Первый загон (Анатолий Полуничев)

Первый загон

Сыпучий ноябрьский дождик зашелестел сразу же, как только умолк перегревшийся двигатель. После воя и рычания мотора по лесному бездорожью такая плотная тишина обступила, что шорох бесчисленных капель, накрывших лес дрожащим туманом, только усиливал ее. В лесу безмолвие, ни звука среди хвойных колючек. Никто и ничто не шевельнется между потемневшими, мокрыми стволами деревьев. То ли мягко подкравшийся дождь заставил затаиться лесную живность, то ли вырвавшийся из городской суеты рев вездехода напомнил обитателям чащи о правилах поведения при появлении представителей иного мира.

Пока расчехляли и собирали ружья, егерь успел побывать на разведке.

- Зверь есть. На отстое теперь. Номера поставим по просеке. По пути и на номере - чтоб ни звука.

Похоже было, что егерь волновался больше остальных участников охоты. А напоминание о сохранении тишины относилось скорее всего ко мне, ни разу в жизни не видевшему лосиной облавы. Да среди такой тишины и шевельнуться боязно, не то что стрелять. Почему-то у меня на охоте такое ощущение появляется, вроде бы как у знаменитой особы в гостях случайно оказался. Иной раз мысль подкрадывается о вредности моего присутствия в компании людей с ружьями. Как сейчас, к примеру. А вдруг да выйдет на меня зверюга? Теоретическая подготовка у меня, думается, не такая уж плохая, но вот как обстоит дело с практикой... Ладно, авось, не выйдет...

Размокшие, сорванные и истоптанные осенними дождями осиновые, ольховые, березовые листья ненужным хламом стелются по просеке. Шаг не слышен, призрачен. Затихла веселая осень, ветру надоело трепыхание разноцветных флажков-листочков, вот он и пошвырял их в грязь, засыпал ими лесные тропки, завалил лужи-озерца.

Идущий впереди егерь молча кивнул. Так. Вот и мой номер. Надо быстренько осмотреться, время есть. Справа просека уходит в затуманенные заросли. Прямо - стволистые осины вперемежку с сумрачными елями. Рядом просеки перекрещиваются. Слева чуть виднеется сосед. Сосед у меня солидный, важный, с "Браунингом". Сзади... Да-а, березочка явно жидковата, не влезешь, если что... Впрочем, бывалые люди рассказывают, что зверь, даже раненый, редко бросается на человека, старается уйти. Не хотелось бы проверить истинность этого утверждения сейчас, возле этой березки. Ну да ладно, это я так, к слову. Вряд ли стоит беспокоиться. Место, как я понимаю, так себе. Не дождаться мне здесь лосей. Выйдут на кого-то другого, а потом этот кто-то другой будет к месту и не к месту рассказывать о своем точном выстреле. Народ в компании подобрался меткий, в биографии каждого из них таких выстрелов не мало. А я - как школьник среди профессоров. Плохим стрелком себя не считаю, да и лось - не чирок, но ведь облава у меня первая. Не попаду, упущу - больше не возьмут. А, подумаешь! Велика беда - не возьмут. Что за охота такая - облава? Привезли, поставили на номер, выгнали из укромного местечка зверя - благодать, стреляй себе на здоровье. Тут тебе и мясо, тут тебе и слава стрелка. Ни тебе километров своим ходом, ни тебе хитрости спасающего свою шкуру зверя...

Вот распустил мысли - и это на номере! О том ли думать сейчас надо? Ради таких ли мыслей рвался, рвался и попал наконец-то на эту просеку? Небось, не для того, чтобы вымокнуть и подрожать под березкой.

Смотрел на лес неотрывно, а лосей увидел как-то вдруг, словно они из кустов встали. Лоси шли неторопливо. Может быть, опасались встретить на пути врага, а может быть, не спешили уйти от непонятного шума и криков, поднявших их с теплых лежек в густом ельнике. Знали, что большой добрый лес не даст их в обиду, укроет от надоедливых преследователей.

Вот это номер! Первый раз на облаве, первый загон - и вот они! Не приснилось ли мне это в дождливом лесу? Стоп, не торопись, через кусты лучше не стрелять. Пусть к просеке выйдут. Нет, первого не буду. Лучше вот того, что между осинами остановился.

Охотник

Мушка упирается в бурый бок. Ох уж эти мешающие мысли. До чего же вы некстати. Но неужели через мгновение грохот выстрела оборвет лесную красоту, смешается кислый запах дыма с прозрачным воздухом, наполненным запахом дождей и листьев...

Пропал незаметно дождик, словно постарался вовремя покинуть лес, где нарушится тишина, ставшая тяжелой и густой.

Дурак, что же я тяну? Надо же стрелять. Каких-то сорок-сорок пять метров для тридцатитрехграммовой пули не расстояние. Снова мушка выискивает нужное место на бурой шкуре. Медленно давлю на спуск. Курок не поддается. Еще раз, еще...

Лоси вышли на просеку. Послышались голоса загонщиков.

С соседнего номера грохнул выстрел. Лоси не спеша пробежали через просеку в кустарник.

Толкаю предохранитель. Брошенные вслед уходящим лосям стволы подпрыгивают. Ударило по губе, по щеке.

- А, черт...

Сзади на просеку выбежал здоровенный бык.

- Далеко...

Снова стукнуло по щеке. Одним прыжком лось перемахнул через мелкие кустики и пропал. Все.

Из переломленной вертикалки с треском вылетают дымящиеся гильзы. Ничего не соображая, смотрю на вытекающий из стволов жидкий хвостик дыма, смешивающийся со вновь появившимся моросящим туманом. Все кончилось... Как же так? Ведь только что они стояли возле того поворота, только что переходили просеку. Только что я мог убить лося, мог! Ну вот и все. Ходи теперь на ушастиков, болван. Вот тебе твоя лирика, вот тебе философия. Руки дрожат, ноги не держат. Опускаюсь на кучу почерневшего хвороста, приваливаюсь спиной к осыпавшей тяжелыми каплями березке.

Подходят стрелки, загонщики.

- Я их сразу увидел, да не стал стрелять, ждал, когда он выстрелит, ему же удобней было, а мне за поворотом, - торопливо оправдывался или делился впечатлениями обладатель "Браунинга" с соседнего номера. - А я их сразу увидел, а ему...

Кто-то протягивает сигарету, долго не могу прикурить. Подошел егерь, посмотрел внимательно, улыбнулся:

- Не расстраивайся. Это только первый загон. Все еще впереди.