Выстрел не прозвучал (Александр Жиляев)

Выстрел не прозвучал

Сено знакомо и приятно пахло. Старая выжловка лежала на нем вытянувшись, положив голову на передние лапы. Ее зеленоватые выцветшие глаза слезливо щурились.

Ох, как болят и ноют старые кости! Она всю свою жизнь исправно и старательно работала. Но в последнее время уставшие за долгую жизнь мышцы стали плохо служить ей. Да, она честно трудилась. Хозяин не может упрекнуть ее в том, что она зря ела хлеб.

Она тяжело вздохнула и легла поудобнее. Почему-то захотелось вспомнить всю свою жизнь, но память, как и мышцы, уже плохо подчинялись ей. И вдруг детство всплыло в виде какого-то яркого пятна. Постепенно пятно приобрело реальный облик поляны, щедро усыпанной цветами. Она, еще маленький неуклюжий щенок, носится за бабочками, неловко и смешно вскидывая лапы и беззаботно тявкая. Каким она тогда была еще ребенком! Смешным, малознающим, но любознательным.

Она родилась в огромном городе, в питомнике. Родители были очень знамениты. Вся ее родословная на протяжении многих колен отмечена в документах, которые Хозяин любил, да и сейчас любит, показывать друзьям. Из города ее привезли совсем маленькой, и Хозяин страшно обрадовался первой встрече с ней. Он тискал ее, щупал уши, целовал во влажный нос и как мальчишка кому-то кричал: "Ага, видали! Настоящая русская пегая. Всю жизнь мечтал о такой красавице. Смотрите, какой окрас: порода!.." Сейчас седая, с загруженной шеей. А тогда...

Сознание путалось, мысли обрывались, наскакивали одна на другую. У нее был классический экстерьер своей породы. Несколько раз Хозяин получал приглашение с областной выставки собаководства, но возил ее туда только один раз. Там ей очень не понравилось, хотя она сделала все, что от нее требовали, и получила золотую медаль. Подсаживая ее в кузов машины, Хозяин сказал:

- Пожалуйте, королева.

Потом она часто слышала, как Хозяин рассказывал о выставке, показывая друзьям медаль...

Эх, теперь бы те годы...Она выросла очень быстро. Уже осенью Хозяин наганивал ее по чернотропу на зайца. Она моментально схватывала основы своей профессии и очень скоро блестяще ею овладела. У нее были отличное верхнее чутье, замечательная паратость и яркий, фигурный голос. К сожалению, Хозяин не мог регулярно уделять ей внимание, поэтому свое высшее образование она не закончила: Но, видимо, хорошая наследственность позволила ей уже к третьему году в совершенстве овладеть решением любых задач заячьей математики.

Хозяин любил ее за вежливость. Как бы ни была голодна, она никогда не трогала добычи до его прихода. И все же два раза он побил ее. В первый раз - совсем еще молоденькую. Тогда был жаркий солнечный день. Она разомлела и заснула около своей конуры. И вдруг проснулась от неожиданной и резкой боли в глазу. Она инстинктивно огрызнулась, и в ее захлопнувшейся пасти оказалась голова курицы, той самой курицы, которая склюнула муху с ее зажмуренного глаза. Она сама не поняла, как это случилось, но когда отпустила курицу, та упала мертвой. Сильно сконфузясь, она хотела спрятаться в конуру. Но тут-то и появился Хозяин. Он больно хлестал ее веревкой и приговаривал:

- Это тебе за курицу. Не балуй, не балуй!

Бедняжка тогда очень обиделась за то, что Хозяин, всегда такой справедливый, тут подробно не разобрался.

Во втором случае, конечно, она считает себя виновной. Она целый день тогда проработала, страшно устала и проголодалась. Хозяин вынес ей горшок со щами, в котором плавали куски хлеба. Это был и обед, и ужин - все вместе. Куры опять стали надоедать, и одна выхватила из щей кусок. Оскорбленная, она обозлилась и познакомила нахалку со своими зубами. Какие у нее тогда были зубы! Ох... Нет, она не хотела смерти курицы. Но вежливая собака должна следить за своими эмоциями. Она осудила себя за грубость. А от Хозяина опять досталось.

Как же быстро пронеслось время! И как ноет сейчас раненая нога... Однажды темной осенней ночью она пошла с Хозяином на барсука. Это была не ее работа, но не могла же она ослушаться. Барсука, здорового и сильного, они взяли, но в смертельной схватке он повредил ей скакательный сустав на правой задней ноге, и с тех пор она стала прихрамывать... Всякое было в ее жизни.

Как любила она свою работу, какое это было наслаждение - добираться до зайца по старой жировке, какой удивительной нестомчивостью она обладала. А теперь она пешая и беззубая. И голос у нее вырывается редко, и такой неприятный, что даже самой противно. Но Хозяин ее все равно любит, и она ему платит взаимностью. Да вот и он сам. Зовет ее. Он с ружьем, в охотничьей куртке. Бывало, таких минут она ждала с жадным нетерпением, а теперь поднялась с теплого сена со страшным трудом и неохотой. Сегодня открывается новый рабочий сезон. До чего же болят все кости. Но надо идти работать. Она никогда не давала себе поблажки, никогда не отлынивала от обязанностей и все делала честно. Ей было приятно нравиться Хозяину.

Сначала она шла следом за ним, опустив голову и стараясь сосредоточиться. Но в четырнадцать лет трудно сосредоточиться и вновь почувствовать себя молодой. Скоро они вышли на жировку, и она взяла след. След был длинный, и пока она добралась до скидки и разыскала лежку, то уже успела устать. По горячему следу работалось легче, и ее начал забирать азарт. Но сил совсем не было. Она легла в снег и, тяжело поводя боками, старалась успокоить хриплое, прерывистое дыхание. На глаза наползала черная пелена. Голова бессильно клонилась на снег.

- Ото-то-то! - раздался неподалеку голос Хозяина. Он тоже шел по следу и наткнулся на лежку, а теперь хотел взбодрить ее. Она поднялась на шатающиеся ноги и несколько раз отдала хриплый противный голос. Скоро она опять не могла двигаться. Отчаянным усилием она выскочила на небольшую поляну и снова легла. Вдруг появилось страшное безразличие ко всему.

Раздвинув кусты, на поляну вышел Хозяин. Он, видимо, был возбужден охотой и воспринял ее бессилие как нежелание работать. Ей было неудобно подводить его, но что она могла поделать? Он закричал на нее. Жалобно заскулив, она на животе подползла к нему. Хозяин посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом и все понял. Присев над ней, он стал гладить ее и говорить ласковые слова, которые она так любила, но так редко слышала. В благодарности, от которой зашлось ее сердце, она с усилием подняла голову и взглянула на Хозяина. На нос ей упали горячие соленые капли. Она слизнула их. Хозяин встал, еще раз посмотрел на нее, покачал головой и что-то сказал таким жалобным и дрожащим голосом, что ей захотелось завыть. Потом он отошел шагов на пятнадцать, повернулся к ней и стал медленно поднимать ружье. Она увидела черные дырки и сразу обо всем догадалась. Что ж, кончилось ее время. Она честно работала и не зря ела хлеб. Смерть ее не пугала. Она пожила свое. На Хозяина она не обижалась, доверяясь ему во всем. Она посмотрела на него преданным долгим взглядом и со вздохом закрыла глаза.

Выстрела она ждала очень долго, и наступившая тишина утомила ее. Но потом вновь послышались шаги, и под ее живот просунулись теплые руки Хозяина. Она открыла глаза и посмотрела на него. Их взгляды встретились. Конечно, она была всего лишь собакой, и долго выдерживать пристальный, проникающий в нее взгляд человека ей было не под силу. Она опустила голову, положила ее на вытянутые вперед лапы и вдруг опять ощутила на своем носу те горячие, соленые капли. Потом Хозяин поднял ее обеими руками и очень осторожно положил животом на свое плечо. Ей было удобно и покойно. От счастья у нее перехватило дыхание, и она с признательностью лизнула Хозяина в ухо.

Он нес ее прямо по снежной целине, и она сначала не понимала куда они идут. Но вот, пробравшись сквозь кусты, они вышли на дорогу, и ей вдруг страшно захотелось спать. Дорога была знакомая.

Она вела к дому.