северный день нужно было найти свежий след лося, обхитрить зверя и обойти его, а при удаче добыть и разделать. Порой спугнутый лось уводил за 10-15 километров, и возвращаться к избушке приходилось уже ночью. А что это такое - знают только те, кто это сам испытал. И если уж испортил себе охоту - подшумел лося или промазал, - винить нужно только себя.

И вот, вернувшись с Севера в Москву и попав на первые загоны под Талдомом, я не то чтобы разочаровался в этой охоте, а стал как-то пренебрежительно к ней относиться. Возможно, причиной тому было то, что тогда на меня вышла пара лосей и я с первого выстрела уложил крупного быка. Да и потом, на других охотах, лоси несколько раз выходили на меня, и я брал их с первого выстрела. Это не похвальба. На Севере ведь приходилось стрелять из карабина на расстоянии сто и более метров, иногда после изнуряющего преследования зверя по снежной целине. Здесь же, на облаве, я ждал появления зверя в указанном месте и был готов к выстрелу. Я просто не успевал поволноваться. Все было делом техники. Лось - очень хорошая мишень, даже если бежит между деревьями. Мне было удивительно слышать, что можно промазать по нему с двух десятков шагов...

Но потом, приглядевшись, я понял, что был далеко не прав. Легко мне судить тех, кто практически не охотясь весь год, "забыв", как надо целиться, выезжает на ответственное коллективное дело. Естественно, что, увидев эту громадину, стрелок просто забывает обо всем и пуля идет в направлении лося, но только не в него.

Об этом же писал А. А. Черкасов еще в прошлом веке в своих "Записках охотника-натуралиста": "...Случается, что сохатые приходят таким образом сажен на десять (примерно два десятка метров. - А. Д.) к дожидающему охотнику. Тут уж трудно дать промах, да еще по такому зверю, как сохатый. Ведь это гора! Зажмурившись можно убить, не правда ли? Э, нет, читатель. Нужно быть сибиряком-промышленником, орочоном, чтобы на такой дистанции, видя спокойно идущего сохатого, хоть сколько-нибудь не содрогнуться и верно, не торопясь навести ствол винтовки и нанести зверю смертельную рану. Я знаю много примеров, что и хорошие стрелки ближе чем на десять сажен среди белого дня давали по огромнейшим сохатым непростительные промахи! Хотя и трудно этому поверить, а действительно так и бывало на моей памяти... Тут главную роль играют спокойствие, присутствие духа и верность прицела".

Значит, первейшая заповедь охотника на коллективной охоте - бей зверя спокойно и верно. Ведь где-то за ним, в загоне, идут загонщики, и если пуля пройдет мимо зверя, она полетит в их сторону. А тут уж недалеко и до беды.

Наверняка каждый, кто ездит на коллективные охоты, слышал о трагических случаях, когда после неверного или неправильного выстрела с номера обрывалась жизнь одного из членов команды или загонщика. Ушедшего из загона лося можно добрать, отругав предварительно мазилу и послав его в загон. Погибшего охотника не вернешь.

Но было бы неверно обвинять только стрелка... В том моем первом загоне стрелки были "для верности" поставлены углом. Шесть человек стояли открыто на обочине шоссе, пересекавшего лес, а трое - на просеке, которая уходила в лес под прямым углом от этого шоссе. Расчет егерей был верен - получился почти котел. Лоси шли к вершине угла, и деваться им было некуда. Но правилами облавных охот запрещено ставить стрелковую цепь иначе, как по прямой линии.

Тогда все обошлось. Обошлось и в другой раз, когда стали переставлять линию стрелков во время гона, чтобы подстоять неправильно пошедших лосей. В это время в загоне началась стрельба, и один из загонщиков свалил лося, а ведь он был внутри загона и считал, что стрелки стоят совсем в другой стороне.

Вот так раз от разу притупляется чувство ответственности в коллективе, который ежегодно практически одним и тем же составом выезжает на облавные охоты. И. раз от разу они становятся все обычнее и обычнее. Приехали, расставились, в первом загоне взяли лося, разделали, закрыли лицензию - и по домам. Нет! Конечно, бывают и поздравления удачливому стрелку, и традиционная печенка. Все это есть. Однако чувство ответственности на самой охоте постепенно притупляется.

А начинается все с излишней самоуверенности. Мы-де все уже знаем, все прошли, и лекций популярных о правилах охоты нам не надо. И слушаем утренний инструктаж распорядителя охоты вполуха:

- Ну что он там еще болтает! Кончал бы по-быстрей. В прошлом году ведь то же самое он же и говорил. Ну где тут эта бумажка? Где расписаться-то за технику безопасности?! Все расписались? Валерки нет. Где Валерка? В машине копается! Да поставьте же кто-нибудь закорючку вместо него - и дело с концом! Тоже мне, нашли время формализм разводить! Не видите - человек делом занят! Скорей, скорей по машинам!..

Кто из нас не был свидетелем подобных разговоров? Не знает, как вести себя в таких случаях, егерь и невольно махнет рукой на инструктаж, подсунув каждому охотнику бумажку для подписи на всякий случай. Все ведь вроде бы солидные, бывалые люди. Авось, обойдется! Но порой не обходится, и вместе с пайкой мяса везут из леса охотники тело своего товарища.

Нет, это не формализм, когда требуется неукоснительное выполнение всех пунктов проведения коллективной охоты. Они ведь просты, разумны и направлены на то, чтобы максимально исключить несчастные случаи. Вот основные правила: проверка лицензии, проверка охотничьего билета и разрешения на охотничье ружье, проверка самого оружия и боеприпасов (они должны соответствовать виду охоты), подробный инструктаж (каждый должен отвечать только за свою подпись), жеребьевка (как часто мы о ней вообще забываем!), поведение на номере согласно правилам коллективных охот. Эти заповеди должны быть вывешены на самом видном месте в гостинице или на остановочном пункте.

Последовательное выполнение всех правил - это ведь выполнение ритуала коллективных охот, и надо привыкнуть к мысли, что на таких охотах главное не мясо, а весь процесс охоты от начала до конца. А мы едем частенько только за мясом...

Не буду говорить о выстрелах вдоль линии Стрелков, выстрелах на неоправданно большое расстояние, выстрелах по зверю, который идет на соседа... Не буду говорить о егерях, которые не могут толком поставить стрелков и выставить на них зверя. Обо всем этом уже говорено не раз и не два. Все это элементарные нарушения. Стоит ли говорить и о тех, кто вечно недоволен своей охотничьей судьбой и считает, что его номер всегда самый худший?..

Надо говорить о том, что на коллективной охоте каждый из нас, охотников и егерей, - член единого организма. Если он нездоров, этот коллектив, то лечить его надо заранее - на охоте этим заниматься уже поздно.

В своей "Настольной книге охотника" С. А. Бутурлин писал: "Такие общественные охоты в особенности на хитрого, осторожного, трудно добываемого зверя, требуют стройной, умелой организации, строго планового ведения, общего солидарного сотрудничества. Они, конечно, представляют интерес особый, являются в некотором смысле высшей формой охоты.

Но коллективные охоты предъявляют к составу охотников и особые требования во многих отношениях. Одиночный охотник, подшумевший добычу или сделавший промах, испортил охоту только себе. Подобный же случай на большой общественной охоте портит охоту десятку, а иногда и многим десяткам людей и сводит на нет все труды и издержки многих дней по подготовке охоты. Это громадная разница. Одиночный охотник старается о своем собственном успехе. На групповой охоте не должно быть места заботам об успехе или удаче одного какого-либо лица. Весь интерес сводится к одному - к успеху охоты как единого целого, к успеху общего предприятия. Все остальное, все частные, узколичные соображения должны быть совершенно забыты, отодвинуты на третий план... Завистливый, жадный, вздорный охотник совершенно нетерпим на общественной охоте. Да и горячий, неосмотрительный стрелок не многим лучше. Тишина, товарищеская дисциплина, отчетливое исполнение всех правил охоты, обращения с оружием, сознательное подчинение распоряжениям выбранного распорядителя охоты должно быть первым правилом всяких общественных охот".

Каждый год с началом зимы открывается охота на копытного зверя - лося и кабана, оленя и косулю. Сбиваются команды, готовятся к приему гостей директора хозяйств и егеря - начинается еженедельная по выходным дням охотничья страда. Пусть она будет радостью для охотников, пусть будут меткие выстрелы по лосю и кабану, а наши ошибки, которые мы совершили в прошлом сезоне, пусть и останутся в прошлом сезоне.