Глава II. Охота на водоплавающую дичь

Охота на водоплавающую дичь

"Правом охоты с охотничьим огнестрельным оружием пользуются все граждане СССР, состоящие членами обществ охотников, достигшие 18-летнего возраста, сдавшие испытания по охотничьему минимуму и уплатившие государственную пошлину в установленном размере". В этой выдержке из "Положения об охотничьем хозяйстве РСФСР" от 10 октября 1960 г. все справедливо. Возможность заниматься охотой не должна ограничиваться национальными, классовыми или имущественными цензами. В нашей стране она предоставлена любому гражданину, который по возрасту уже способен отвечать за свои поступки и не только теоретически, но и практически (для чего сейчас введен срок стажерства) доказал, что правила проведения охоты и поведения на ней им усвоены.

Однако, кроме этих формальностей, есть и иной критерий для определения права каждого из нас пользоваться привилегией охоты, а именно наше отношение к охоте. Важно, чтобы охотники в своих охотничьих устремлениях были грамотны и серьезны; понимали всю меру ответственности, лежащей на человеке, взявшем в руки ружье, чтобы не только по букве закона, но и по велению сердца соблюдали правила охоты, берегли ее сущность, традиции и этику.

К сожалению, есть люди, которые поездку на охоту рассматривают, как возможность оторваться от условностей повседневной жизни, от надоевших ограничений. Обстановка охоты представляется им сферой вседозволенности. Сам процесс настоящей, правильной охоты им неизвестен, да их и не интересует. Пусть судьба в бесконечной своей милости избавит любого из нас от охоты с такой публикой. Представьте себе, что вы сидите с чучелами и ждете подлета уток. Все прекрасно, дичь начинает понемногу появляться, и охота сулит вам все свои радости. И тут вдруг выплывают из ближней протоки два товарища, которые к началу охоты опоздали, мест себе не выбрали, чучел у них нет, однако духом они взбодрились и жаждут деятельности. Один гонит лодку, второй палит по лысухам. Когда одному удается сразить одну из птиц, товарищи меняются местами и обязанностями. При этом свои действия они громогласно комментируют с помощью отнюдь не изящных выражений. Вот и прости-прощай ваша охота, так как никакие утки не полетят туда, где гремит канонада и звучит непрерывный галдеж, и можно быть уверенным, что истребители лысух с полным пренебрежением к вашему присутствию будут охотиться здесь долго.

С такой же бесцеремонностью товарищи указанного плана могут явиться на ту полянку, где вы стали на тяге, будут пытаться стрельнуть по зайцу из-под чужой гончей и т. д.

Закончив дневную охоту, вы задержались в своей засидке. Вокруг, насколько хватает глаз, млеют в последних отблесках зари плесы и тростники волжской дельты. Тишина стоит удивительная и до того красиво, что так бы кажется и сидел здесь без конца. Но вот вдалеке замаячили три темных подвижных силуэта возвращающихся на базу охотников. Они толкаются на куласах по розовой, как перья фламинго воде, среди опалово-сиреневых очарований угасающего дня и обмениваются мнениями, бессмысленно сквернословя. Это именно бессмысленное сквернословие, как и стремление просто "стрельнуть", совершенно не соответствуют этике охоты. Разрядить ружье по пролетающей в двухстах метрах птице, выставленному в угодьях аншлагу, подброшенной в воздух бутылке свойственна некоторым товарищам в значительной степени. Проверяя кого-либо на меткость, подбрасывают в воздух или вешают на обусловленном расстоянии самые разнообразные предметы, но чаще всего, почему-то шапки. И посмотрите только на искреннюю радость и ликование испытуемого, когда после его выстрела, злополучный головной убор падает растерзанный снарядом дроби. Почти всюду, где в угодьях много охотников, вдруг откуда-то начинает временами доноситься частая пальба. Некоторые доверчивые и утомленные тщетными поисками дичи охотники немедленно туда устремляются в чаянии попасть в открытое кем-то богатое местечко. Надежды их напрасны - в преобладающем большинстве случаев они обнаруживают развлекающуюся компанию любителей стрельнуть.

Всем этим пьющим, сквернословящим, мешающим охоте товарищей и без толку палящим гражданам более 18 лет. Они уплатили госпошлину, сдали испытания по охотничьему минимуму и являются членами охотничьих обществ. И все-таки, положа руку на сердце, нужно сказать, что никакого права называться охотниками и пользоваться правом охоты у них нет.

Каждому нормальному человеку должно доставлять удовлетворение сознание того, что он приятен для окружающих. Поэтому от поступков, ущемляющих интересы товарищей по охоте, вызывающих их раздражение или осуждение, следует воздерживаться. Трудно даже передать, насколько улучшается общее впечатление от охоты, когда все ее участники относятся к ней серьезно, когда вне зависимости от своих пристрастий они строго соблюдают те основные правила, которые делают одного охотника для другого другом, товарищем.

Пусть этому не мешает то, что на идеальный распорядок охотничьего времяпрепровождения существует много различных взглядов. Любой из них (если, конечно, это не браконьер) заслуживает полного уважения. Нельзя упрекнуть человека за пристрастие к некоторому комфорту и равнодушие к количеству убитой дичи, но нелепо ставить ему в вину и упорные старания, во что бы то ни стало использовать разрешенную норму отстрела. На одну и ту же охотничью базу зачастую съезжаются люди, стремящиеся или без устали пытать охотничье счастье, или склонные наслаждаться отдыхом, но если первые не мешают вторым отдыхать, а вторые первым - охотиться - мир и взаимная благожелательность обеспечены. В группах людей, одной компанией выехавших на охоту, желательно совпадение вкусов в данной области. Один фанатичный охотник может доставить бездну хлопот и неудовольствий своим более уравновешенным спутникам. Его активность - живой, непрерывный укор их охотничьей сущности, стимул, побуждающий многих из них, насилуя себя, отказываться от утреннего сна в благоухающем сене или послеобеденного отдыха. Но и обратная ситуация, когда все рвутся на охоту, а один не торопится, не менее остра. Чувство товарищества не позволяет покинуть спутника в одиночестве. Он же своей медлительностью, утверждениями, что еще рано, нудными сборами доводит их до исступления. В обоих случаях взаимные нарекания, недовольство и отчуждение почти неизбежны.

Городские жители, отделенные от охотничьих угодий десятками, а то и сотнями километров, для выезда на охоту обычно собираются компаниями. Так легче преодолевать барьеры транспортных сложностей, легче устраиваться с бытом. Членов одной компании должна объединять общность охотничьих интересов.