В Завидове. (В. Ставский)

Это не любопытство

(Из записной книжки)

1

Разговоры начались еще в начале марта. Это очень хорошо, что редакция журнала "Боец-охотник"^* решила привлечь к сотрудничеству наших литераторов.

^* (Журнал, который издавался ЦС ВВОО в 30-х годах.)

Пока тянулись разговоры, пока удалось выбрать время, истекли почти все сроки...

Только 10 мая еду наконец в военно-охотничье хозяйство.

В кармане - карточка отстрела, какой я еще никогда в жизни не видел и которой очень изумился, но в конечном счете порадовался. Это же дисциплина.

2

Около трех часов езды от Москвы - вот уже и Завидово. И на пригорке стоят и дожидаются лошади. Через четверть часа мы едем в хозяйство. Ветрено, свежо, закат лимонно-желтый, такой необычный и долгий после южных неистовых и коротких бурь. Чернеющая прорезь молодой трепетной листвы на фоне неба. Яркая, струйная поросль озимки.

В хозяйство попадаем часам к 11 вечера. В темноте - лай собак, огни, голоса...

Неожиданно и приятно изумляет зеленое поле бильярда в большой комнате.

Потом чаепитие за шипящим самоваром и разговор.

На тетеревов мне не приходилось охотиться. Поэтому с особым интересом вслушивался в рассказы охотников.

Сверкают глаза, голоса звучат молодо и бодро, на сердце легко. Детство... Наперекор матери, тайком от нее строим "самоделки" из отрезков водопроводных труб, ложе - из березового полена.

3

Уже полночь. Пора выходить. Егеря с фонарями впереди. Неверный, несильный свет высекает то лужу, то побеги травы, то канавы.

Лесной просекой уходим километров за восемь. Градом катит пот. С непривычки скоро отяжелели, набрякли, как камень, ноги. А егерь шагает и шагает, звучно шлепая по болотцам, освещая дорогу фонарем.

Ветер шумит листвой. Сквозь тьму чувствуется суровое, холодное, облачное небо.

На востоке чуть-чуть начинает рыжеть. Егерь впереди останавливается. Короткий разговор. И я уже сижу в шалаше, дожидаясь...

Шалаши на юру. Дует такой ветрище, что через четверть часа немеют руки, стынет бок. Накрест похлопывая руками, стараюсь согреться. Где-то справа хлопает выстрел, другой.

До боли в глазах всматриваюсь в ночь. Видны кусты, березка. В стороне слышится характерное чуфыканье, бормотание.

Как рукой снимает усталость, забываю про холод.

Но так и не увидел я ни одного тетерева - это поделом, расплата за то, что прогадал самое дорогое время, а тем временем были разбиты тока...

Это - ночная прогулка. Потом встреча утра. На востоке в проломе туч - клином заря, из-под тучи ледяной холод. Просыпается лес, свист птиц, токование невидимых тетеревов.

И сам - со строем воспоминаний - напряженный, сторожкий. Чувствуешь прилив бодрости и сил - готовность к новым усилиям и борьбе.

Вот это-то особенно и ценно: на охоте и через охоту молодеешь, слетают годы и порядком изношенное тело наливается силой и отвагой.

Пусть на обратном пути заплетаются ноги и чересчур тяжело ружье; короткий сон на гостеприимной койке хозяйства как рукой снимет все. Остается бодрое, радостное впечатление.

Это необходимо, оно - залог того, что в будущих схватках не откажет организм где-нибудь на походе или в бою.

Это я знаю по опыту. Юношеские охотничьи скитания сослужили мне надежную службу в гражданской войне. Только благодаря охоте, тренировке не раз приходилось выполнять, казалось, невозможное, чему и сейчас, вспоминая, дивишься.

А сколько еще предстоит нам более сложных переходов с выполнением боевых заданий!

Вот почему я голосую за охоту, за всяческое содействие Военно-охотничьему обществу: охота дает великолепно подготовленных, тренированных бойцов.

Июль 1932 года