Волк в охотничьем хозяйстве

В зоологической и охотоведческой литературе регулярно публикуются сведения о нападении волка на диких животных, преимущественно копытных, об ущербе, причиняемом им охотничьему хозяйству, о негативном влиянии на природную экосистему. В 70-х годах волк стал массовым, если не основным потребителем возросшего поголовья лосей, сдерживая местами его годичный прирост. В наибольшей мере это проявилось в лесных многоснежных областях. В годы с очень суровой зимой волк здесь привадился убивать большое количество этих копытных.

В этом я смог убедиться в вятских лесах после очень морозных января и февраля 1973 г. В конце зимы следы выслеживаемых двух пар волков привели нас в моховое болото, поросшее редким сосняком. В нем мы нашли 5 трупов лосей, три из которых просматривались в сосняке с одной точки. В километре от них лежали остатки шестого лося, присыпанные уже слежавшимся снегом. По следам и всей обстановке гибели животных удалось установить, что в сосняке с прилегающими к нему зарастающими вырубками находился зимний "отстойник" девяти лосей. Волки, обнаружив зверей, загрызали по одному из них, но при этом довольствовались в основном лишь внутренними органами, а оставленная туша животного вскоре сильно замерзала на крепком морозе. К промерзшему мясу волки больше не прикасались, а умерщвляли очередного лося. Он для них был тогда легкой добычей, так как не мог выдерживать в глубокоснежье длительное упорное преследование в особо морозные дни.

Распутывая эту лесную трагедию, мы не сомневались, что волки довели бы ее до конца, поскольку всем сохатым свойственна большая привязанность к местам зимнего обитания. Уцелевшая тройка лосей продолжали жить неподалеку от своих погибших сородичей. Спасти их тогда все же удалось, у волков был в разгаре гон, и вскоре 3 из них были пойманы егерем в расставленные на тропах капканы.

Отмечая, что волк оказался массовым потребителем лосей, важно иметь в виду, что это было обусловлено не только обоюдным ростом их поголовья, но и освоением хищниками способов охоты на этих копытных, специализацией в преследовании и умерщвлении их. В 60-х годах волк в большинстве был еще неумелым охотником на лосей. Проводя в те годы тропление волчьих следов в вятских лесах, мне чаще приходилось регистрировать, что хищник даже не обращал внимание на свежие наброды лосей. В тех случаях, когда звери где-то и принимались преследовать лосей, оно, как правило, оставалось безуспешным. В 1962 г. в ноябре следы по первоснежью позволили установить, как трижды волчица загоняла в болотистый кочкарник некрупную лосиху, пасущуюся на вырубке. Происходило это на площади примерно в гектар, и после каждой угонки лосиха возвращалась на вырубку. Волчица, в свою очередь, бросала преследование, как только попадала в высокий кочкарник. Во время третьей угонки лосиха, спускаясь с бугра, споткнулась. Волчица громадным прыжком, почти 7-метровой длины, всего с полметра не дотянулась до нее. На этом хищница прекратила "игру" в догонялки и направилась в сторону деревни. Надо отметить, что с нею на вырубке находилось 5 прибылых волков. Однако ни один из них не принял участие в этой охоте, занявшись на вырубке раскапыванием мышей.

Спустя 5 лет, тоже в ноябре, удалось проследить охоту волка-одиночки на крупного лося-самца, который на протяжении почти 2 км безуспешно атаковывался хищником на дороге, проложенной по широкой лесной просеке. Волк оставил преследование лося, как только тот свернул в квартал густого елового леса.

В апреле 1968 г. в охотхозяйстве ВНИИОЗ было "прочитано" по следам, как произошло дерзкое нападение двух волков на группу из трех лосей. Хищники учуяли их, пересекая лесной массив. Бык находился на лежке, а корова с теленком стояла неподалеку возле елового ветровала. По следам можно было установить, что после зачуивания оба зверя сразу же на махах и напрямую выскочили к быку, и волк-самец с ходу прыгнул ему на спину. Бык, однако, тотчас вскочил, стряхнул с себя оседлавшего его зверя и, видимо, одновременно ударом передней ноги отбросил волчицу, забежавшую поначалу ему наперед. Удар, очевидно, был не очень сильным. Волчица отбежала на несколько шагов и легла. Волк, сделав еще одно неудачное нападение, тоже отступил. После этого лоси всей группой бросились бежать. Волки преследовали их не более 100 м. Затем они свернули на прежнее свое направление, а напуганная семья лосей пробежала без остановки почти 2 км до стоянки других лосей.

Другие аналогичные сведения позволяли полагать, что в 60-х годах в Кировской обл. из 10 случаев преследований волками лосей, одно-два было успешным. Проведя в те годы около 20 троплений охоты волков, я лишь дважды обнаружил загрызенных ими лосей: в одно тропление была найдена умерщвленная в очень густом сосняке полуторагодовалая лосиха, в другое - лось-сеголеток, словленный двумя волками возле елового выворотня...

Свидетелем охоты на лося взрослых волков мне пришлось быть всего раз. Жертвой их была крупная лосиха, которую пара зверей вначале долго и безуспешно гоняла в пойменном ольховом лесу по рыхлому глубокому снегу. Им удалось выгнать ее в поле, где лосиха, по-видимому, уже сильно уставшая, вышла на дорогу и пошла навстречу приближающейся подводе. На дороге волк резким броском настиг лосиху и, ухватив на ходу за заднюю ногу, сразу опрокинул. Тут же набежавшая волчица рванула жертву за живот и с одного приема выхватила значительную часть желудка, кишок вместе с куском ребра. С этой поживой на виду у приближавшихся на подводе людей волки поспешно удалились, а поверженная лосиха пыталась еще подняться.

Так же всего раз я набрел на след волка, по которому нетрудно было заметить, что с ним стряслась беда. Оказалось, что, нападая на лося, он не увернулся на поляне от удара копытом, который пришелся по голове. Хищник был еще жив, сидел под сосной, но уже утратил способность что-то замечать...

Б. П. Наймука, наблюдая за волком, населяющим леса по бассейнам рек Охотского побережья в Хабаровском крае, пришел к выводу, что и в этом регионе лоси не всегда становились жертвами даже волчьих стай или групп. В декабре 1970 г. он проследил, что 6 волков не могли взять двух лосей на острове р. Неть. Не наблюдалось, чтобы осенью хищники одолевали лосих. Так, близ устья р. Челасина, где паслось несколько лосих и были тропы волков, не удалось обнаружить ни одного трупа лося, хотя основным кормом приохотских волков служат в весенне-летний период преимущественно домашние олени, в осенне-зимний, до мая - лоси [135].

Голова волка

Возможно, эти наблюдения свидетельствуют о том, что приохотский волк, видимо, мелкий, несильный (масса добытых особей не превышала 35 кг). Не исключено также, что к этому времени у основной их массы сложились охотничьи навыки в добыче жертв. Специализация волка дальневосточного региона в охоте на северного оленя и лося подтверждается охотой их на лосей избирательно по полу и возрасту. В течение года хищник предпочитает нападать на телят и второ-годков, весной успешно добывает стельных лосих. Зрелых быков волки преследуют, как правило, в короткий период наста, в иное время года избирают среди них старых и ослабленных вскоре после гона [104]. Крупный, сильный волк центральных областей преуспел в этом деле больше своих дальневосточных сородичей. Примерно к середине 70-х годов уже многие хищники в любое время года приспособились убивать всех преследуемых лосей. Именно в эти годы в Кировской обл. мне впервые удалось увидеть своеобразный способ умерщвления волком лося. В ноябре 1972 г. во время охоты на лосей с группой охотников я пересек на дороге кровавый след лося-сеголетка. Он шел по свежей лосиной тропе. Полагая, что это дело рук браконьера, мы решили добрать пораненного зверя. В полукилометре от дороги нашли его мертвым на лежке, которая находилась среди лежек пяти других взрослых лосей. У сеголетка были вырваны почти до самых костей мышцы обоих бедер, причем хватки начинались чуть ниже уровня хвоста и шли до скакательного сустава. Ниже, до копыт, конечности зверя напоминали смерзшиеся от сукровицы снеговые тумбы толщиной в слоновую ногу.

Сохранившиеся следы позволили установить, что примерно в 2 км от дороги стадо лосей на переходе настигли два волка. Хищники покрутили нескольких из них, однако хватка им удалась при атаке сеголетка. После первой удачной хватки они нападали только на него. Взрослые лоси не пытались его защищать, а продолжали идти своим маршрутом. Тянулся за стадом и обреченный на гибель лось-сеголеток. У него на ходу волки поочередно вырывали из бедер крупные куски мышц. Так продолжалось на протяжении почти километра...

В последующие годы стало возрастать число сообщений об успешном нападении волка на лося, об умерщвлении его хищником подобным приемом. В Кировской обл. В. М. Глушков [43] в январе 1973 г. установил факт преследования взрослым волком крупного, не сбросившего еще рога (по 5 отростков) быка. Зверь в одиночку на протяжении 5 км набрасывался на жертву, нанеся значительную рану на боковой части живота. Лось был отстрелян. Возраст животного 9,5 лет, он был хорошо упитан, не имел огнестрельных ранений и увечий. В марте 1973 г. был обнаружен лось с поврежденными ахилловыми сухожилиями и мышцами задних конечностей выше скакательных суставов, который уже с трудом передвигался, съел все, что можно было съесть вокруг своих лежек, и через два дня после обнаружения пал от истощения. В феврале 1978 г. в том же районе охотники вышли на след взрослого лося-быка, волочившего задние ноги. Зверь подпустил людей на 20 м и только тогда с трудом встал. Попыток уйти он не делал и лишь поворачивал голову в сторону обходящих его людей. Животное пришлось пристрелить. У него также оказались сильно поврежденными и уже загнившими мышцы обоих бедер. Бык был в возрасте 3,5 лет. Волки к нему не подходили, но за 2 недели, как было установлено, они трижды проходили неподалеку от места лежки этого лося. Во второй половине 70-х годов аналогичные случаи увечий волками лосей не раз также устанавливались местными охотниками и егерями.

В. П. Бологое [18] пришел к заключению, что в Калининской обл. 10 - 15 % лосей гибнет после коротких угонок, во время которых замешкавшийся лось атакуется волком хваткой за задние ноги. Однако основной прием нападений: приближение крадущимся шагом и гуськом вплотную к жирующему лосю, хватка первым идущим волком за промежность животного, рывок последнего, в результате которого в зубах хищника остается кусок кожи с мышечной тканью. От полученной раны лось тотчас теряет координацию движений и становится обездвиженным. Если лосю не удается вырваться, то нападающий зверь повисает на нем, затем остальные волки бросками также зависают на жертве. Развязка наступает, как правило, за считанные секунды. Телята обычно не успевают сделать и десятка шагов.

Наблюдая такие своеобразные волчьи приемы умерщвления лосей, можно предположить, что эти хищники стали теперь как бы преднамеренно оставлять живыми или, точнее, полуживыми какую-то часть своих жертв, чтобы иметь гарантированный и не окаменевший на морозе запас кормов.

Однако Д. А. Аллен [235], описывая способы умерщвления лосей северо-американским волком, отмечает, что на о. Айл-Ройал, где за 18 лет наблюдений волчья популяция полностью обновилась, появились новые стаи с новыми вожаками, но методы их охоты остались теми же. Звери атакуют взрослого лося почти всегда сзади, завершая броски жестокими, раздирающими укусами мышц верхней части ноги. После того как она повреждена, обороноспособность лося уменьшается, хватки волков облегчаются и нацеливаются на другую заднюю ногу, на бока и анальную область. Если же на лосе повисает полдюжины или больше волков, он падает. Иногда волк упорно хватает лося за нос. Искалеченного или поваленного лося волки приканчивают, перегрызая горло.

Эти наблюдения Аллена позволяют предположить, что евразийский (во всяком случае, среднерусский) волк, постоянно совершенствуясь в охоте на лосей, к 70-м годам почти везде стал более умелым губителем этих копытных. В частности, по сообщению, поступившему во ВНИИОЗ от охотников Очерского р-на Пермской обл., до 1969 г. не наблюдались случаи, чтобы 2-3 волка одолевали лося. К середине 70-х годов в угодьях района редкий лось оставался живым или уходил невредимым, если только подвергался нападению пары волков. Хищники здесь приноровились загонять жертву в русла мелких рек с крутыми берегами, в завалы леса или сучья ветровальных елей, в другие неудобные для обороны участки, где она обрекалась на гибель в основном от разрывов мышц задних ног.

В Кировской обл. в 1976 - 1977 гг. службой охот-надзора было зарегистрировано 131 сообщение о гибели лосей от волка. По исследованиям В. М. Глушкова [43], за последние 10 лет число таких случаев возросло в южных районах области в 6 раз, в северных - в 9. И это при том, что в лесных многоснежных районах обнаружение хотя бы остатков погибших лосей, как правило, является случайным. Мне, к примеру, известны 2 случая, когда бригада охотников за неделю охоты на лосей в одних и тех же пойменных перелесках даже не догадывалась, что в сравнительно небольших, но густо заросших лесных островах, по закрайкам которых ими же была проложена лыжная тропа, находилось один раз 7, другой - 5 волков, зарезавших лося, то ли обнаруженного, то ли загнанного сюда во время пурги. В. В. Кочетков [90], изучая с 1974 г. охотничье поведение волка в Калининской обл., пришел к заключению, что основой его питания теперь служат лоси. При добыче их волк применял следующие приемы охоты: скрадывание, тропление, охват, нагон, загон (в топь, лесной залом и т. п.) и преследование. При охоте стаей (до 6 особей) 18 % охоты были успешными, при нападении в одиночку - лишь в одном случае из 9 лось был загрызен волком.

О том, что лось вместе с зайцем-беляком и мышевидными грызунами составляет основу питания волка в Псковской обл., пишет О. С. Русаков [173], который установил, что наибольший урон копытным он причиняет в ноябре - феврале. В охотхозяйстве "Борки" из 10 обнаруженных лосей, загрызенных волками в феврале 1971 г., самок было 6, быков - 2, сеголетков - 2. Все животные были найдены на площади 3 км².

Ю. П. Язан [231] подметил, что с появлением волка в таежном Печеро-Илычском заповеднике 70 % лосих оказалось без молодняка и в мигрирующем потоке северотаежных лосей много самок встречается без телят. Например, в Коми АССР среди 244 лосей, обнаруженных при авиаучете в 1961 г., сеголетков было 14, а среди 169 лосей, учтенных на территории заповедника, всего 4.

В Смоленской обл. при авиаучете лосей в годы засилья волка на каждую взрослую самку пришлось по 0,3 теленка [6]. В Белоруссии в конце 70-х годов при февральско-мартовских учетах лосей лишь у 15 - 20 % коров сохранились телята, хотя среднее количество эмбрионов на самку в разные годы составляло 0,5 - 0,8 [184]. В Пермской обл. установлено, что в 68 % экскрементов волка в мае - августе отмечались остатки лосят [139].

Наиболее опасен волк для северных лосей. В. П. Макридин [118] по материалам авиаслежений в тундровых районах описывает случай, когда в кустарниках по р. Лангот-Юган (п-ов Ямал) 20 лосей оседло жили до захода сюда трех полярных волков. Через месяц после их появления в живых здесь оставалось 4 лося. На льду же реки в трех местах были видны остатки сохатых - результат волчьего пиршества. В Карелии 500 - 600 волков ежегодно уничтожают до 700 лосей и 400 северных оленей [123].

Насколько сильно влияние волка на воспроизводство дикого северного оленя, было установлено еще в довоенное время в Лапландском заповеднике. По исследованиям О. И. Семенова-Тян-Шанского [190], в результате появления в 1941 г. в заповеднике трех волков прирост стада оленей снизился до 3 % против среднегодового прироста за предшествующие годы 23 %. После истребления волка на Таймыре в 60-х годах, где численность диких северных оленей удерживалась в то время в пределах 90 - 100 тыс. особей, уже к 1966 г. поголовье этих копытных возросло до 250 тыс. особей, а к концу 70-х годов - до 450 - 480 тыс. [121].

В Восточной Сибири и на Дальнем Востоке волк преимущественно преследует марала, изюбра, а также косулю. В 1972 - 1974 гг. в тайге Хамар-Дабана на участке в 20 - 25 тыс. га каждую зиму обнаруживали 7 - 10 маралов, задавленных волками [201]. На Витимском плоскогорье в Бурятии только осенью волки уничтожают до 30 % поголовья косули, до 10, а в отдельных районах и более 20 % изюбриного стада [105].

Изучение хищничества волка в Приморском крае и Хабаровском Приамурье показало, что в этом регионе существование волка тесно связано с изюбром - основным компонентом его питания [47, 103]. Волк добывает этих оленей скрадыванием, заганиванием на "отстой", а также по насту и глубокому снегу, наганиванием на волков-перехватчиков. Н. В. Раков [169] проследил в Приморье обстоятельства гибели 171 изюбра и установил, что 44 % из них были убиты в глубокоснежье и по насту, 33 - на наледях речек и ключей, 13 - в полыньях и 9 % - на отстоях. Любопытно, что волк успешнее убивал взрослых изюбров-самцов (44%), меньше - сеголетков (20%). В многоснежье и настовые зимы волк больше губил оленей, чем поедал, что можно считать проявлением у местных зверей склонности к запасанию пищи.

С. П. Кучеренко и Ю. М. Зубков [104] тоже приходят к выводу, что волк загрызает копытных гораздо больше своих потребностей в пище, в чем и проявляется охотничье умение этого зверя. Они установили, что в холодный период года волк придерживается рек, особенно со второй половины зимы, когда образуются наледи. Перемещаясь по ним, хищник чаще обнаруживает добычу, затем стремится выгнать ее на лед, где развязка наступает быстро. В такой охоте волк мастерски освоил главное - зайти сверху и гнать вниз. Там, где изюбры уходят от преследования на отстой, волк знает и эту повадку, и расположение отстоев. Олень, "поставленный" на отстой, обречен. На побережье моря волк выгоняет жертву, если не к реке, то в море или на прибрежные скалы. Море чаще губит, чем спасает животное, так как волк столь же терпеливо ждет его выхода из воды... Отмечая разнообразие приемов волчьей охоты, ученые-охотоведы дальневосточного региона единодушны во мнении и о том, что одна из причин катастрофического сокращения ареалов и численности пятнистого оленя и горала в Амурско-Уссурийском крае - хищничество волков.

Характер и размер вредоносной деятельности пустынного казахстанского волка были изучены известным зоологом и охотоведом А. А. Слудским. Он установил: на Устюрте волк в весенне-летний период в основном кормится азиатским муфлоном (преимущественно взрослыми особями), сайгаком и джейраном, осенью и зимой - исключительно азиатским муфлоном и сайгаком. В долине р. Тургай хищник питается обычно сайгаками и кабанами. В Бетпакдале в тот же период, но в местах концентрации сайгака и джейрана он охотится на них и чаще на ягнят. В долине р. Или волк в большом количестве истребляет кабана, косулю, зайца-песчаника и других охотничьих животных.

В низовьях этой реки половина родившихся косуль и кабанов погибает от волка. В горах Тянь-Шаня и Чу-Илийских горах волк в основном загрызает архаров, косуль, серых сурков, реже нападает на горного козла, осенью и зимой добывает почти исключительно сайгаков, кабанов и косуль. Отход прибылых к концу сентября, составляющий в популяциях сайгаков 35, джейранов почти 40 %,- следствие гибели их в основном от волка. По подсчетам Слудского один волк уничтожает в Казахстане около 90 сайгаков или 50-80 кабанов. Сколько этих копытных уничтожалось всего, можно судить хотя бы по тому, что только из южных областей Казахстана, из зоны пустынь и полупустынь, в госзакупки поступало до 13 тыс. волчьих шкур.

В суровые многоснежные зимы и при образовании наста урон, причиняемый волком копытным Казахстана, значительно возрастал. Например, на севере его территории в суровую зиму 1940/41 г. волк в феврале - марте зарезал почти всех косуль в семи областях. В зиму 1948/49 г. подобная трагедия повторилась. В многоснежную зиму 1945/46 г. в Балхаш-Алакульской котловине и у оз. Зайсан волки также загубили почти всех косуль и наполовину сократили поголовье кабанов [193]. По наблюдениям А. К. Федосенко [214], в Джунгарском Алатау волк выкармливает потомство мясом телят маралов. Казахстанский волк способен в одиночку убить не только самку, но и самца марала. Жертвы его имели глубокие раны на шее и на боках.

Говоря о кабане, следует отметить, что во всех районах исконного обитания этих копытных волк-кабанятник способен причинить им большой урон, если только он не найдет более легкую и доступную добычу. Так, на Дальнем Востоке изюбр, северный олень, косуля, лось "спасают" кабана от участи частой жертвы этого хищника. На Кавказе олень, тур, отчасти серна также ослабляют хищнический пресс волка на диких свиней.

А. Н. Кудактин, изучая охотничьи повадки кавказского волка, проследил, что в 25 случаях кабаны спасались от волка бегством, в 10 случаях хищник безуспешно атаковывал жертву по 2-3 раза и затем бросал преследование, 8 раз волк и кабан мирно расходились, так как последний, не проявляя страха, не пытался убегать. Там, где кабан столь же доступен, как и другие виды копытных, волк успешно и изобретательно охотится на поросят. Одна такая охота состоялась в Кавказском заповеднике в мае 1973 г. Тогда пара волков выследила свинью с шестью поросятами, кучно пасшимися на лесной полянке на склоне хр. Уруштен. Когда хищники приблизились к выводку на 20 - 30 м, самка, не проявляя особого беспокойства, собрала возле себя поросят. Один из волков начал обходить их по кругу и, оказавшись напротив напарника, сделал выпад к сбившимся кабанам. Свинья бросилась навстречу зверю. В это время второй волк успел схватить поросенка и скрыться в кустах. Визг его заставил свинью ринуться к кустам, чем и воспользовался хищник, спровоцировавший нападение. Он также схватил поросенка и убежал. Оставшееся потомство свинья торопливо увела под полог леса в пихтовый молодняк.

Однако волку не всегда удаются такие приемы. Известны случаи, когда 2 - 3 свиньи с поросятами живут одним стадом и успешнее отражают атаки волков. В частности, тем же исследователем в условиях того же заподведника была засвидетельствована 8-кратная попытка Еолка-одиночки схватить в мае одного из семи поросят, которых охраняли две самки, но подобная охрана продолжается у кабанов примерно до октября. Глубже к осени свиньи перестают активно заботиться о потомстве и гибель его от волка возрастает.

В осенне-зимний период при преследовании подсвинков волк проявляет не меньшее охотничье мастерство. Вот как о нем рассказано очевидцем, протропившим в феврале 1973 г. следы одной охоты пяти кавказских волков. После двух попыток преследовать оленей эта группа волков, поднимаясь по хребту к скалам, обнаружила на лежке под пихтой шесть свиней. Примерно в 20 м от них хищники немного потоптались на месте, а затем матерый с прибылым отошли в сторону вниз, в засаду. Оставшиеся три хищника обошли свиней с другой стороны и, приблизившись на 15 м, поползли к ним. Когда расстояние сократилось до 9 - 10 м, кабаны встали, хотя волки сколько-то еще продолжали лежать. Дальше по какой-то причине свиньи побежали вдоль склона в сторону засады. И стадо их сразу же разбилось: секач прямо с лежки бросился вверх по склону в сторону, три кабана побежали по верхней тропе, проходившей в 2 - 3 м от лежавших в засаде за поваленным деревом волков, а два подсвинка пустились бежать по нижней тропе, которая тянулась в 18 - 20 м ниже засады. Эти подсвинки, преследуемые короткими прыжками волков-загонщиков, и были атакованы матерым волком. На седьмом прыжке (20 - 23 м от засады) он настиг жертву. Оба зверя около 10 м катились вниз по склону, причем в этот момент кабан вырвался из волчьих зубов и вновь пустился бежать. За ним устремилась вся стая... Пробежал он не больше 50 м. На этом пути все волки трижды атаковывали его, остановили и умертвили хваткой за бок возле паха. Этим приемом кавказские волки убивают почти всех кабанов, преследование которых у них бывает удачным. В целом же хищники этого региона, видимо, удачливы на охоте.

По данным А. Н. Кудактина [96, 98], при преследовании волком оленей и кабанов в одиночку более 30 % из них становятся жертвой преследователя, при охоте парой - более 36 % охот завершается успехом. Если эти копытные подвергаются нападению трех и более волков, то успех нападений увеличивается до 38 %. Такой высокий процент успешных волчьих охот в Кавказских горах (34,5 % на оленей, 27,5 % на кабана) - результат и того, что семьи хищников в своем районе знают места, куда следует загонять жертву и где она уже не может спастись. В конкретных показателях все это означало, что в 70-х годах в Кавказском заповеднике примерно 100 волков ежегодно убивали до 1000 копытных из 25 - 30-тысячного их поголовья.

В Белоруссии олень и лось в еще большей мере "снижают" пресс волка на кабана и даже косуль. Так, в Березинском заповеднике А. Д. Поярков [168] при троплении следов охоты волков у д. Пострежье в марте 1977 г. за 20 дней обнаружил остатки пяти ранее убитых ими лосей, но Ни один след не привел его к остаткам кабана. Не видел он и попыток охоты волка на диких свиней, хотя численность их здесь была высокой. В этом заповеднике при превалирующей зимней численности кабана, определяемой в 850 особей (при 750 лосях, 65 оленях, 25 косулях), с апреля 1978 г. по декабрь 1979 г. были обнаружены загрызенные волком 21 лось, 12 оленей и только 11 кабанов [106]. Установив в дальнейшем расчетный коэффициент обнаружения жертвы, М. А. Лавов нашел, что возможное число уничтоженных волком лосей - 142, кабанов - 69 и что избирательность хищников к добыванию как лосей, так и оленей в 2 с лишним раза выше, чем кабанов.

А. С. Рыковский [184], изучая белорусского волка, населяющего леса бассейна р. Сож, также подметил, что при суммарной плотности населения копытных в 15 - 20 особей на 1000 га и более чем наполовину состоящего из лося и оленя, кабан мало страдает от хищника. По мнению исследователя, сытый волк им просто брезгует. И там, где он находит лосей и оленей, обычны случаи его мирного соседства с кабанами. В таких условиях резвая и осторожная косуля также мало привлекает волка: преследование ее 2 - 3 хищниками на Соже, как правило, было безуспешным. В то же время поголовье оленей, несмотря на охрану, обильную подкормку и полное запрещение отстрела, из-за преследования волком стабилизировалось на низком уровне.

Волк-кабанятник нехарактерен и в горно-лесном Закарпатье, где фоновым видом является косуля, затем кабан и олень. Зимой 1973/74 г. в Закарпатской обл. в угодьях гослесфонда при 22-тысячном поголовье косули, более чем 9-тысячном - кабана и 8,5-тысячном - благородного оленя хищником были уничтожены: 71 олень, 255 косуль (в основном рысью) и всего 10 кабанов [80].

Аналогичная картина взаимоотношений волка и кабана наблюдается в Псковской и Калининской областях, где нынче многочисленные лось и заяц-беляк, а также домашние животные позволяют волку приберегать этих копытных, образно говоря, про запас [89, 173]. Личные наблюдения и сведения от охотников позволяют считать, что по тем же причинам это сейчас характерно и для хищничества волка в Кировской, Пермской и других смежных областях, где кабаны хотя и являются новыми и сравнительно еще малочисленными поселенцами, но полностью беззащитны зимой.

Как долго волк будет здесь относительно безразличен к кабану, нетрудно предугадать: до поры, как возникнет нужда. Примером может служить Смоленская обл., где при сильно возросшей численности волка только в 3 районах, по крайне неполным сведениям, он уничтожил в 1977 г. около 80 лосей, 100 кабанов, 19 европейских оленей. Несмотря на уменьшение отстрела,численность кабана в области к 1979 г. сократилась на треть, т. е. примерно на 2 тыс. голов [6].

Известно, что вред волка охотничьему хозяйству не ограничивается тем ущербом, который он причиняет поголовью копытных животных. Этот хищник в большом количестве вылавливает пушных зверей, причем в лесных и тундровых районах в первую очередь много зайца-беляка. Помимо зайцев, "...особенно удачно, - как писали П. А. Мантейфель и С. А. Ларин, - волки проводят маневровую охоту за лисицами. Они их давят, но едят очень редко. И там, где волков очень много, лисица становится большой редкостью" [125, с. 9].

С. П. Кучеренко и Ю. М. Зубков [104] тоже считают, что дальневосточный волк - постоянный враг лисицы, барсука и енотовидной собаки и уничтожает этих зверей при любой возможности, специально их выслеживая. Из 10 удачных охот на лисицу волки поедают 2 - 3, а при умерщвлении енотовидной собаки - в среднем 8 из 10.

За годы охоты в центральных областях нашей страны мне не раз удавалось убеждаться в пристрастии волка к преследованию акклиматизированной в этом регионе енотовидной собаки. Он здесь не оставляет ее без внимания, если только обнаруживает свежий след зверька. Не исключено, что лишь залегание енотовидной собаки на зиму в убежище спасает ее от полного истребления в районах высокой численности хищника.

В последние годы в связи с повсеместным ростом численности речного бобра отмечается усиление охоты волка и на этого зверя. Вред волка для боброводства отмечен в Литве. В Белоруссии речной бобр - довольно обычный (14 % обнаружений остатков в экскрементах) компонент рациона волка в весеннее и летнее время [36]. Волки-бобрятники, бесчинствующие в летний период, выявлены на р. Усолке в Пермской обл. [139] и в ряде районов Кировской обл. Имеются наблюдения, свидетельствующие о том, что если волк приваживается к бобрам, то некоторые его поселения оказываются обреченными.

Среди жертв волка встречались куница, росомаха, рысь, но повсюду редко - представители боровой дичи. Волку под силу и бурый медведь, о чем были сообщения с Кавказа, Камчатки, из Приморского края и Ленинградской обл. Н. Н. Руковским и Л. Г. Куприяновым [170] описан случай, когда лесные архангельские волки справились в сентябре с вполне здоровым полуторагодовалым медведем, загнанным в бор беломошный. Известно также сообщение о том, что на Таймыре в сезон 1974/75 г. волк уничтожил около 600 песцов в ловушках охотников [203].

Насторожившийся волк

Хищничество волка отрицательно влияет не только на имеющиеся, но и на потенциальные ресурсы охотничьего хозяйства. Так, во многих областях нечерноземной полосы он явился помехой в акклиматизационной работе со всеми представителями семейства оленьих. В частности, этим хищником была решена судьба первой же партии косуль, выпущенных в конце 30-х годов в Тульских засеках. Известно, что в Калининской, Кировской и в некоторых других многоснежных областях волк полностью уничтожает обнаруживаемые очажки косули, появляющиеся здесь при каждой вспышке естественного расселения этого вида. Во всех охотхозяйствах нечерноземной полосы все искусственно созданные популяции оленей если и сохраняются, то только при организации охраны от волка. Например, в Петушинском охотхозяйстве Владимирской обл. 10 выпущенных в 1955 г. пятнистых оленей прожили 5 лет, а с 1960 г. за ними начал охотиться волк. В первой же год он загрыз 12 оленей. Вскоре их стадо исчезло. В Окском заповеднике при выявлении причин гибели пятнистых оленей, наблюдавшейся с 1933 по 1963 г., было установлено, что от хищников, главным образом от волка, погибло более 53 % особей, от болезни - 4,6, от браконьеров - 4,6, от холода - 6,2, в половодье - 6,2, по неустановленным причинам - более 24 % [71].

Иллюстрируя совокупную вредность волка в охотничьем хозяйстве, нельзя не сказать и о том, что он время от времени становится бичом собак охотников-гончатников и лайчатников. Так, например, в 1977 г. Кировским областным охотрыболовобществом была зарегистрирована гибель от волка 33 высокопородных гончих. В 1978 и 1979 гг. у охотников г. Халтурина волк словил в охотничьих угодьях всех лучших русских гончих. В указанные годы еше больше им было уничтожено промысловых лаек. В некоторых северных поселках, где практикуется беспривязное содержание охотничьих собак, волк выловил их всех.

Охотничья практика богата случаями дерзких нападений этого хищника на зверовые породы охотничьих собак. Вот как рассказано о том в книге о волке, написанной П. А. Мантейфелем и С. А. Лариным: "... В Серпуховском охотничьем хозяйстве двенадцатилетний сын егеря И. Б. Кулешова подходил на голос лайки Весты, облаивавшей белку. До собаки оставалось не более четырех десятков шагов. Юный охотник уже видел собаку и присматривал притаившегося на дереве зверька. Вдруг страшный визг собаки заставил парнишку посмотреть вниз - "...серые, темные, рыжие спины, - рассказывал он потом, - клубились под елкой... Волки!" Он выстрелил, не целясь. Волки исчезли, а Веста погибла в результате нападения 9 волков, примчавшихся издалека на лай собаки..." [125, с. 7]. Голодный волк, как подчеркивается авторами этой книги, не затруднится даже днем пробежать несколько километров на голос гончей или лайки.

Среднерусский лесной волк

Там, где волк не оставляет без внимания гон по зайцу или облаивание белки, появляются так называемые "волчьи" леса, урочища или углы, которых охотникибельчатники или зайчатники стараются избегать, боясь стравить здесь серому разбойнику своих рабочих собак. Нередко подобная боязнь распространяется и на лесные угодья, хотя волк в них еще и не трогает на охоте зверовых собак. В результате только по этой причине значительные территории порой выключаются из промыслового использования.

В 70-х годах гибель охотничьих собак от волка участилась в Архангельской, Вологодской, Костромской и Смоленской областях, а также в белорусских и карельских лесах. Отмечая это, журнал "Охота и охотничье хозяйство" в статье В. Григорьева "Сберечь от волков" (1980, № 7) поведал об опыте карельских охотников, которые с целью сохранения в волчьих местах подружейных собак надевают на них перед охотой нарядные ошейники с лентами-флажками.

Волчица, перепрятывающая потомство

За охотничью практику мне ни разу не довелось видеть нападения волка на охотничьих собак. Однако я был свидетелем нескольких случаев, когда волки семьей и в одиночку не проявляли интереса к азартному гону гончих или лайкам, широко разыскивающим дичь. Среди этих случаев памятен один, когда на виду у пары волков, шагом приближавшихся ко мне вдоль кромки леса, гончие дважды выгоняли на поле зайца. Я уже готовился стрелять, но этой паре зверей неожиданно повезло: их спас появившийся на поле владелец гончих, который, едва заметив волков, поднял и крик, и стрельбу. За годы охотничьей практики многократно приходилось убеждаться и в том, что многие охотники чаще напрасно грешили на волка, обвиняя его в похищении собак, хотя собаки день-два попросту блудили в лесу, а если вообще потом пропадали, то не от волка. Тем не менее и при этих обстоятельствах главными были сведения о том, что на одних территориях волк действительно заставлял оберегать на охоте собак, на других, нередко смежных, такую необходимость он не создавал.

Волчица с потомством

Подобные факты известны везде. Связываются они с охотничьей специализацией отдельных волков или семейных их групп. Например, минский охотовед В. Б. Вадковский, наблюдая в 1976 г. за тремя стаями волков из 7 - 9 и 14 особей в Белорусском Полесье, констатировал, что только одна стая из 7 особей специализировалась на добыче гончих собак, повадившись безнаказанно и успешно "снимать" их с гона.

Как, когда, при каких условиях появляется волк-собачник - безусловно, интересный и практически важный вопрос. Любопытно, почему в одни годы этот хищник словно бы заключает мир с собаками, живет с ними бок о бок и даже завязывает семьи, тогда как в другое время - они лютые враги. В последние годы все эти вопросы стали предметом экспериментальных исследований. В частности, изучение особенностей возрастной динамики реакции волка на собак, проведенное учеными Института эволюционной морфологии и экологии животных АН СССР и Московского университета, привело к ряду заключений и выводов [198].

Волчата

В охотничьем отношении интересны следующие. В возрасте до 10 - 12 месяцев у большинства волков преобладает дружелюбное (позитивное) отношение к собакам. В разной форме злобная (негативная) реакция, свойственная отдельным волчатам, легко преобразуется в позитивную. Однако и в этом возрасте в связи с особенностями поведения собак может формироваться устойчивый комплекс негативных реакций на них. В случае, когда собаки являются обычной добычей родительской пары, повышается вероятность раннего формирования охотничьего поведения по отношению к ним.

Для взрослого волка (возраст более 2 лет) нормально негативное отношение ко всем собакам, кроме хорошо знакомых. Отношение к последним включает весь комплекс реакций, который наблюдается между волками одной группы. У волков, содержащихся в группе, злобные реакции легко преобразуются в дружелюбные. Такие преобразования наблюдаются у зверей до 6-месячного возраста, но возможны и в возрасте до года. Дружелюбный волк может стать злобным к собакам в любом возрасте. Реакция волка на мелких собак формируется раньше, чем на крупных. У 5-6-месячных волчат закономерно появляется негативная реакция с элементами охотничьего поведения на мелких собак, лисиц, енотовидных собак. Реакция волка на этих животных имеет одно происхождение и близка к реакции хищника на жертву.

Прибылые волки на логове в сентябре

Завершая рассмотрение материалов о хищничестве волка, приходится, к сожалению, констатировать, что, несмотря на многочисленность публикаций по этому вопросу, обобщающих работ, которые оценивали бы общий ущерб от волка, пока недостаточно. Лишь С. Г. Приклонский [166] назвал несколько интересных суммарных цифр. На основе его работ в монографии "Волк" [28] упоминается, что в европейской части страны волк, бурый медведь и росомаха съедают в среднем за год 1143,8 т мяса убитых ими копытных, из которых на долю волка приходится более 83 %. Эти крупные хищники изымают в общей сложности 1,2 % общей биомассы копытных, сокращая население взрослых на 0,43, а молодых на 20 %, хотя и при таких потерях численность их жертв увеличивается на 1 - 3 % в год. Исчисляя урон, наносимый волком диким копытным, С. Г. Приклонский пришел к заключению, что в охотугодьях европейских областей в период 1975 - 1977 гг. волк ежегодно заедал около 73 тыс. голов, в составе которых 93 % приходилось на молодняк. Общая масса этих копытных, пожиравшихся волком, определена в 950 т. В масштабах же всей страны и с учетом уничтожения волком других, помимо копытных, животных, а также охотничьих собак ущерб от него гораздо больше и определяется многими миллионами рублей.

Казалось бы, вопрос о том, вреден ли волк, - предельно ясен: волк вреден! И все. Тем не менее в последние десятилетия этот несомненный тезис активно оспаривается. Более того, рядом доводов вред волка подвергается сомнению. Вот аргументы противников этого тезиса.

Первый довод. Несмотря на рост численности волка, повсеместно возросло поголовье диких копытных. Кабан, в частности, заселил многоснежные, с длительной суровой зимой северо-восточные области европейской части страны. И не только заселил, но и быстро пополнил здесь категорию промысловых зверей.

Семейная пара волков на дневке

Второй довод. Из года в год недостаточно полно используются охотхозяйством реальные ресурсы диких животных, существующих наряду с обилием волка. Даже в европейской части РСФСР добывается немногим более 5 % лосей. Вследствие этого только здесь ежегодно недоотстреливается более 43 тыс. этих копытных, местами наносящих большой ущерб лесному хозяйству [232, 234]. В Литве наблюдается истощение, а местами и полная деградация зимних пастбищ косули. При усредненном показателе плотности ее. населения в 47 голов на 1000 га она опромышляется на 6 - 7% общей численности [156]. Аналогичные данные приводятся по северному оленю, а также по кабану, особенно малоиспользуемому в охотничьих целях. Так, в РСФСР при численном росте кабаньего стада до 150 тыс. голов, даже в конце 70-х годов только в отдельных областях в лучшем случае отстреливалось 10 - 25 % зверей вместо возможных 30 - 40% [73].

Третий довод. В доказательство того, что волк не опасен для воспроизводства диких копытных, нередко ссылаются на факты массовой их гибели, регистрируемые то в одном, то в другом регионе. Действительно в 70-х годах падеж кабанов был обычным явлением; например, на Украине, где в одном только охотхозяйстве Черкасской обл. от тысячного стада этих животных к 1977 г. после чумы осталось 50 - 60 особей. Известен случай, когда в 60-х годах от той же эпизоотии уцелела лишь четверть кабаньего стада в Беловежской Пуще. По данным В. Падайги [155, 156], в конце холодной зимы 1962/63 г. в лесах Литвы было обнаружено 2 тыс. трупов косуль, а в предвесенний период 1965 г.- Свыше 3 тыс., что составляет примерно половину павших животных. Массовый -падеж не менее характерен для стад сайгаков, диких северных оленей, других представителей копытных, постоянно находящихся под прессом волка.

Все эти доводы не случайны, они основаны на теоретическом суждении об экологической связи "хищник - жертва", о том, что враг-преследователь - важное и подчас необходимое условие существования жертвы, что волк - естественный член биоценозов [137, 197]. В подтверждение этих концепций и появились научные работы, свидетельствующие о том, что волк выполняет функцию одного из факторов естественного отбора и что поэтому он полезен для процветания популяций диких копытных. Это и пытался показать Л.Н.Мичурин [129, 130], из сообщений которого вытекало, что волк никогда не убивает за одну охоту более 1-2 диких северных оленей.

Прибылой волк

Надо отметить, что внимание к подобным сообщениям усилили результаты исследований хищничества волка, опубликованные американскими экологами Беркхольдером [236], Моуэтом [131], Пимлоттом [160], Харингтоном и Мечем [240] и др. Согласно им, канадскому и североамериканскому (аляскинскому) волку более свойственно преследовать больных и не приспособленных для жизни в природе животных, а при нападении даже многочисленной стаей на крупных и сильных копытных - через какое-то время отступаться от них. Причем разумно отступаться, ибо, как я понимаю, нет в волчьих стаях таких отчаянно атакующих особей, которые бы первыми брали на себя риск броска на опасную жертву. Однако отмеченная особенность селективной роли американского волка была прослежена в островном национальном парке Айл-Ройал (на оз. Верхнее в штате Мичиган), где, по образному выражению Д. Аллена [235], лось, предопределяя существование плотоядных, достается ему "тяжелым трудом" и где, возможно, лишь только поэтому волк долго "поддерживал" стабильную численность лосей, сбалансированную с кормовыми ресурсами парка.

Вскрытие конкретной положительной связи между хищником и жертвой послужило новым толчком к усилению аналогичных исследований в нашей стране. И, естественно, адекватные вышеприведенным результаты исследований умножили доводы в защиту волка. Так, А. Н. Кудактин по результатам 4-летних наблюдений (1972 - 1976) определил, что "в целом в условиях заповедных экосистем, где копытные охраняются, деятельность волка, вероятно, играет положительную роль, поддерживая популяцию оленей в состоянии, близком к оптимальному" [97, с. 27].

Интересно и заключение А. Д. Печенюка [157] о влиянии волка на популяцию пятнистых оленей в Хоперском заповеднике (Воронежская обл.), где волк с 1973 г. стал постоянным компонентом природного комплекса. В итоге при критически высокой с 60-х годов численности оленей, полностью подавивших восстановление древесной и кустарниковой растительности, только отлов их человеком и преследование волком уменьшили стадность и концентрацию копытных вдоль границы заповедника. Хотя волк так и не стал здесь фактором, регулирующим численность копытных, она и при нем значительно превышала допустимые нормы. Более того, несмотря на положительное воздействие хищника, в популяции не убавилось ослабленных и зараженных гельминтами оленей: из 10 добытых на территории заповедника и подвергнутых анализу оленей 7, в основном молодых, особей оказались дефектными. Поэтому, - резюмирует А. Д. Печенюк, - необходимо дальнейшее сокращение численности оленей без сокращения численности волка.

Спящие волчата

По иным мотивам, но к аналогичному заключению пришел А. О. Соломатин [197], исследовавший экологическую нишу волка в Усманском бору (Воронежский заповедник), где этот хищник полностью был уничтожен к началу 50-х годов. В итоге врагом размножившихся благородных оленей в бору вскоре же стали собаки, а с суровой зимы 1963 г. также и кабан. Собаки повадились заганивать до изнеможения оленей, хватая их за ноги и круп. Кабаны привыкли нападать на ослабленных животных, чаще в местах подкормки, стремясь сбить преследуемую жертву на землю ударами головой по ногам или сильной хваткой за ноги.

Подобные приемы охоты были расценены как неспособность к быстрому умерщвлению преследуемой жертвы, а это породило научное положение, что ни кабан, ни собака не могут "качественно" заменить волка, что "они - случайное явление" в его экологической нише [197, с. 142]. В результате именно по этим мотивам в Воронежском заповеднике с 1975 г. было прекращено истребление появившего в нем волка, где он, как и на Хопре, в последующие годы не избавил заповедник от перенаселенности оленем.

Рассмотренные концепции в известной мере обобщил эколог К. П. Филонов [216]. В результате анализа многолетних данных 9 заповедников европейской части РСФСР об изменении показателей смертности копытных при разных уровнях численности хищников и жертвы он установил, что:

эти изменения незначительны - истребление волка уменьшило смертность от них копытных в 9 - 25 раз, но при этом общая естественная их смертность снизилась всего в 1,5 - 2 раза; при нарастании численности волка увеличились в 6 - 10 раз случаи уничтожения ими копытных и 1,5 - 2 раза общая смертность копытных;

уменьшение или полное исключение хищничества волка не привело к ожидаемому резкому уменьшению смертности копытных, а пресс хищника заменили другие факторы (болезни, голод);

это обстоятельство позволяет говорить о функциональном замещении факторов смертности копытных, как механизме, поддерживающем смертность последних на относительно стабильном уровне и таким образом регулирующем их численность;

истребление крупных хищников в заповедниках необоснованно и нецелесообразно.

Определяя принципы управления популяциями охотничьих животных, К. П. Филонов, в частности, отмечал, что и на охраняемых, и на эксплуатируемых территориях важно предугадать наступление фазы интенсивного подъема численности животных, в первом случае для использования мер по ее ослаблению, во втором - для интенсификации промысла. На охраняемых территориях в этом случае должны применяться в первую очередь естественные инструменты по ограничению роста численности популяции, во втором- организационно-хозяйственные по изъятию из популяций дополнительного числа животных [216].

Волк, вызванный на вабу

Некоторые ученые увидели в волке не только инструмент эволюции и "полезного" санитара, но и своеобразного "тренера", призванного поддерживать высокий тонус дичи. Так, Д. И. Бибиков, призывал в одних своих статьях [8, 9] к совершенствованию борьбы с волком, разработке стратегии управления популяциями хищника, в других он в то же время отмечал: если стремиться к возрождению настоящей эмоциональной охоты на разводимых копытных, то пусть уж волк здесь будет сохранен, так как он способен восстановить в своих жертвах осторожность, быстрый бег, грацию, выносливость, т. е. такие качества, которые облагораживают охоту, превращая ее в подлинное соревнование достойных друг друга соперников ([10]. Без волка, по его мнению, это возможно лишь при очень высокой культуре охоты, которая включает не только "выбраковку" человеком дефектных особей из популяций, но и ту "тренировку" дичи, о которой уже вынуждены заботиться в отдельных хозяйствах за рубежом [11].

Естественно, что подобные представления, попав на страницы газет и популярных изданий, сформировали определенным образом общественное мнение и в конечном итоге породили движение в защиту волка.

Однако, что же можно сказать по поводу рассмотренных исследований и разных суждений, активизировавших пропаганду полезности волка для диких зверей - его жертв? К тому, что по этому поводу уже было освещено в разделе о статусе волка в наше время, породившее защиту хищных животных, нужно приобщить убеждение многих охотоведов и в том, что стратегия управления популяциями этих животных, обосновывающая нецелесообразность упразднения "естественного инструмента", пресекающего рост их численности, не может не озадачивать охотхозяйственную практику: она открыто нацеливает на восстановление рассадников волка, а главное - пожираемые хищником дикие копытные представляют большую хозяйственную ценность, если даже большинство их по какому-то признаку "неполноценно". Заповедники и национальные парки должны служить базой для изучения природных систем и объектов с целью выработки рекомендаций по разумному использованию природных ресурсов на незаповедных территориях.

Подчеркивая это, правомерно отметить, что приведенные выводы К. П. Филонова в пользу неприкосновенности заповедных популяций волка имели бы несомненный научный интерес, если бы автор оговорил, что такие их популяции могут существовать только в экологически автономных заповедниках, где представители копытных полностью, т. е. при любых стихийных бедствиях, предоставлены самим себе.