Волк и сельское хозяйство

Первая попытка оценить общий размер ущерба, причиняемого волком уничтожением домашнего скота, была сделана в 1876 г. В. М. Лазаревским [108]. Для рассмотрения его официальной записки была назначена особая комиссия, которая пришла к следующему выводу: убытки, причиняемые волком населению России, так велики, что, уменьшив исчисленную В. М. Лазаревским их сумму даже на половину, делают необходимым, а не только желательным принятие самых энергичных мер к уничтожению этого хищника в самое короткое время. В охотничьих журналах тех лет писалось, например, что в Вятской губернии волками и медведями в 1873 г. было истреблено 7600 голов крупного рогатого скота и 34 000 мелкого на сумму 152 000 р. Это составляло 0,4 % общего поголовья крупного домашнего скота и 1,7 % мелкого, но в этом же сообщении подчеркивалось, что действительное количество истребленного домашнего скота хищниками определить невозможно, так как большая его часть погибает без всякого оглашения. Несколько позднее Н. В. Туркин привел такие цифры: на 3572 селения Нижегородской губернии с населением 1,142 млн душ приходится 7 тыс. голов скота, растерзанных хищниками [209].

С тех пор накопилось немало сведений, свидетельствующих о том, что волк как был, так и остается опасным врагом домашних животных. Н. А. Зворыкин [69, 70], используя данные Центрального статистического комитета с апреля 1924 г. по март 1925 г., указывал, что за этот период (при учете на ²/₃ территории СССР) от волка погибло 864 995 голов скота на сумму 15 529 719 р. Среди погибших овцы составили 52%, козы - 5,8, крупный рогатый скот - 18,1 (в том числе молодняк - 11,3), свиньи - 7,2, лошади - 16, прочие - 0,3%.

По данным С. В. Лобачева [ПО], в Кировской обл. при былом обилии скота волки в 1926 г. только в 10 районах загрызли 375 лошадей, 1432 гол. молодняка крупного рогатого скота, 1004 свиньи, 17 728 овец и 1260 домашних птиц, а ведь к этому году волчье поголовье было сокращено так, что в последующее время добыча этих хищников быстро пошла на спад.

В статистической сводке 67 охотуправлений Глав-охоты РСФСР* об ущербе, нанесенном волком животноводству в послевоенный период, содержались следующие суммарные данные:

(Без Алтайского, Тувинского, Читинского, Иркутского, Хабаровского, Татарского, Тамбовского, Тульского, Мурманского. )

В. М. Осмоловская и С. Г. Приклонский [147], анализируя сведения, поступившие из 30 областей европейской части РСФСР, установили, что в 1975 - 1976 гг. здесь была зарегистрирована гибель от волка 19 677 животных, из которых 58,2 % составляли овцы и козы, 31,2 - домашние северные олени (Мурманская обл. и Ненецкий авт. окр.), 8,7 - крупный рогатый скот (в основном, телята), 0,4 - лошади, 1,5 % - свиньи, гуси, собаки и прочие животные. По оценке органов охотничьего хозяйства, примерный годовой ущерб, причиняемый волком животноводческой отрасли, составил 275 тыс. р. Основываясь на данных о гибели скота от волка в 1976 г., С. Г. Приклонский [165] считает, что в европейской части страны этот хищник в среднем за год уничтожает около 20 тыс. голов скота, за который выплачивается более 2 млн р. страховых сумм. По неполным данным Главохоты РСФСР, в 1977 г. в период подъема численности волка им было затравлено почти 14 тыс. овец, более 1 тыс. лошадей, 3 тыс. голов крупного рогатого скота, 17,5 тыс. домашних северных оленей на общую сумму 5,4 млн р.

Суммируя (в динамике) сведения об ущербе, который волк наносит животноводству некоторых областей Нечерноземья, были получены цифры, оказавшиеся внушительными, причем в середине 70-х годов наблюдался явный подъем хищничества (табл. 2). Подобную же картину охотоведы вскрыли и в других областях РСФСР - Архангельской, Воронежской, Смоленской, Владимирской [6, 174, 189, 205]. В Бурятии с 1970 по 1976 г. волки задавили: овец - 2330, крупного рогатого скота - 206, лошадей - 264 [144]. Сведения о большом ущербе, наносимом животноводству волком, поступают из союзных республик. Например, в Таджикистане только в одной Ленинабадской обл. в 1974 - 1977 гг. волки зарезали 2330 овец и коз [37]. Хищничество волка - главная причина критического состояния немногочисленного (около 3 тыс. голов), но самого ценного тофоларского северного оленя в Восточных Саянах. Урон, причиняемый волком оленеводству, всегда был очень велик. Известный охотовед европейского Севера Б. Т. Семенов, характеризуя вредоносную деятельность тундровых волков периода 50-х годов, отмечал: "... в одном Ненецком национальном округе за 1951 г. они уничтожили из общественного стада оленеводческих колхозов и совхозов 1708 и разогнали 7048 голов северных оленей, которые пропали без вести. Такие потери от волков в колхозах округа за последнее десятилетие превышают 75 тыс. голов" [186, с. 8].

По данным Главохоты, в 1977 г. в Ямало-Ненецком авт. окр. волки уничтожили 7225 оленей. В Якутии за 1972 - 1978 гг. от хищников погибло 38 733 домашних оленя, 6098 лошадей, 1038 голов крупного рогатого скота. Стоимость этих жертв исчислена в 10 млн р. [202].

2. Потери домашних животных от волка в нечерноземье (по данным Госохотинспекций)

Такой же большой урон от волка несут животноводы Магаданской, Читинской и других северо-восточных областей страны. Эти отрывочные сведения не отражают действительного размера вреда, причиняемого хищником животноводству. Причина этого в неудовлетворительном учете гибели скота от волка, который стал еще менее точным после отмены государственного страхования совхозных животных. К примеру, по справке Госстраха в Кировской обл. в 1976 г. от волка погибло 24 головы крупного рогатого скота и 474 овцы. Сумма страховых возмещений составила в тот год 24 933 р. По сведениям же областного производственного управления сельского хозяйства, в том же году волки затравили в совхозах 308 голов крупного рогатого скота, 625 овец, 63 свиньи. В 1977 г. волки задушили 784 совхозных овец, хотя и эти сведения не точны.

Летом 1960 г. мне довелось принимать участие в охоте на выводок волков в лесных урочищах близ вятской д. Бураши Марковского сельсовета. В выводке зверей при паре матерых было всего два волчонка. При выслеживании этой небольшой волчьей семейки, охотившейся в радиусе 10 - 12 км от места расположения логова, было установлено, что с появлением потомства первой жертвой матерых зверей стал жеребенок-сосунок, на которого звери напали 10 мая у д. Леденцово, второй - племенная телка, зарезанная 18 мая в загоне у д. Козиха. В д. Б. Ярань 23 мая эти волки загрызли на пастбище двухлетнего жеребенка, а 14 июня в д. Новые Копнята - другого жеребенка-однолетка. В загоне у д. Бураши 8 июля волк с волчицей напали на стадо телят и успели умертвить трех. Они вновь посетили 10 июля д. Леденцово, где зарезали 4 овцы из маточного поголовья. На следующий день в д. Зуи волки разорвали 9-месячного поросенка, другого сильно поранили. Последнее нападение эти хищники совершили 13 июля уже в самой дальней от логова д. Анкуши. Здесь они загрызли двух жеребят-сосунков. Если принять во внимание, как сильно в июле возросло хищничество этих волков, то можно представить, сколько они еще загубили бы скота. Правда, эту волчью семью тогда удалось полностью взять, хотя за годы охоты на вятских волков такая удача была у нас всего раз.

В сохранившихся записях об этих охотах чаще упоминаются не успехи, а последствия разбоя волков. Вот, к примеру, что интересного содержится в них. В октябре 1958 г. три волка почти 65 км следовали за стадом из 35 телок, которых безоружные погонщики с собаками перегоняли в пос. Маромица из деревень Поломицкого сельсовета. Атаки зверей на стадо не удавались. Заслуга в этом смелых собак. После того как стадо загнали в поселок, волки схватили пасшихся у околицы двух коз и теленка. В 1969 г. в д. Б. Починок Зуевского р-на 21 июня два волка загрызли в загоне 7 овец, порвали четырех, 19 июля там же волк загрыз трех овец, 25 июля он утащил из загона овцу, а 22 июля в загоне у д. Поджорново (12 км от д. Починок) загрыз двух овец. Все нападения на овец совершались под утро. Звери проникали в загон прыжком через метровый забор. Овцы не охранялись. Подкарауливание волков у загона успеха не принесло.

В августе 1972 г. в с. Арское Немского р-на волки заскочили в неохранявшийся загон с племенными овцами, загрызли и сильно покалечили 94 животных. Количество нападавших зверей не установлено. В августе 1975 г. в с. Воробьева Гора совхоза "Мокшанский" Советского р-на хищники ворвались в загон для овец, расположенный в 2 км от населенного пункта. Овцы не охранялись, загон не освещался. В отаре не досчитались, якобы, 150 овец, возле загона лежало 36 трупов животных. Остальных овец волки разогнали по лесу. В ноябре по снегу зоотехник совхоза обнаружил в лесу 8 овец. Случай получил известность благодаря тому, что в районе этого происшествия действовала бригада охотников-волчатников кировской Госохотинспекции.

В сентябре 1976 г. в совхозе "Ереминский" Нолин-ского р-на волчица с семью волчатами с середины лета повадилась караулить у лесочка овец, выпускавшихся утром на пастбище из огороженного металлической сеткой загона. Девушки-подростки, пасшие овец, во время нападения зверей старались держаться в гуще отары.

Конный пастух с ружьем ни разу не решился выстрелить в волков. Сколько было загрызено овец, точно не установлено. Сказали, больше сотни. Место нападения густо было покрыто шерстью овец.

3. Потравы волками домашних животных в Фаленском р-не Кировской обл. (гол.)

До середины 70-х годов подобные случаи разбоя волка были нередким явлением во многих районах Кировской обл. Несмотря на это, в областную охот-инспекцию не поступило ни одного официального уведомления от председателей колхозов, руководителей совхозов и райсельхозуправлений о нападении волка на домашних животных и о гибели от него крупных партий скота. Сообщения об этом почти совсем прекратились в последующие годы. Одна из причин этого, видимо, заключается в том, что к 80-м годам разбой волков в области среди домашних животных существенно сократился и вследствие общего сокращения поголовья скота, и в результате возросшей численности легкодоступных диких копытных. Так, по сведениям, специально регистрируемым ветеринарной службой, вот как в сравнении с 1926 г. выглядел ущерб, причиненный волками в 1975 - 1986 гг. животноводству колхозов и совхозов Фаленского района Кировской обл. (табл. 3). Для осмысления приведенных цифр следует отметить, что в этом районе за период с 1975 по 1986 г. при некотором росте поголовья крупного рогатого скота (с 30 228 до 31298) поголовье лошадей сократилось с 1150 до 750, овец - с 6683 до 5615, свиней - с 18 205 до 14 477, тогда как добыча волка с 1981 г. большую часть лет удерживалась на уровне 20-29 шт.

И все же, по данным областного агропромышленного комитета, колхозы и совхозы области в 1987 и 1988 гг. лишились из-за волков 362 голов крупного рогатого скота, 889 овец. Ущерб достиг 400 тыс. р.

Причины большой гибели от волка овец и северных оленей объяснимы. Эти животные совершенно беспомощны при нападении на них хищника. Овцы не пытаются разбегаться по сторонам при приближении волка, а наоборот, сбиваются в кучу. И тогда зверь, врываясь в стадо, входит в охотничий азарт и рвет овец одну за другой. Не лучше бывает, если в это время овец охватывает панический страх и они начинают разбегаться. Тогда число покалеченных животных возрастает. Последствия разбоя волков описывались не раз. Например, В. В. Козлов [83] засвидетельствовал, как в ноябре 1953 г. в Новоселковском р-не Красноярского края 5 волков буранной ночью напали на стадо овец и зарезали 94 шт. из 99. Только 5 овец, отбившись от стада в бурьян, остались целы. В этом же районе в августе 1957 г. два волка зарезали на второй ферме Новоселковского овцесовхоза 25 овец, а сентябрьской ночью на другой ферме - 72 овцы. В начале декабря 1952 г. в Каратузском р-не Красноярского края 3 волка за три нападения в течение 5 дней зарезали 145 овец.

Особенно опасен волк в овчарне или в загоне овец. Известен случай, когда 2 матерых зверя в течение часа зарезали в загоне 96 овец. Если овчарня построена недобротно, беды от волка не миновать и зимой. Кстати, в прежние годы были обычны явления, когда эти звери, чтобы проникнуть к овцам, ухитрялись разбирать соломенную крышу овчарни, не заботясь, как потом выбираться самим. И, однако, судя по многим сообщениям, это им чаще всего удавалось [82].

Столь же велик бывает ущерб от волка и при разовом нападении на домашних северных оленей. В частности, из сообщений охотоведов известно, что волчья семья способна зарезать за одно нападение 80 - 100 оленей, а затем, чтобы укрыться от преследования, уйти от места разбоя на расстояние до 75 км [2, 113, 115]. Для оленеводства в районах тундр волк особенно вреден тем, что сильно разгоняет оленьи стада. В Коми АССР, например, в 1953 г. волки загрызли 3787 оленей, а разогнали 9234. Все олени потом вынуждено списывались как "пропавшие без вести" [115].

Менее опустошительны набеги волка на стада крупного рогатого скота. В этой категории домашних животных волк чаще загрызает телят, нередко быков и телок до 2-, иногда 3-летнего возраста. Коров же, особенно в стадах, волк побаивается: те обычно сами атакуют хищника. Я не знаю ни одного достоверного случая, чтобы не застрявшая, скажем, в трясине, не привязанная на пастбище и ничем другим не стесненная корова стала жертвой волков. При специальном изучении хищничества волка в Калининской обл., проводившемся с 1974 г. сотрудником Центрального лесного заповедника В. П. Бологовым, также не было зарегистрировано случаев гибели коров от этих зверей. Вместе с тем полезно знать, что более, казалось бы, сильная лошадь, преследуемая волком, как правило, обречена.

Многочисленные наблюдения ярко выраженного стремления волка умерщвлять возможно большее число домашних животных позволяют считать, что такое стремление стало природным, или, точнее, инстинктивным, свойством этого хищника. Несомненно, что многие годы оно развивалось и закреплялось. Ведь в недалеком прошлом все, что волк губил в стадах, ни крестьянами, ни пастухами обычно не использовалось. Владелец скота суеверно порой боялся (опасаясь, видимо, бешенства) использовать загубленный скот. Поэтому трупы животных он оставлял на месте разбоя хищника. И, как теперь можно полагать, волку стало привычным рвать скот как бы про запас. Это согласуется и с тем, что безудержное хищничество волка приходится в основном на осеннее время, когда задранный скот до зимы не успевает полностью разложиться. Опытные охотники, выслеживающие оседлого лесного волка, берут на учет места, где он задрал скот, так как знают привычку зверя посещать зимой такие места, если, говоря по-охотничьи, еще есть здесь возможность "поиграть хотя бы костями" жертв осеннего времени.

Рассматривая ущерб, причиняемый волком животноводческой отрасли, следует отметить, что он не исчерпывается только потравой им домашних животных. Волк известен как возбудитель и переносчик! инфекционных болезней скота, в том числе сибирской язвы, ящура, бруцеллеза.

Для скота извечно опасен бешеный волк. Согласно исследованиям В. А. Адамовича [1], в природных очагах этой болезни основная роль носителей так же, как и распространителей вируса бешенства, принадлежит лисицам, енотовидным собакам, барсукам. Волк, охотно преследуя этих животных, не пропускает, очевидно, больных особей и в результате сам заражается бешенством. Чем шире охотничий район волка, тем больше он очищает местность от больных животных и тем чаще становится бешеным. Там, где волк лишается потомства в весеннее время, он больше перемещается и, следовательно, чаще контактирует с бешеными зверями. Этим, в частности, обстоятельством объясняются частые случаи бешенства волка в Брянской обл., где развито весеннее разорение волчьих выводков на логовах (в 1987 г. в области на 205 добытых волков 94 было уничтожено на логовах) [206]. С весны же, как известно, начинается активный выпас скота.

Пожирание волком падали на скотомогильниках, к которым он почти повсюду приваживается из-за все еще нарушаемых местами четких требований ветеринарно-санитарной службы по захоронению трупов животных, также ставит этого хищника в число серьезных распространителей заразных болезней. Одновременно волк повинен в создании и расширении очагов инвазий среди скота. В районах постоянного обитания волчьей семьи пастбища бывают сильно заражены возбудителями цистицеркоза, эхинококкоза и других инвазионных болезней. В частности, в Кировской обл. нередки явления сильного поражения цистицеркозом овец в тех деревьях, вокруг которых из года в год охотится волк.

Меры охраны домашних животных. Результаты многолетних усилий по борьбе с волком показывают: ликвидация поселений этого хищника - долгое, трудное, а для многих районов пока нереальное дело. Следовательно, усиление охоты на волка не исключает всемерной охраны от них прежде всего овец, телят, северных оленей. Прежде всего эта забота должна заключаться в устранении случаев оставления погибших животных на месте разбоя волка. Это нужно не ради того, чтобы "образумить" хищника не рвать в набег множество домашних животных, а для изъятия у волчьих семей создаваемых ими запасов кормов, сильно снижающих результативность охоты даже на одиночных членов этих семей. Следующая задача охотников должна состоять в организации первоочередной охраны тех домашних животных, которые в том или ином хозяйстве чаще всего страдают от волка. Известно, что этот зверь, проявляя склонность к усвоению охоты на каких-либо определенных животных, специализации в умерщвлении их, причиняет неравнозначный ущерб. Так, в одних местах волк очень опасен для лошадей или для крупного рогатого скота, коз, гусей, тогда как в других, иной раз смежных районах, он не проявляет к ним охотничьего интереса. Более того, отмечена тенденция зверя нападать на жертву только в привычных условиях, в хорошо знакомой для них обстановке. По словам Л. П. Сабанеева [185], сибирский лесной волк никогда не трогал привязанной в лесу скотины, но не сдобровать ей зимой в Средней России или в любое время года в степи привязанной к колу или кустарнику.

Подтверждает изложенное безнадзорная, как правило, и без большого ущерба от волка пастьба скота в лесных урочищах, практиковавшаяся в прошлом жителями небольших вятских деревень. О примечательном и к тому же недавнем эпизоде сообщил биолог-охотовед В. П. Бологое из Калининской обл. Он установил, что отбившаяся от стада телка 7 мес прожила в лесу, входившем в охотничий участок волчьей семьи. За это время волки дважды нападали на стадо, в котором ее выпасали. В лесу телка одичала настолько, что все попытки загнать ее в стадо или в деревню не удались. С выпадением снега охотникам деревни пришлось устроить облавную охоту и застрелить одичавшее животное. Волчья семья так и не решилась преследовать его в лесной обстановке. Изучение этим охотоведом [16, 17, 23] проблемы охраны от волка домашних животных в условиях Калининской обл. позволило установить ряд интересных моментов, в частности и то, что из 57 прослеженных нападений волка 40 произошло на скот, находившийся в загонах. Все нападения совершались во второй половине ночи.

Волк, несмотря на постоянное преследование охотниками, заходил в каждый населенный пункт, расположенный на участке обитания семьи, от 15 до 40 раз в году, при этом 80 - 85 % заходов зарегистрировано с мая по ноябрь. Волк при заходах в деревни отличался крайней осторожностью, его отпугивало любое непривычное изменение обстановки, он пускался наутек от малейшего неестественного для ночи раздражителя, связанного с присутствием человека. На привыкание к новым предметам и раздражителям волку требовалось от трех дней до нескольких месяцев, обычно 17 - 20 дней.

Изучение эффекта отпугивания волка незнакомым для него предметом дало следующие результаты. Халат, повешенный в конце февраля на 2 палки в 150 м от животноводческой фермы возле куч падали, которую регулярно пожирали волки, остановил их в 300 м от нее. Звери развернулись и пошли рыскать по всем деревням колхоза, поживились в одной из них собакой. После этого в течение 20 дней волки всей группой, парой или в одиночку 5 раз пытались подходить к падали, с каждым разом сокращая дистанцию приближений. На 20-й день два волка вышли на падаль, хотя и не тронули ее. Последующая передвижка палок с халатом на 3 м в сторону от падали полностью отвадила от нее зверей. Результаты этого опыта могут служить примером того, что могут предпринимать охотники в качестве мер по непосредственной охране скота. Меры эти, казалось бы, очень просты, но применение их как раз и требует пытливой охотничьей сметки, постоянного поиска, проникновенного усвоения истины: все волки везде разные, и среди этих зверей всегда есть очень понятливые.

В опытах по отпугиванию эффективным оказалось сооружение возле загонов для скота укрытий из досок, листьев шифера, куска брезента, где бы мог затаиться человек. Особенно результативными были пугала, изображающие плохо замаскированного человека, шнур с подвешенными на него тряпками, а в теплое время грда - связки из надувных шаров-игрушек. К загону со скотом, где привязывались эти шары, волки не подходили с месяц. Такое же отпугивающее действие на зверей оказывали они в местах выпаса скота. Здесь шар служил в качестве дополнительного "пастуха".

Поведение пастуха при выпасе скота - немаловажный фактор в охране скота от нападения волка. Следовательно, охотники-волчатники, знающие повадки конкретной волчьей семьи, могли бы взять на себя обучение пастухов правильному выбору позиции у стада, а также умению проявлять где надо активность, которая бы отпугивала зверей. Так, в Калининской обл. было подмечено, что волк, посещая ночью деревни, сторонится участков, которые освещаются фонарями, и при правильном освещении загона (исключающем возле него теневые места) скот в нем оставался целым при набегах хищника. В результате после соответствующего освещения в 1977 и 1978 гг. загонов со скотом в совхозе "Высоковский" и после бесед В. П. Бологова с животноводами о мерах защиты от волка в хозяйстве не было потерь домашних животных, хотя в 1975 - 1976 гг. убытки от него составили 3600 р.

Заботясь об охране скота, надо помнить, что подобные меры полезны лишь в районах, где волка сильно преследуют и он боится встреч с человеком. Соответствующее материальное поощрение охотников за результативную работу по сохранению скота от нападения волка было бы стимулом к повсеместному ее усилению и улучшению.