Рождение рыболова. (Н. Наумов)

Утром

Майор Звонов поступил в адъюнктуру академии. Через год он отлично сдал кандидатские экзамены и нырнул в архивные глубины. Его состояние было близко к тому, какое охватывает аквалангиста, уходящего в морскую пучину. Он похудел. Все чаще стала болеть голова. Научный руководитель полковник Шалин сказал однажды, укоризненно качая головой:

- Себя не жалеете. Вам надо отдохнуть. Знаете что, поедемте со мной на рыбалку!

Звонов уставил на полковника свои маленькие голубые глаза под приподнятыми рыжими бровями. Он был удивлен и обижен: рыбалку считал пустой тратой времени. Рыболовы надоели ему в полку, выпрашивая машины. Он считал их людьми, потерявшими интерес к самому прекрасному, что создал разум человеческий. Лучше отдать сну эти часы. Выспишься - и голова будет ясной. Потом уже строго полковник добавил:

- В шесть прошу быть у проходной. Снасти мои.

В просторном комфортабельном автобусе Звонов забился в угол и смотрел на оживленных рыбаков с угрюмым снисхождением. Врут без зазрения совести, а каждый думает, что ему верят. А когда узнал, что выход на водоем в три часа утра, то побледнел: это ж на целый день разбитая голова, на следующую ночь верная бессонница.

Ранним утром, когда только-только начинали сбавлять трели соловьи, Шалин поднял Звонова, напоил его крепким чаем и повел вниз, к причалу. В лодке усадил на заднее сиденье и тихо тронул веслами. Нос лодки, раздвигая воду, подался вперед. На берегу перекликались рыболовы, гремели цепи, стучали о настил весла и якоря. Через минуту причал скрылся в тумане и вокруг уже ничего не было видно, одна серая мгла да сырость, которая поползла под рубашку, нагоняя на Звонова тоску. Он угрюмо глядел себе в ноги, чтобы не смотреть на Шалина - виновника поднимавшегося в нем гнева.

Прошла вечность, пока Шалин не притормозил веслами лодку:

- Игорь Петрович! Поднимите голову. Выше. И повернитесь вправо.

Звонов неохотно посмотрел через плечо и увидел небольшую высокую рощу, окутанную поредевшим туманом. На лице майора Шалин не заметил не только изумления, но даже простого любопытства. И все же спросил:

- Красиво?

Игорь Петрович кивнул головой, но неохотно и фальшиво, тут же стал краснеть.

- Всмотритесь. Ведь роща парит над водой.

- Пожалуй, - согласился Звонов.

- А теперь всмотритесь попристальнее - она начинает гореть.

Приподнявшееся, но еще скрытое высоким залесенным косогором солнце окрасило туман в розовый цвет, и стало казаться, что роща действительно разгорается, окутываясь сверху редким голубым дымом. Вскоре подножия берез уже стояли в бушующем огне, но, удивительно, по-весеннему прозрачные кроны деревьев не мрачнели, а наоборот, цвет их приобретал искрящую яркость, и они будто радовались этому огню, как путник костру после холодной ночи.

- Как? - снова спросил Шалин.

- Красиво! - теперь уже искренне ответил Звонов и признательно улыбнулся.

Полковник снова налег на весла, и лодка быстро подалась к Дальнему заливу, берега которого оградили молодые посадки елей, сосен и берез. Над водой стояла такая тишина, что рыболовы ясно слышали чей-то разговор на берегу. Кто-то горько сожалел, что проспал восход солнца, а вместе с ним и снасть, которую утянула, конечно, огромная рыбина.

До заветного места оставалось уже совсем немного, когда Шалин поднял весла и сказал:

- Обернитесь, Игорь.

Звонов повернулся и изумился обилию красок, разлившихся по водной глади. Чуть справа в зеленую глубину уходил меч с огненным набалдашником. Но вот к нему подкатились волны, и он превратился в караван сказочных золотых корабликов, пляшущих на огненно-муаровых волнах. Откатываясь к берегу, волны меняли свой цвет от желтого до поднебесно-голубого с множеством мелких оттенков - зеленых, вишневых, фиолетовых и у самого песчаного обрыва - оранжевых.

- Все, приехали! - проговорил Шалин. - Опускайте груз, только тихо.

Лодка остановилась. Шалин убрал весла, поднялся, осмотрел знакомые до последнего кустика окрестности и только тогда принялся за рыбацкое колдовство. Подальше от борта полетела пахучая приманка - распаренный жмых с овсянкой. Затем была закинута первая удочка. Ее Шалин передал Звонову. Потом закинул свою - перевязанную, надставленную, но самую длинную. Наконец спустил в воду садок и уселся поудобнее. Он сидел, как изваяние. За час шевельнулся всего один раз - на него попыталась сесть голубая стрекоза.

И Звонову опять стало скучно и жалко, очень жалко напрасно потерянного времени. Он завертелся на месте, зацепил ногой банку, та загремела, и Звонова уколол строгий взгляд Шалина. Но удивительное дело: досада теперь не переходила в злость. Затем он сделал еще одно открытие: почти всю ночь не спал, а голова была свежей, ясной, хоть принимайся за диссертацию. Жаль, под рукой не было ни бумаги, ни карандаша.

Майор и не заметил, как ушел мыслями в архивные изыскания. Шалин уже вытянул подлещика, плотву, трех окушков, а Звонов все смотрел на поплавок, но, кажется, не видел, как теребит его молодь. Вскоре поплавок успокоился, видно, на крючке не осталось и кожицы от червя.

- Смените насадку, - предложил Шалин и пододвинул банку с червями. Звонов взглянул на них и брезгливо поджал губы.

- Смелее! Червь из сада, чистый. Кое-когда идет на закуску. В соленом виде, конечно.

- Червей солят?! - изумился Звонов.

- Только рыболовы, - скрывая ухмылку, ответил Шалин.

Звонов растопырил пальцы и кончиками взял червя поменьше. Тот сжался, надулся и выскользнул в воду.

- Не ищите, запасов хватит. Берите другого, и покрепче, не раздавите, Теперь в сантиметре от хвоста вгоняйте в него крючок. Увереннее, жалость здесь ни к чему. И надвигайте червя на ножку крючка. Вот так. Замахивайтесь - и под нос его рыбе. А шлепать удочкой по воде не рекомендуется: рыба не дура, сразу почует опасность - и ищи ее потом как ветра в поле.

Действительно, клев прекратился минут на двадцать. Звонов опять ушел в свои мысли, а Шалин по-прежнему тянул одну рыбешку за другой.

Вдруг Звонов дернулся, крутнулся, выпустил удочку из рук и с отчаянием на лице полез шарить по карманам.

- Что? - спросил Шалин.

- Поймал!

- Зачем же тогда удочку бросили?

- Поймал мысль! Великолепную!

- Запишите.

- Нечем.

- Эх, научный работник! Слышали: незаписанная мысль - потерянный клад. Пока достану блокнот, вы подхватите удочку, она в воде уже. Да подсекайте скорее, у вас поплавок потянуло! Теперь тащите! Смелее! - Отдаю рыбу вам! - загораясь азартом, проговорил Звонов.

- Сначала поймайте. И потом - ни один уважающий себя рыболов не возьмет у начинающего коллеги его первый трофей.

- Почему?

- Отпусти удочку, порвет леску! - нетерпеливо крикнул Шалин на Звонова, не отвечая на его вопрос. - Но не давай свободы.

Вот так. Помочь? Как теперь?

- Не очень тянет.

- Тогда потихоньку выуживай. Правой рукой, а в левую возьми сачок.

Голова рыбы вынырнула из воды и снова скрылась. Леска с поплавком пошла под лодку.

- Отпускай снова! - торопил ученика Шалин.

Во второй раз щучка граммов на шестьсот покорно поднялась к поверхности и спокойно пошла к лодке. Шалин подхватил ее сачком и перекинул за борт.

- О! - вырвалось у Звонова. - Рыбина!

- Наверное, две.

- Второй не вижу.

- Вторая в щуке. Такая на червя берет редко. Ты не заметил, когда на твой крючок села маленькая плотвичка. Ее и схватила Щука.

- Почему же вы не хотели взять рыбу в подарок, товарищ полковник? - спросил Звонов, когда Шалин высвободил крючок.

- Приятно было тащить рыбу?

- Конечно.

- Появилось желание еще раз вытащить такую?

- Кажется, да.

- Как лучше приехать домой, с трофеем или пустым?

- Конечно, с трофеем.

- Теперь я могу считать, что вы наполовину рыболов. Еще одна-две поездки - и вы в вечном плену у природы, водной глади и свежего воздуха. А чтобы жена не встала на пути ваших новых желаний, торжественно преподнесите ей эту красавицу. Мысль не потеряли?

- Нет.

- В чем она?

- Военному историку нужно не судить того, кто, не щадя себя, воевал и ошибался, делал промахи, а стараться понять, почему он поступал так. И тогда, считаю, ему откроется нелегкое искусство боя. Я, кажется, почувствовал его.

- Раз сами дошли до такой мысли, быть вам мудрым военным историком. И где дошли? На рыбалке, "пустейшем" занятии.

Звонов улыбнулся и тут же, сжав губы, дернул удочку. Начался удачный клев.