Последняя тяга (Вадим Иванов)

Рис. Б. Мокина

- Дя-адь, - канючил Ленька, шестилетний внучонок нашей хозяйки, - возьми меня сегодня на охоту, хочу валшнепа посмотреть...

- Иди, - говорю, - во двор и любуйся.

- Нее... - тянет Ленька. - Я живого хочу посмотреть, а те убитые, не живые. Ты, дядь, мне живого валшнепа покажи.

- Ну, во-первых, не валшнепа, а вальдшнепа, - строго говорю я. - А во-вторых, мы сегодня на охоту не пойдем. Двух вон бабушка готовит на ужин, да во дворе еще два. Зачем же еще-то убивать? Сам подумай.

- Да я, дядь, просто посмотреть хочу, когда он живой, - лепечет Ленька. - Давай, дядь, я ружье понесу, если тебе тяжело, я сильный, - неожиданно предлагает он.

- Знаю, - говорю, - что ты сильный, только с ружьем мы сегодня в лес не пойдем, ни к чему это.

- Ну ладно, - подумав, говорит Ленька. - Давай, дядь, тогда без ружья сходим, только с ружьем-то куда бы интереснее было.

Почему-то трудно мне было отказать Леньке. И вот я первый раз в жизни пошел на вальдшнепиную тягу без ружья. Почти всю дорогу нес я Леньку на закорках. Коротеньких голенищ его резиновых сапожек не хватало, чтобы перебраться через шумевшие полной водой ручьи. Нести его было не тяжело, и даже приятно ощущались на шее его ласковые и доверчивые ручонки.

Охота на вальдшнепа

Вот так и добрались мы до моего заветного места - старой, еще военных лет, вырубки. Тяга там была прекрасная. С юга - большой волжский залив, именуемый местными жителями Калиновым ручьем, с севера - большое невозделанное поле, и некуда было деться тянувшим вальдшнепам, как только пролететь над моей полянкой.

Пришли мы в самое время. Солнце уже село. Небо из светло-голубого стало серым, птичий гомон поутих, лишь дрозды, пролетая над нами, оглашали лес резкими, скрипучими голосами. Поставил я Леньку на высокую кочку за елку, росшую на самом краю полянки, встал за ним и положил ему руки на плечи. И тут же вдали услышал знакомое: хор-хор, хор-хор-цвик. Хоркает вальдшнеп, цвикает, летит медленно, низко, переваливается с крыла на крыло, внимательно смотрит на землю.

Ленька замер. Шейка его вытянулась, он весь как-то напрягся, напружинился. Жаль, не видно было мне его лица, выражения глаз. Вдруг вижу, будто подкинул кто-то вверх старенькую темную фуражку, и она тут же, колыхаясь в воздухе, опустилась на землю.

"А ведь это курочка, - подумал я. - Вот здорово-то. Сесть должен наш вальдшнеп, приземлиться". И действительно, резко затормозил вальдшнеп, круто развернулся и камнем упал на землю. Не ожидал я от него такой прыти. Видим, вскочил вальдшнеп на лежавшее на земле дерево, прошелся по нему, развернул хвост веером, поднял голову, прижал длинный нос к груди, распушил перо на шее, приспустил крылья. Курочку мы с Ленькой не видели, спряталась она где-то в густой прошлогодней траве.

А вальдшнеп промарширует по дереву, развернется и опять шагает, смело, гордо, величественно. Смешно было смотреть на этакого маленького задаваку. Глядим, а с противоположной стороны полянки ковыляет прямо к нашему вальдшнепу зайчонок. Тельце у него еще маленькое, ноги длинные, худые. Растопырил он уши, косит глазами, не видит ничего вокруг. Подковылял зайчонок к дереву, сел торчком на задние лапки, поднял уши, сидит, удивляется, глядя на вальдшнепа. Увидел вальдшнеп зайчонка, замер, подобрал крылья, опустил хвост, взмахнул крыльями и полетел. А зайчонка будто ветром с полянки сдуло. Стоим мы с Ленькой, переживаем только что виденное, и, не скрою, получил я тогда не меньшее удовольствие, чем после удачного выстрела. Не было той жалости, которая каждый раз щемит сердце, когда поднимаешь с земли иссеченную дробью птицу.

Всю обратную дорогу Ленька не закрывал рта.

- Дядь, а какой вальдшнеп хвастунишка, как задавался-то он, как крутился - все равно как наша соседка перед зеркалом, когда собирается на танцы! А зайчишка-то какой глупый, прямо к самому вальдшнепу приковылял и перепугался, наверное, здорово. Да, дядь? - требует моего подтверждения Ленька. - А какие они, дядь, хорошие, красивые. А ты, дядь, завтра опять пойдешь на охоту, да? - тараторит он.

- Ты знаешь, Лень, - отвечаю ему, - уж и не знаю, но, наверное, не пойду, не хочется что-то.

- Так давай, дядь, вместе сходим, ну вот так, как сегодня, без ружья. Давай, дядь, сходим, - просит Ленька.

- Ладно, - отвечаю ему. - Давай сходим.

Опустил я с закорок Леньку на высокое крыльцо дома. Ручонки его долго не отпускали мою шею.

За ночь погода испортилась. Из гнилого угла дул сильный порывистый ветер, гоняя по небу темные рваные тучи. Временами лил косой осенний дождь. Ни о каком походе с Ленькой на тягу и думать было нечего, да и пора было уезжать.