В лисьих окладах (из практики охоты на лисиц с флажками в Подмосковье) (О. Лосев)

Охота на лисиц с флажками очень спортивна, красива и при умелом проведении может быть успешна в условиях Подмосковья.

Однако угодья Подмосковья, в которых летом и зимой много грибников, туристов, лыжников и других любителей природы, видимо, накладывают свой отпечаток на врожденную реакцию зверя к близкому присутствию человека, и, вероятно, частое присутствие людей в лесу повлияло на случаи, показавшиеся мне удивительными.

Из описаний облавных охот в малонаселенных районах страны о лисице сложилось мнение, как о хитром, весьма осторожном животном, покидающем лежку при первых признаках загонщиков. Для подмосковного охотника на лис, увы, это не всегда так, и на номере нужно быть готовым порой простоять 2-3 часа и не спешить снимать флажки, если лиса на вас не вышла.

Итак, поучительные случаи.

След вел от дачного поселка Снигири через просеку газопровода и далее по направлению к деревне Хованское. Вечерело. Лиса шла уже километра четыре и ре ложилась. Наконец след повел нас обратно через заваленную буреломом чащу ельника. Окладчик Виктор Дубакин облегченно вздохнул и сказал:

- Здесь, будем флажитъ.

Однако добрый час стояния на номере результата не дал. Появился Виктор и сообщил что лиса в кругу, но сидит в отрезке трубы, оставшейся от времен прокладки газотрассы. Мы обследовали трубу: диаметром она была миллиметров триста и длиной метров тридцать пять, один конец завален снегом.

Лисенок. Фото П. Яровицкого

Я встал на изготовку у открытого конца, а Виктор начал простукивать трубу, начиная от заснеженного края и приближаясь ко мне. Но лиса вытерпела все и под выстрел не вышла. Стало темнеть, и мы сняли осаду.

Однажды случилось так, что, несмотря на приглашение принять участие в лисьей охоте, я не смог выехать в Снигири в будни, а через день уже с откровенной охотничьей завистью слушал об охоте, проведенной без моего участия.

...Стоял яркий мартовский день, лыжи шли с утра хорошо, и участники охоты - династия Дубакиных - направлялись широким шагом по заснеженному насту в лес.

След пришел с поля, и в первом же кругу лиса легла. Два брата и отец их, Михаил Васильевич, быстро развесили флажки, младший, Володя, с отцовским ружьем был поставлен на номер, и загон начался. Однако загон успеха не имел - лиса на номер не выходила, и вообще гонных следов ее в окладе не оказалось. Сыновья настаивали на снятии флажков, отец же, который был основным окладчиком, утверждал, что зверь в кругу. К тому же в кругу, хорошо известном охотнику, не было нор.

Решили оставить флажки на месте и проверить круг входным следом. Через несколько минут след привел Виктора под заснеженную поваленную ель: выхода не было - зверь тут. Поставили номер у входного отверстия и стали шуметь; лиса не выходила, тогда загонщики стали шевелить под елью кольями. На махах взвилась из-под еловых лап лисица и была тут же взята.

Моросил мокрый февральский снег. Он шел день, ночь, когда в субботу утром я выехал в Снигири, он, не переставая, крутился в свете фар, застилая и без того уже заснеженное шоссе. Но к моему приезду снег вдруг перестал. Это была пороша, которая так нужна охотнику-окладчику!

Мы сели в машину, проехали немного по шоссе, чтобы вырваться из границ поселка побыстрее, а затем пошли пешком в сторону, старой лесной дорогой на Подпорино. Километра через три взяли с поля след и во втором кругу обошли лисицу. Круг был неудобный, без дорог, просек и мест, по которым можно было бы его "обрезать" (сократить площадь леса, затягиваемую флажками). В результате флажков не хватило, и задняя часть загона (по ходу гона) осталась незатянутой.

Я встал на номер в наиболее типичной для хода лисы части круга, и тогда братья погнали.

Однако лиса ко мне не пришла и, как выяснилось по следам, пропустила рядом с собой загонщиков, а потом, словно по линейке, шагом вышла из круга назад через не затянутое флажками место.

Рис. А. Семенова

К вечеру лиса была затянута вновь и опять большим кругом, но снова она пропустила загонщиков и вышла по чистой поляне через незатянутый край круга.

На утро следующего дня мы решили эту лису добрать чисто из принципиальных соображений. Взяли два лишних мотка флажков, и компания двинулась в путь. По дороге к нам присоединился местный инспектор ГАИ Вадим - страстный и умелый охотник, дополнивший наш охотничий ансамбль.

...След лисы вышел на просеку газовой трассы, повернул в лес, вышел из него и, казалось, затерялся в безбрежных снегах Подпоринского поля, но через некоторое время снова повернул к лесу и во втором от поля кругу затерялся - не вышел.

- Лиса здесь, - объявил Виктор, - начинаем флажить.

Круг был затянут двумя окладчиками быстро, и пришла пора ставить номера. Я, памятуя вчерашние проделки лисы, посоветовал Виктору оставить сзади в круге незафлаженные "ворота" и поставить туда Вадима, а сам стал на классический номер - входной след.

Прошло несколько томительных минут после начала гона, и вдруг выстрел там, где стоял Вадим!

Закончился загон. Мы подъехали к Вадиму и увидели его возбужденное и сияющее лицо, а рядом, откинув хвост, мордой на выход из круга лежит тот самый хитрый лис...

Была поздняя осень или ранняя зима, но ноябрь уже успел набросить на землю сплошной снежный покров. Погода обеспечивала легкость ходьбы и гарантию в определении свежести следа. Я собрался и поехал к Дубакиным. Младшее поколение династии следопытов было занято ремонтом сарая, и мы отправились в лес вдвоем с главой семьи - Михаилом Васильевичем. Выйдя в поле, пошли вдоль опушки леса, ожидая появления входного следа мышковавшей затемно лисицы.

Вскоре с поля появился след. Лиса шла ровным, спокойным шагом непуганого и сытого зверя.

- Эта скоро ляжет, - сказал старший Дубакин.

И верно, след вошел в плотную еловую посадку, далее выхода не было. Быстро зафлажили посадку, я встал на входном следу, и загон начался. Ожидаю, с напряжением просматриваю чащу, из которой вот-вот должна "на рысях" выкатить лиса, но, увы, вместо нее появляется Михаил Васильевич и объявляет нам:

- В норе.

Однако нора не классическая - барсучья, а свежевыкопанная в невысоком завале, оставленном трактором-корчевателем во время елочной посадки.

Вспомнили, когда из таких пещер "выстукивали" поленом трусливых лисиц, и решили попробовать.

Я встал с ружьем недалеко от выхода из норы, а Михаил Васильевич, решив предварительно осмотреть направление хода отнорка, вырезал ореховый прут, привязал к нему кус бересты, зажег и направил в темноту хода.

Нашему удивлению не было предела, когда вдруг огонь в норе был внезапно затушен. Мы стали повторять весь процесс, внимательно наблюдая за происходящим: огонь на конце прута медленно плыл внутрь норы, и когда прут ушел в завал на пару метров, откуда-то сбоку метнулась навстречу огню лисья морда, схватила бересту, и огонь погас.

Мы были несказанно удивлены - ведь огонь всегда был самым устрашающим явлением для зверей! Но медлить было некогда, лиса была рядом, и тогда мы на конец длинной палки прочно привязали взведенный капкан и в него заложили горячую бересту. Лиса быстро схватила протянутую на палке бересту, капкан захлопнулся, и вскоре упирающийся всеми четырьмя лапами зверь был вытащен из норы и водворен в рюкзак.

Если мы с Виктором охотимся в районе еловых посадок у Хованского поля, он всегда показывает своим заскорузлым пальцем на плотный заснеженный клин застывших елей, утонувших в дымке далекого стройного березняка, и говорит:

- А помнишь, как ты тут помолотил?!

А дело было так.

Кончался короткий декабрьский день, но лиса, преследуемая нами, не думала укладываться спать: то ли стайки лыжников-туристов, проносившихся по соседним просекам, то ли голод от нехватки мышей в тот засушливый год не давали ей покоя. Лиса шла и шла.

Наконец о радость: обходим круг - лиса тут; окладываем. За это время в него входит вторая лиса!

Я, быстро надевая белый халат, становлюсь за засыпанной поваленной елью и - весь внимание и слух.

Звуки гона волнуют, ноги подгибаются от долгой ходьбы, тяжелое МЦ-21, взятое на изготовку, оттягивает руки...

Вдруг слева на махах своим следом выходит крупный лисовин; я стреляю, и он падает.

Делаю паузу, ставлю ружье, выпиваю из термоса стакан чаю и - опять ожидание.

Минут через двадцать вижу правым глазом, как вдоль флажков бежит ко мне рыжая небольшая лисичка, заходит за дерево. Я беру ее на мушку, провожаю почти до места, где лежит первый лисовин, и стреляю; вторая лиса тоже остается на месте.

Волнение несколько спадает, Виктор еще гонит где-то довольно далеко: ветер дует от него и, возможно, товарищу не были слышны мой выстрелы.

Вдруг вижу: лисьим следом, не спеша, катит беляк, косится на флажки и повторяет курс второй лисы. Бег зайца внезапно прекратился - он увидел распростертую лису, уши его замерли, он поднялся на задние лапы и встал над распростертой лисой, соображая: опасность или нет?

Лисиц в кругу больше нет, и я добавляю этого белого созерцателя к своим трофеям. Выходит Виктор, весь заснеженный, спрашивает:

- Взял?

Я рассматриваю трех лежащих рядом зверей и, немного напустив на себя тень превосходства, говорю:

- Вот попробуй-ка ты так: одним выстрелом сразу трех!

Виктор весело смеется в ответ.

Работа не позволила мне на этот раз провести субботний день в Снигирях, и я приехал туда уже поздно вечером.

На кухне у Дубакина пили чай и шел разбор прошедшей неудачной охоты. Случай был таков. Охота, планируемая для гостей из района, сначала развивалась хорошо: лиса была сразу же обложена в подготовленном кругу, один из стрелков занял стопроцентный (единственный) номер, и загон начался. Но, увы, лиса не хотела выходить на этот единственный номер! Тут стемнело, и зверя оставили во флажках на ночь.

Утром рано мы тронулись в путь, чтобы попробовать взять эту осторожную лису двумя номерами.

Когда проезжаешь Снигири, а затем поворачиваешь от поста ГАИ на окружную дорогу вправо, то слева открывается плотная стена сосновых посадок, покрытая сплошь, февральским снегом и представляющая собой настоящую крепость для заходящих туда переночевать лисиц.

Вот в этой-то посадке развевались красные флажки, указывая место предстоящей охоты.

Я решил забраться в самую гущу, так как было ясно, что зверь хитрит, прекрасно понимает преимущества своей густо засаженной сосенками крепости и на чистое место не пойдет.

Загон начался. Чтобы как-то видеть, я вынужден был присесть на корточки и смотреть вдоль из-под крон деревьев.

Прошло минут сорок. Ни зверя, ни выстрелов не было. Наконец загонщики оказались уже довольно близко, и в это время я увидел, как в сторону Виктора промелькнуло рыжее пятно. Я не выдержал и закричал:

- Виктор, нажми, пошла к тебе!

Ободренные реальным появлением лисы, три загонщика и я, образовав квадрат сторонами метров по сто, подняли страшный гвалт.

Я видел мелькание зверя, снующего в этом квадрате, и громко дирижировал ходом гона. Наконец лиса мелькнула довольно близко, перескочив через посадку, и скрылась в гуще ветвей.

Я три раза выстрелил по курсу промелькнувшей лисы и, к радости своей, заметил, что в районе третьего выстрела из-за ствола сосенки поднялся на миг и упал лисий хвост. Охота была кончена.