Степь, человек, сайгаки... (Н. Степанов)

Степь, человек, сайгаки

Многогранны и сложны задачи природоохранителей. Им приходится сталкиваться не только с внутренними трудностями, но и с общим экологическим кризисом, проявляющимся в глобальных загрязнениях атмосферы.

Сокращается численность водоплавающей и боровой дичи, заметно меньше стало в лесах мелких певчих птичек, и все меньше бабочек порхает над цветами в погожие летние дни. Как учесть все отрицательные воздействия нашего века на природу?

К счастью, есть люди, которые не только остро переживают происходящее, но и отдают все силы охране природы, понимая, что без нее немыслимо существование человечества и каждого человека. В будущем, когда угроза ядерной войны перестанет лихорадить мир, когда охрана природы и ее рациональное использование станут главной, повседневной заботой, природоохранители будут, наверное, самыми уважаемыми членами общества, и навечно сохранятся имена тех, которые в наше время не жалели сил ради сохранения пицундской сосны и сибирского кедра, белого журавля и сапсана, выхухоли и сайгака...

О наших современниках, о рыцарях охраны природы отныне мы будем рассказывать в каждом номере альманаха, и пусть имена и дела их станут примером для последователей и укором для браконьеров.

Среди многих проблем охраны природы в нашей стране одна из самых острых - сохранение сайгаков в Калмыцких степях и полупустынях. Еще в начале прошлого века эти чрезвычайно подвижные антилопы населяли все южно-русские степи. Многотысячные стада их вместе с дикими лошадьми - тарпанами бродили по необозримым, покрытым травой пространствами. Мы теперь удивляемся тому, что всего около двухсот лет назад на юге России еще кочевали последние ногайские орды, а степная растительность в иных местах скрывала всадника с головой. Но в том же XIX веке началось быстрое заселение и освоение степей, и очень скоро был убит последний тарпан, а сайгаки вынужденно ушли в более сухие районы. В конце прошлого - начале нашего века сайгаки оказались под угрозой полного истребления. Принятые в СССР в разные годы меры по охране" этих антилоп привели к такому восстановлению их численности, при котором оказался возможным и даже выгодным их промысел. Возрождение сайгаков казалось чудом. Весь мир признал заслуги советских ученых и природоохранителей. Но впереди еще очень много работы.

Учет павших животных установил, что ежегодно около 3 тыс. сайгаков погибают в ирригационных каналах, ограждениях пастбищ, на автодорогах и от браконьеров. Сравнительно с количеством промышляемых животных это кажется немного. Но не промысел и не перечисленный отход оказывают решающее влияние на поголовье сайгаков. Максимальное количество этих антилоп в Калмыцкой АССР - почти 750 тыс. - отмечалось в 1957 году, когда в их распоряжении было 100 тыс. км угодий, а деградация пастбищ не превышала 8%. Теперь же эта площадь сократилась до 30 тыс. км, а деградация пастбищ возросла до 70-75%. Емкость угодий сократилась настолько, что подъем численности сайгаков в 1977 году следовало бы считать ненормально высоким. Его целесообразно было снизить промыслом. Однако на дальнейшее падение численности антилоп существенное влияние оказали неурожаи и засухи последних лет. В этих условиях в 1984 году промысел был снова прекращен... Но не только промысел определяет теперь судьбу сайгаков. Сокращение пастбищ, перевыпас скота, увеличение распаханных земель - все это постоянно теснит степных антилоп.

Ученые забили тревогу. Это тотчас нашло отражение в центральной печати. Газеты "Правда" и "Известия" в 1984 году выступили с аргументированными публицистическими статьями в защиту сайгаков. Нашлись, однако, и противники этой озабоченности, считающие, что в современных условиях возможно выполнение лишь одной задачи - сохранение сайгака как вида...

В ночь с 26 на 27 сентября 1970 года бандитские выстрелы браконьеров оборвали жизнь начальника особого отряда по охране сайгаков Улдиса Карловича Кнакиса.

Улдис Карлович Кнакис

В нем, выходце из простой крестьянской семьи, было многое от того, чем исстари отличались все культурные и мужественные лесники. Он, выросший в Латвии, учился на охотоведа в Иркутске, а полюбил степь, сайгаков, журавлей и ради сохранения этой красоты, не задумываясь, пожертвовал жизнью. Улдис Карлович преследовал браконьеров, ночных воров и убийц, уходивших на грузовике, полном убитых сайгаков. На них охотились с прожектором во время полного запрещения охоты, и, может быть, эти же браконьеры раньше уже угрожали Кнакису расправой... Они стреляли ночью прямо по машине госохотинспекции...

Улдис Кнакис любил степь не исковерканную пахотой, не вытоптанную перевыпасом, не изуродованную, не израненную дорогами. Он любил степь звенящую жаворонками, степь с зеркалами озер и волнами ковылей. Он не только охранял ее, но и писал о ней в газетах, старался и другим привить такую же любовь. Выходец из лесов Латвии прививал любовь к степи иным степнякам!

Говорят, есть у браконьеров формула "У-2", что означает "урвать и удрать!". Для чего хотят урвать они, куда хотят удрать? Неужели не слышали они слова песни из известного многосерийного телефильма: "Мгновенья раздают кому позор, кому бесславье, а кому бессмертие"? Мгновения жизни Кнакиса стали его бессмертием.

Стоит в степи одинокий памятник, есть в Элисте улица Кнакиса, есть продолжатели его дела - не может быть, чтобы смерть его осталась напрасной. Добрые дела живут вечно, даже если живут они лишь в сердцах людей или в песнях...

Анатолий Тимофеевич Кузыченко всегда выдержан, спокоен, нетороплив, говорит тихо, медленно, весомо. Как сохранил он такой характер, пройдя через пламя войны, через ранения, через трудную послевоенную жизнь?.. Теперь ему уже 63. Из них 27 лет он проработал главным госохотинспектором Калмыцкой АССР, был старшим товарищем Улдиса Кнакиса, создателем особого отряда по охране сайгаков и во главе его поставил, пожалуй, самого достойного.

Анатолий Тимофеевич Кузыченко с сайгачонком. Фото М. Соболева

Во время войны и в мирной жизни заслуги Кузыченко были отмечены орденами и медалями, но это ничуть не повлияло на его характер - он остался скромным, выдержанным и постоянным во взглядах и привязанностях человеком. Что объединяло его с Улдисом, что сближает его с нынешними помощниками в работе, с продолжателями дела Кнакиса - Владимиром Львовичем Любаевым, Семеном Николаевичем Саликовым? Непреходящая любовь к степям, бескорыстная, сыновняя любовь, не признающая ни компромиссов, ни влияния конъюнктуры.

Есть такие люди, которые всей своей жизнью, всеми силами отстаивают свою правоту, а правота работников Калмыцкой госохотинспекции - в защите степных животных, хотя, по определению ученых, это уже не степи, а полупустыни с тонким, легко разрушимым слоем почвы. Они едва прикрыты разорванными дерновинками низкорослой полыни, редкого ковыля и еще более редких злаков. Подует из-за Волги или с севера сильный ветер, и поднимется в воздух пыль, и солнце желтым пятном проглядывает сквозь летящий песок, а со сбитых, вытоптанных пастбищ, с обнаженной пахоты сдувает почву...

Прижатые к Волге Черные земли Калмыкии на протяжении столетий служили пастбищами для отгонного скотоводства. Сюда пригоняли бесчисленные отары овец почти со всего Северного Кавказа и с предкавказских степей, потому что здесь зимой обычно не бывает снега. Здесь же паслись сотни тысяч сайгаков, и, судя по тому, что до начала нашего века дошли малосбитые пастбища, всем хватало кормов. Теперь все больше земель занимают поля, и все быстрее идет процесс опустынивания, и возникают, растут и наступают барханы.

Конечно, земле этой всегда нужна была вода, теперь она нужна, как никогда. Но есть две точки зрения на ее использование: одни стоят за обогащение степной растительности, за продолжение практики отгонного скотоводства, за сохранение сайгаков, а другие все это хотят заменить расширением животноводства на базе выращивания местных кормов. Какие урожаи можно будет снимать на поливных землях?

Наверное, только экономика будущих хозяйств ответит на этот вопрос, а наша задача - показать, как трудно работать госохотинспекции, сколько принципиальности, упорства нужно проявлять ее сотрудникам, чтобы добиваться сохранения необходимых условий для обитания диких животных; чтобы при прокладке каналов не забывали о переходах для сайгаков, чтобы на высоковольтных опорах устанавливали специальную защиту, препятствующую гибели птиц, чтобы ядохимикатами не вытравили последних куропаток... Это потруднее, чем бороться с браконьерами, тем более что сайгачьи браконьеры теперь попритихли - не дают им покоя ни отряд по охране степных антилоп, ни охотоведы, ни егеря. Но борьбе за сохранение сайгаков нужны и научные обоснования, и в этом ученые оказывают поддержку госохотинспекции.

Сайгаки. Фото М. Соболева

В 1977 году по предложению Главного управления охотничьих хозяйств и заповедников при Совете Министров РСФСР в Центральной научно-исследовательской лаборатории охотничьего хозяйства была создана комплексная экспедиция по изучению охраны и рационального использования сайгаков в северо-западном Прикаспии. В эту экспедицию вошли сотрудники Института эволюционной морфологии и экологии животных Академии наук СССР, и сотрудники Института охраны природы Министерства сельского хозяйства СССР. Возглавил экспедицию Анатолий Васильевич Максимук, и можно сказать, что в его лице сайгаки обрели еще одного энергичного защитника.

Экспедиция в течение ряда лет занималась изучением экологии сайгаков, их охраной и учетом численности, разработкой новых методов промысла. В недавнем прошлом сайгаков отстреливали ночью из-под фар и днем кольцевым нагоном. При этом оставалось много подранков, удлинялись сроки промысла, гоньба сайгаков приводила к снижению их плодовитости. Под руководством А. В. Максимука экспедиция разработала и внедрила новый способ промысла - отлов сайгаков с помощью сетевых коралей. В 1980-1983 годах введение этого метода предотвратило бесцельную гибель 35-40 тыс. животных, сократились сроки промысла, повысилась плодовитость антилоп, уменьшились промысловые расходы и повысилось качество продукции. Минимальный экономический эффект составил 1 млн 250 тыс. рублей.

Экологи экспедиции доказали возможность совместного использования пастбищ сайгаками и домашними животными. Экономисты установили, что себестоимость центнера мяса сайгака в среднем на 86 рублей дешевле себестоимости центнера мяса овцы. К тому же сайгаки не требуют дополнительных кормов, а для нужд животноводства корма в Калмыцкую АССР завозят ежегодно. Поэтому и встал вопрос о развитии местного животноводства на своих кормах при условии расширения поливных земель. Но решение этого вопроса предопределило конфликтную ситуацию между желанием сохранить сайгаков и необходимостью увеличения продукции животноводства. Побеждает тенденция развития животноводства, а перед учеными и госохотинспекцией поставлена задача сохранить сайгаков как вид.

И снова работа той же экспедиции, и на основе ее рекомендаций уже есть решение одного из научных советов Академии наук СССР с предложением мер по сохранению сайгаков, и в том числе создания Черноземельского заповедника и сайгачьих заказников.

Будущее покажет, чем станут калмыцкие полупустыни. Но в любом случае неутомимая работа по их защите, сохранение сайгаков, журавлей, орлов, сусликов, корсаков, куропаток будет образцом для всех природоохранителей. Потомки будут с благодарностью помнить тех, кто сохранил хотя бы немного земли, чтобы степной ветер вечно гнал волны серебристых ковылей, чтобы мчались в этих волнах сайгаки.

Вспомним, как часто покушались хозяйственники на клочок Асканийской степи, но совместные усилия ученых, журналистов, рядовых любителей природы сохранили ее, и только по ней теперь мы можем судить о южно-русских разнотравно-ковыльных степях.