Памятные уроки. (Ф. Савинский)

Там опасность

После утренней зорьки мы с егерем возвращались на базу, Лодка скользила вдоль прибрежной полосы камыша и рогоза. Утки, потревоженные стрельбой, мелкими стайками и в одиночку слетались к излюбленным местам дневного отдыха. Мы встречали и провожали их взглядами. Для нас это была дичь, для егеря - хозяйство, поголовье, которому он вел счет.

Вот над горизонтом на фоне белого облачка появилась стайка чирков. Летели они высоко. И вдруг по ним из шалаша соседнего обхода раздался дуплет. Стайка круто взмыла вверх, разошлась веером, затем вновь соединилась и продолжала путь. Одна из птиц оторвалась от стайки, стала терять высоту, потянула через залив и скрылась за камышами.

Егерь возмутился. Он подъехал к шалашу и строго отчитал невыдержанного охотника.

Главный маршал артиллерии Я. Н. Воронов на охоте

- Этот подранок войдет в вашу норму отстрела и будет записан в путевку, - заключил он. Продолжая возмущаться, егерь рассказал:

- Бывал у нас несколько раз маршал Воронов. Хороший человек и охотник. Для всех нас пример. Сидит он однажды в шалаше. Я неподалеку. Уток много летит, а маршал не стреляет.

- Патроны что ли забыл, - подумал я. - Всякое ведь случается с охотниками.

Подъезжаю, спрашиваю:

- Почему не стреляете, товарищ маршал?

- Далековато, - говорит, - метров бы на двадцать влево шалаш передвинуть. Вон к тому плесу. А как красиво летят. Посмотреть и то удовольствие.

Так и просидел он зарю без выстрела. К вечерней заре я передвинул шалаш.

Строго соблюдал Николай Николаевич и норму отстрела.

Рассказ егеря воскресил в памяти мои встречи с этим замечательным человеком.

Стоял сентябрь 1947 года. Меня, председателя только что создавшегося КВО, пригласил командир дивизии. Захожу в кабинет. За столом рядом с командиром дивизии сидит высокий полный человек с крупными чертами лица. Я сразу узнал его и немного смутился от неожиданности. Это был Главный маршал артиллерии, прославленный полководец, Герой Советского Союза Николай Николаевич Воронов. Маршал пригласил меня сесть и долго беседовал со мной. Он исподволь и очень корректно знакомился с моей биографией, с моими увлечениями, а затем стал расспрашивать об охоте. Многое интересовало маршала: число охотников, места охоты, сколько привозим дичи, есть ли у кого подружейные собаки.

- Я очень люблю охоту с подружейной собакой, - признался Николай Николаевич.

Чем дальше, тем сердечней и непринужденней становилась беседа. Маршал сообщил, что отдыхать предпочитает на охоте, и спросил, куда лучше поехать. Я посоветовал на Днепровские старицы около деревни Андруши. Николай Николаевич поинтересовался подробностями: чем поросли эти старицы, что вокруг них, какая глубина, водятся ли дупеля и бекасы.

Я назвал заболоченную пойму под селом Киловом. Там красивые лесные озера, поросшие осокой.

Договорились о деталях и утром рано в три часа я подъехал к домику, где отдыхал маршал. Николай Николаевич, уже готовый в путь, неторопливо прохаживался по веранде. В машине он обернулся и сказал:

- Поедем в район Килова.

Это звучало, как приказ. А между тем мы приготовили все, что нужно для охоты на старице у Андруши, и там нас будут ждать. Если не приедем, начнут беспокоиться, возможно, станут искать. Докладываю об этом маршалу. Пытаюсь убедить его.

- И все-таки отправимся в район Килова, - решил маршал. - А чтобы не считали нас пропавшими, заедем и предупредим дежурного, где будем.

Рассвет встретили на берегу густо поросшей осокой старицы. Солнце было еще где-то за горизонтом. Из осоки белыми струйками поднимался туман и медленно расползался по скошенному лугу. Пахло свежим сеном.

- Как вы охотитесь на таких старицах? - спросил Николай Николаевич.

- Самотопом, - ответил я. - Расходимся и бредем по осоке, один по одной стороне, другой по другой, а уток стреляем с подъема.

- Ну что же, попробуем самотопом, - улыбнулся маршал. - Как метко подмечено - самотопом, - и решительно шагнул в осоку. При первых же всплесках воды под сапогом впереди, метрах в пяти, сорвалась пара кряковых. Но пока мы снимали с плеч ружья, утки скрылись в тумане.

- Так не годится, - тихо сказал Николай Николаевич, - ружье должно быть всегда наготове.

Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов и генерал-полковник Н. М. Хлебников

Вскоре мощная фигура маршала расплылась в утреннем тумане. Я двинулся вдоль противоположного берега. Прошло несколько минут. Со стороны Николая Николаевича с характерным хлопаньем и покрякиванием поднялась утка. Выстрел. Снова выстрел. Я тоже сбил уже начавшего одеваться в красивый зимне-весенний наряд крякового селезня. Вскоре старица кончилась, и мы встретились. Присели возле ивового куста на занесенное весенним половодьем бревно. Метрах в десяти от нас пронеслась пара кряковых и села в осоку старицы, которую мы только что прошли.

- А ведь они сейчас все полетят сюда, давайте-ка встанем в куст, - поднимаясь с бревна, сказал Николай Николаевич.

Не успел я как следует замаскироваться, как с противоположной стороны куста прогремел выстрел, и еще одна крупная утка упала в росистую траву.

Солнце стало изрядно пригревать. Утиный лет кончился.

Довольные охотой, мы поехали завтракать. После завтрака маршал попросил познакомить его с окрестными болотами и озерами. Окруженные сосновым бором, они не могли не волновать охотничью душу. Из осоки то тут, то там поднимались стайки чирков и начавшие жиреть кряковые. С кочковатых закраек с характерным чирканьем срывались бекасы. Николай Николаевич был восхищен прелестью здешних мест и обилием дичи. Я доложил ему, что дичи могло бы быть больше, если прекратить беспорядочный выпас скота в период гнездовья.

Маршал рекомендовал создать в здешних местах охотхозяйство и навести строгий порядок.

Его указание было выполнено. Здесь в чудесном уголке Украины создано охотхозяйство окружного совета Краснознаменного Киевского военного округа. Оно пользуется большой популярностью.

Сохранилась в памяти и другая встреча с Николаем Николаевичем. Меня пригласили поохотиться на фазанов и предупредили, что, возможно, будет маршал Воронов.

Был тот период осени, когда солнце светит ярко, но греет уже слабо. Лес подернут желтизной, украшен багрянцем. Переспевшие сизые ягоды терновника при малейшем сотрясении падают в сложное сплетение сучьев, перевитое ежевикой.

К месту охоты мы немного запоздали. Фазаны с окраин полей уже забрались в крепи на дневной отдых. Решили пострелять с подъема.

Для меня охота началась неудачно. Сделал несколько пустых дуплетов, разволновался. Чтоб успокоиться, присел на кочку. Вижу, по тропинке, петлявшей среди густых зарослей терновника и ежевики, идет Николай Николаевич. На его петляжках висят три красивых петуха.

- Вы, очевидно, впервые охотитесь на фазана? - спросил он.

- Впервые, - признался я.

- Это сразу видно. Вы не учитываете особенностей полета этой птицы. Она ведь сначала поднимается круто вверх, затем, как бы переламывая полет, выходит на горизонталь. На этом переломе и нужно стрелять. Вы же спешите и стреляете, когда птица еще идет свечой.

- Спасибо, - ответил я. - Учту ваши рекомендации.

- Пойдемте-ка вместе, - предложил Николай Николаевич. - Стрелять будете по команде. Вы стреляете с поводкой?

- Да, стреляю.

- Вот и ведите птицу до моей команды.

Мы пошли рядом. Вскоре слева от нас свечой взвился фазан. Я повел птицу, но все-таки не удержался, выстрелил без команды. И, конечно, промазал. Выцелил птицу снова, взял себя в руки и, когда услышал "Пли!", выстрелил. Кувыркаясь, петух упал в заросли.

- С полем вас! - поздравил Николай Николаевич. - А спешить все-таки не следует. И нервничать тоже. Спешка и нервозность - плохие спутники охотника.

Урок, преподанный мне Николаем Николаевичем на моей первой фазаньей охоте, запомнился крепко.