От седой старины до наших дней

От седой старины до наших дней

Охота - древнейшее занятие человечества, которое сыграло немалую роль в его истории. На заре цивилизации коллективная охота, как первоначальный вид трудовой деятельности, формировала человеческое общество. Добывая диких животных, наши далекие предки не только обеспечивали себя пищей и одеждой, но и познавали окружающую природу, постепенно ее осваивали и даже изменяли. Хорошо известно, что уже первобытные люди оказали заметное влияние на животный мир. Миллионы каменных наконечников от копий и стрел, ныне находимых во всех частях света, всевозможные западни, ловчие ямы и другие ловушки использовались для добычи диких зверей и птиц. Об этом наглядно свидетельствуют массовые находки костей животных на местах палеолитических стоянок, а также разнообразные и очень многочисленные рисунки древних людей, оставленные ими в пещерах, на камнях, скалах.

"Загонные охоты на стадного зверя, - пишет известный советский зоолог и палеонтолог профессор Н. К. Верещагин, - были наиболее добычливы. Особых орудий тут не требовалось. Стада животных - слонов, лошадей, бизонов, антилоп - охотники гнали по плато к скальным обрывам, к глубокому оврагу, на непрочный лед или в болото. Цепь загонщиков создавала панику факелами, криками или огненной завесой степного пожара. В результате таких загонов гибли сразу многие десятки и сотни жертв". Многие исследователи считают, что в исчезновении ряда крупных травоядных животных, сохранившихся после ледникового периода, повинны именно древние охотники. Порой коллективные охоты приводили к полному опустошению местности, после чего племя было вынуждено перекочевывать на другую территорию.

Но охота совершенствовала, развивала людей, способствовала зарождению новых, более высоких, форм хозяйствования. Постепенно происходил переход к следующей ступени общественного развития, при которой собирательство и охота сочетались с зачатками земледелия и скотоводства. Некоторые ученые говорят даже о примитивных формах охраны природы в тот период. Люди стали понимать, что не следует уничтожать все живое, что надо оставлять бортевые деревья, муравейники для сбора личинок, маток, способных вскоре принести приплод, и т. д. Вполне возможно, что некоторые охотничьи племена, хотя бы вынужденно или временно, прерывали охоту на отдельных участках, чтобы дать возможность дичи восстановить поголовье. Быть может, это и были самые первые на земле охотничьи заказники. Возникновение их, несомненно, основано на материальных, хозяйственных потребностях, в целях сохранения природных ресурсов.

Тогда же или немного позже большую роль в жизни людей начали играть религиозно-мистические представления, которые в ходе исторического развития человечества переплетались с более высокими, гуманными воззрениями: с понятиями о красоте и добре, о величии творческих сил природы, о необходимости их сбережения. Строжайший запрет, обусловленный неведомыми и недоступными пониманию высшими силами, порой даже под страхом смерти (всевозможные табу), вызвал к жизни представления о заповедной неприкосновенности. Само слово "заповедь" означает "нерушимое наставление". Понимание заповедности проявляется и в различных языческих и шаманских поверьях, получивших весьма широкое распространение у народностей нашей страны. Всевозможные святые места, священные рощи, урочища, озера, родники охранялись как участки подлинной заповедности в разных районах Европы и Азии. Свидетельства о них сохранились вплоть до наших дней и на Кавказе, и в средней полосе России, и во многих районах Сибири, Забайкалья, Средней Азии, Дальнего Востока.

Вот так объяснял, например, профессор В. П. Налимов историко-культурное значение священных заповедных рощ на территории, прилегающей к Уралу; "Рощи связаны с культом творческих сил природы, сознанием органической генетической связи с природой, единства, своей группы. Кратко воззрение их можно формулировать так: бог - творительная сила, отражающаяся в природе: в живой текучей воде, ...в растениях, в животных и в человеке... Творческая сила страдает от грязи, нечистоты, болеет... Вредно на нее действуют выделения человека, сквернословие, зависть и т. д. Таким образом, бог - творческая сила - не всемогущ. В будничной повседневной жизни очень трудно сохранить природу в чистом виде. Поэтому выделяются рощи, ключи и оберегаются от загрязнения. Здесь творческая сила спасается от преследующей грязи, нечистоты... Вокруг таких заповедных рощ объединяются целые роды, люди, живущие иногда за десятки, сотни верст".

Такие священные рощи были известны на Байкале, в Зауралье, на Ангаре и во многих других местах. Некоторые из них даже вошли в состав нынешних заповедников или стали памятниками природы, большинство же безвозвратно утрачены. В открытых, безлесных местностях (тундра, пустыня) также выбирались особые священные участки, как правило, в наиболее красивой живописной местности с озерами, родниками и т. д.

Во многих случаях эти заветные уголки имели отнюдь не только культовое, но и самое непосредственное природоохранное значение (зачастую охотхозяйственное). Таковы, в частности, многочисленные святые места "ем-тахе" (у ханты) или "емынг-тагат" (у манси), выделявшиеся в северном Зауралье. Считалось, что у каждого святого места есть свой хозяин или хранитель, который разрешает охотиться здесь только имеющим на то особое право (чаще всего шаманам).

Когда в 1929 г. был учрежден Кондо-Сосьвинский государственный заповедник, оказалось, что лучшие соболиные и бобровые угодья расположены именно в таких местах. По сведениям известного натуралиста В. В. Раевского, самая высокая численность соболя наблюдалась в святом урмане малососьвинских манси, расположенном по речке Ем-Егану и известном под названием Ем-амп-унт-ун-таклазе, что означает "лес такой густой, как у хорошей собаки шерсть". "Трудно установить время возникновения этого своеобразного заказника, - пишет В. В. Раевский в книге "Жизнь Кондо-Сосьвинского соболя", - но, во всяком случае, он существовал при многих поколениях охотников, по религиозным, а может быть, и подсознательно хозяйственным соображениям оберегавших этот участок от вторжения людей, а тем более от промысла. Разве только хозяин-вотчинник или шаман пользовался правом захода в запретный лес. Можно представить себе, какое количество соболей издавна беспрепятственно размножались в этом отличном девственном елово-кедровом урмане".

Даже автору этой книги в 1956 г. в истоках реки Аган (правый приток Оби, Сургутский район) довелось видеть такой заповедный участок вокруг чума старика шамана. "Нельзя, мы никогда здесь не охотимся", - сказал мне проводник, удержав от выстрела.

Многие авторы связывают возникновение заказников и даже заповедников с местами княжеств и царских охот. Действительно, и в Киевской Руси, и в Московском княжестве, и в царской России существовали территории, предназначенные только для высочайшей охоты. Государевы займища, потешные луга, потешные острова, на которых князья или цари "деяли ловы", имелись и вокруг Киева (урочища Зверинец и Соколий рог), и возле Москвы (Кунцевская местность, Сокольники, Измайловский зверинец, Лосиный остров), и в окрестностях Петербурга (Заячий ремиз, Гатчинская охота и др.).

Беловежская Пуща стала охотничьим заказником с первой половины XVI в., когда польский король Сигизмунд I издал закон "О сохранении лесов и охоты", после чего в Пуще было поселено свыше двухсот стражников, а браконьерство каралось смертной казнью. Хорошо известны места царских охот в Крыму, на Кавказе (Кубанская охота, Караязский лес), которые надежно охранялись казачьими конными сотнями и опытными егерями. Хотя при массовых охотах с участием высочайших особ погибало под выстрелами множество животных, в промежутках между такими забавами (а они были довольно длительными) принимались особые меры для увеличения количества дичи. Конечно, говорить о заповедности в этих случаях можно только условно. Скорее это были охотничьи хозяйства высокого разряда, которые условно можно назвать заповедно-охотничьими, поскольку строгая охрана регулярно совмещалась здесь с интенсивной (хотя и ограниченной) охотой на зверя и птицу.

Подлинными охотничьими заказниками по справедливости можно считать такие участки, на которых охота прекращалась полностью хотя бы на определенные сроки или сезоны (сезонные заказники). Царь Алексей Михайлович установил "государеву заповедь" на Семи островах у Мурманского побережья, где ловили кречетов для царских охот. Чукчи устраивали заказники на моржей в морях Арктики, русские промышленники договаривались не бить зверя в тех или иных таежных урочищах, тувинцы соблюдали запрет добычи бобров в истоках Енисея - таких примеров очень много, это было свойственно большинству охотничьих народностей и племен.

Североамериканские индейцы создавали подобие сезонных заказников для бизонов, отдельные африканские племена - для антилоп или слонов, австралийские аборигены - для кенгуру и т. д. Правда, соблюдать такие ограничения не всегда удавалось - мешали межплеменные распри, нехватка пищи, появление белых пришельцев и другие невзгоды.

Таким образом, охотничьи заказники представляют собой очень древнюю форму охраняемых природных территорий, а в качестве государственных мероприятий они известны по крайней мере с первой половины XVI в. (Беловежская пуща, урочища Кайпшток в кантоне Гларус в Швейцарии, где были взяты под охрану серны, Семь островов в Баренцевом море и др.).

Заповедники начали возникать значительно позже, хотя некоторые из охотничьих заказников можно считать как бы празаповедниками. Большинство авторов указывают в качестве первого заповедника Европы на лес Фонтенбло под Парижем, который был взят под охрану по инициативе группы художников в 1861 г. Из числа ныне существующих заповедников старейшим признается Йеллоустонский национальный парк в США, организованный "для блага и радости нации" в 1872 г.

В России существовали лишь частные заповедники, возникавшие по инициативе отдельных землевладельцев или научных обществ. Наиболее известен степной заповедник Чапли (Аскания-Нова), созданный Ф. Э. Фальц-Фейном в Херсонской губернии в конце XIX в. Примерно в те же годы граф Потоцкий учредил заповедник в своем имении Пилявин на Волыни, где охранялись зубры, олени, бобры и другие животные. Строгий заповедный режим существовал в лесах по реке Ворскле, принадлежавших графу Шереметьеву, посещение их разрешалось только по особым билетам, выдаваемым лесной стражей. В 1882 г. на территории нынешнего Кроноцкого заповедника на Камчатке официально был объявлен соболиный заказник, который в период промысла охраняли специальные стражники.

В 1912 г. Рижское общество естествоиспытателей учредило заповедник Морицсала на озере Усмас, который признается сейчас старейшим на территории нашей страны. Тем же 1912 г. датируется создание Лагодехского заповедника в Грузии, но фактически он был учрежден в 1928 г. И опять-таки в 1912 г. в Петербурге была создана специальная природоохранная комиссия при Русском географическом обществе, которая ставила своей целью содействие организации заповедников.

Однако ее попытки заповедать некоторые участки Кубанской охоты на Кавказе для сохранения зубров остались безрезультатными.

Можно с полным основанием утверждать, что решающую роль в развитии заповедного дела в России сыграли охотоведы и охотники. Это было вызвано большой тревогой в связи с резким сокращением численности охотничьих животных в начале XX в. В то время были почти истреблены речные бобры, сайгаки, зубры, полностью уничтожены тарпаны и туры, резко подорвано поголовье соболя, лося, марала и некоторых других видов. Особые опасения вызвала судьба соболя - важнейшего промыслового вида, который исчез на значительной части своего ареала или же сохранился единично в наиболее труднодоступных участках.

Первые заповедники России создавались для охраны соболя - самого ценного пушного зверька в стране. Фото Е. Часника

Все в том же 1912 г. правительство приняло "Закон об установлении ограничительных по охоте на соболя мер", который запретил промысел этого вида на три года. Одновременно Совет Министров постановил "признать для сохранения соболя неотложность выделения охранных участков, так называемых заповедников, которые служили бы местом для спокойного существования и размножения соболей и центром их расселения в прилегающие охотничьи районы". Так был впервые сформулирован очень важный принцип значения заповедников как резерватов для сохранения, восстановления численности и расселения ценных животных.

Главные работы по организации соболиных заповедников развернул тогда Отдел рыбных промыслов и охоты департамента земледелия, который возглавлял зоолог В. К. Бражников. Он привлек к этому нелегкому делу известных столичных зоологов - А. А. Силантьева, Н. А. Смирнова, А. А. Бялыницкого-Бирулю. Они-то и наметили планы знаменитых соболиных экспедиций, заложивших фундамент системы заповедников России. Экспедиций было три - Саянская под руководством Д. К. Соловьева, Баргузинская, возглавляемая Г. Г. Допельмаиром, и Камчатская (С. В. Керцелли).

Обратимся к толстому тому, изданному в Петрограде в количестве 1200 экземпляров. Он называется: "Труды экспедиций по изучению соболя и исследование соболиного промысла. Серия 11. Саянская экспедиция. Саянский промыслово-охотничий район и соболиный промысел в нем. Отчет Саянской экспедиции департамента земледелия, работавшей в 1914-1916 гг. под начальством старшего специалиста по промысловой охоте Д. К. Соловьева. Государственное издательство, 1920 г.".

Район Саянской экспедиции - ныне Саяно-Шушенский заповедник. Фото автора

Для настоящего охотоведа эта удивительная книга куда интереснее, чем романы Дюма для нынешнего книголюба. Чего в ней только нет! Горно-таежные саянские дебри, карагасы^* верхом на оленях, казырские раскольницы с таинственными наговорами о "бусорылом соболе" - потайной и в то же время подлинный таежный мир открывается на ее страницах...

^* (Прежнее название малой народности тофаларов (тофов).)

А вот и родная сестра этой книги - "Материалы Баргузинской экспедиции Г. Г. Допельмаира 1914-1915 гг.". Она издана Госпланом Бурят-Монгольской АССР и отпечатана в Ленинграде в 1926 г. тиражом 1000 экземпляров. И здесь великолепные фотографии заснеженных гольцов, охотников с караванами вьючных оленей, всевозможных хитрых ловушек... Огромный труд множества людей - от всемирно известных ученых до забытых ныне саянских и прибайкальских промышленников - заключен в этих двух книгах.

Некоторые участники соболиных экспедиций навеки связали судьбу с объектами своих исследований. Поселился на берегах Енисея, основав там биостанцию, В. И. Белоусов; А. Г. Лепп стал первым заведующим созданного в 1915 г. Саянского заповедника, а К. А. Забелин, участник Байкальской экспедиции Доппельмаира, оставался на посту директора Баргузинского заповедника с момента его создания в 1916 г. до 1924 г. Затем, вернувшись вновь в заповедник в 1931 г., он уже не расставался с ним и умер здесь в 1934 г. "Он похоронен на берегу Байкала, под невысокой даурской лиственницей", - пишут О. К. Гусев и А. А. Ткаченко, которые сравнивают соболиные экспедиции 1914-1916 гг. со знаменитыми академическими экспедициями XVIII в.

Прибайкалье - место обитания баргузинского соболя. Фото Е. Суворова

Но не только соболю обязаны мы созданием заповедников в России. В те же годы большую тревогу научной общественности вызывало резкое сокращение былого обилия водоплавающих птиц. Огромный урон принесла им возникшая тогда мода на дамские наряды из птичьих перьев. В Астрахани цена эгреток из перьев цапли доходила до 600 рублей за фунт, что давало охотнику немалый заработок. Уничтожались не только цапли и пеликаны, но и большинство других нарядно окрашенных птиц - фазаны, сизоворонки, даже щурки и дятлы; различные пернатые хищники.

Все в том же памятном для дела охраны природы 1912 г. департамент земледелия и Императорское общество акклиматизации животных и растений командировали в дельту Волги профессора Московского университета Б. М. Житкова и ассистента (будущего профессора, автора многих книг) С. И. Огнева для разработки мер спасения местной фауны. В опубликованной два года спустя статье Б. М. Житкова "О промысле и охране птиц в дельте Волги" показана картина варварского опустошения запасов дичи и намечен план создания заповедника, который удалось воплотить лишь после 1917 г. Однако некоторые усилия для охраны птиц принимались и ранее, например в Прибалтике, где еще в 1911 г. был создан небольшой орнитологический заповедник на островах Вайка и Эзель. Кроме того, фактически заповедными (в полном смысле!) являлись частные владения некоторых монастырей, где категорически запрещалась всякая охота и бережно охранялись все животные (например, Саровская пустынь, Печенгский монастырь, в пределах которого было много гнездовий гаги).

Надо сказать, что в то время понятия "заповедник" и "заказник" были очень близки. Иногда заповедниками объявляли пруды, озера, на которых охота закрывалась на короткий срок. Фактически это были всего лишь краткосрочные заказники. Охотоведы Н. Ф. Томкевич и Д. К. Соловьев вскоре внесли необходимую ясность в различия заповедников и заказников. "Заповедниками мы можем называть такие участки охотничьих угодий, - писал Н. Ф. Томкевич еще в 1913 г., - которые охраняются как памятники природы и где охота воспрещается вместе со всяким другим пользованием навсегда... Целью их является сохранение в полной неприкосновенности известного уголка природы, чтобы исключить влияние человека на этот уголок и оставить его в девственной прелести". Автор справедливо считает, что из охотничьего хозяйства создать заповедник очень сложно, в то время как организация заказников, где ограничивается только охота, причем не навсегда, а на определенный срок, не представляет трудностей. Запрет охоты на территории заказника хотя бы на два-три года даст хороший результат даже без вложения специальных средств, если только будет обеспечена охрана. Д. К. Соловьев понимал под заказниками введение строгого заповедного режима, но лишь на определенный срок.

Конечно же, не только охотники и охотоведы были озабочены проблемами охраны природы и организации охраняемых природных территорий. Еще в 1895 г. выдающийся ученый-почвовед профессор В. В. Докучаев выдвинул идею создания степных целинных заповедников, при которых он предлагал учредить специальные научно-исследовательские станции для детального наблюдения за естественными процессами. Это были бы своего рода природные эталоны, по которым можно сравнивать развитие почвообразовательных и других процессов с процессами, происходящими на хозяйственно преобразуемых землях. Понятно, что такие природные эталоны должны располагаться во всех ландшафтных зонах страны. Именно такую идею выдвинул на съезде русских естествоиспытателей в 1910 г. один из основоположников отечественного лесоводства профессор Г. Ф. Морозов. И сегодня заветом для грядущих поколений звучат его предложения о том, что "выделение заповедных участков должно происходить по возможности планомерно с положением в основу ботанико-географического подразделения: заповедные участки должны находиться в каждой ботанико-географической области, представляя в своей совокупности ряд характернейших и наиболее ценных в научном отношении типов растительности".

Такой научный принцип создания заповедных участков, провозглашенный видными отечественными учеными (В. В. Докучаевым, Г. Ф. Морозовым, И. П. Бородиным, Г. А. Кожевниковым, В. И. Талиевым и др.), позволил как бы объединить, синтезировать хозяйственный и морально-эстетический подходы к этой проблеме. В самом деле, охотничьи заповедники и заказники создаются в целях сохранения дичи; охрана памятников природы ставит своей задачей спасение уникальных объектов, сбережение красоты и разнообразия естественных ландшафтов, научный же принцип решает эту проблему во всей ее совокупности, радуя и охотника, и ценителя красоты природы.

Заслуга отечественных охотоведов в том, что они сумели воплотить в жизнь свои предложения о заповедниках, в то время как заповедных участков в целинных степях на территории РСФСР не имеется до сего времени.

Итак, до революции в России было создано два государственных охотничьих заповедника (Саянский и Баргузинский), имелось несколько частных или общественных (Аскания-Нова, Лес-на-Ворскле, Морицсала, Вайка, Лагодехский, Кедровая падь и некоторые другие). Но уже в 1917 г. были предприняты усилия по созданию заповедных территорий: Временное правительство постановило национализировать бывшую царскую охоту в Крыму и учредить там заповедник. Тогда же Природоохранительная комиссия Русского географического общества поручила В. П. Семенову-Тян-Шанскому (сыну знаменитого географа) разработать предложения о развитии сети заповедников в России. В октябре 1917 г. географическому обществу им была представлена специальная докладная записка, в которой предлагалось учредить 46 крупных заповедников в различных географических зонах страны.

Интересно читать эту записку в наши дни, спустя десятилетия после ее представления. В. П. Семенов-Тян-Шанский предлагал заповедать участки в Хибинах и на Северном Урале, в Карелии, на Валдае, в степях Харьковской и Воронежской губерний, на Кубани, в горах Дагестана и центрального Кавказа, на Черноморском побережье. Для Сибири и Дальнего Востока он рекомендовал создать и тундровые (Нижне-Обский, Карагинский), и таежные (Кондинский, Ангарский, Шантарский), и лесостепные (Барабинский, Ишимский), и горно-таежные (Алтайский, Баргузинский, Саянский) заповедники. Не забыты им Камчатка, Забайкалье, Сихотэ-Алинь; большое внимание уделено Средней Азии.

Многие из этих предложений осуществились в полном соответствии с высказанными рекомендациями, многие и теперь еще ждут воплощения в жизнь, некоторые варианты утратили былую актуальность. Но факт тот, что определенные предпосылки к созданию сети заповедников сложились уже в то время.

Молодая Советская Республика принимала меры для охраны природы даже в самые суровые годы гражданской войны и разрухи. Пробудилась инициатива на местах, возникло множество новых предложений о создании заповедников.

В январе 1919 г. Владимир Ильич Ленин принял в Кремле делегата Астраханского губисполкома Н. Н. Подъяпольского и поддержал предложение об организации Астраханского заповедника в дельте Волги. "Задавши мне несколько вопросов о военном и политическом положении в Астраханском крае, - писал впоследствии Н. Н. Подъяпольский, - Владимир Ильич высказал одобрение всем нашим начинанием, и в частности относительно устройства заповедников. Сказал, что дело охраны природы имеет значение не только для Астраханского края, но и для всей республики и что он придает ему срочное значение".

Тогда же по заданию В. И. Ленина Н. Н. Подъяпольский разработал проект декрета Совета Народных Комиссаров "О государственном заповедании с научной или художественной целью участков суши, вод и недр земли". Хотя этот проект и не был официально утвержден, он предопределил порядок и основы организации заповедников в нашей стране. Юридическими же предпосылками для этого стали ленинские декреты "О земле" (1917), "Основной закон о лесах" (1918), "Об охоте" (1920) и др.

4 мая 1920 г. В. И. Ленин подписал декрет Совнаркома об организации Ильменского заповедника, в соответствии с которым право создания новых заповедников было предоставлено Наркомату просвещения. В 1919 г. при Главнауке Наркомпроса был создан отдел охраны природы, которым первоначально руководил Франц Францевич Шиллингер, энергичный работник, вложивший много сил в становление охраны природы и охотничьего хозяйства нашей страны, один из основателей "Центрохоты" и Всероссийского общества охраны природы.

Еще в 1911 г. он выдвинул проект организации соболиных рассадников на Байкале, был инициатором подписанного В. И. Лениным в 1921 г. декрета "О Байкальских государственных заповедниках", впоследствии провел ряд экспедиций, в результате которых были учреждены Алтайский, Печоро-Илычский, Наурзумский, Кызыл-Агачский и некоторые другие заповедники. Надо подчеркнуть, что вплоть до начала тридцатых годов заповедники подчинялись Наркомпросу, как ведомству, не связанному с хозяйственным использованием природных ресурсов. В 1929 г. было принято первое "Типовое положение" о заповедниках, состоящих в ведении Наркомпроса, в соответствии с которым заповедниками признавались участки земельной или водной площади, "которые навсегда подлежат оставлению в неприкосновенном виде".

Наркомпрос мог предоставлять заповедникам права научно-исследовательских учреждений, при них могли создаваться научные станции, музеи, библиотеки, лаборатории, обсерватории и другие вспомогательные подразделения. Заповедникам предоставлялись права юридических лиц со всеми вытекающими отсюда полномочиями, для них предусматривалось финансирование из госбюджета и спецсредств, определялся штат заповедников во главе с директором, у которого могли быть заместители по административной и научной части, учреждались научные советы, т. е. этим положением предусматривался порядок, в основных своих чертах действующий в настоящее время.

В двадцатых годах сеть заповедников росла очень быстрыми темпами. При жизни В. И. Ленина в РСФСР были учреждены Пензенский, Астраханский, Ильменский, Крымский, Кавказский, Косинский, Воронежский заповедники, на Украине - Аскания-Нова, Конча-Заспа, Каневский. В Белоруссии первый заповедник (Березинский) был создан в 1925 г., в Казахстане (немного позже) - Аксу-Джабаглы и Боровое, в Грузии - Пицундский, в Азербайджане - Закатальский, в Туркмении - Репетекский и т. д.

Помимо Наркомпроса заповедники учреждались некоторыми охотхозяйственными ведомствами, например Воронежский, первоначально также Кондо-Сосьвинский. В целом охотничьи организации всемерно поддерживали развитие сети заповедников и заказников, резолюции по этим вопросам неизменно выносились на охотничьих съездах и конференциях.

Исключительную популярность приобрело в двадцатых годах создание охотничьих заказников; они считались в то время едва ли не главным показателем достижений охотничьего хозяйства. Страстный сторонник этого направления охотовед Ю. А. Кудрявцев выпустил в 1927 г. специальное наставление по учреждению заказников под названием "От охотничьего промысла к охотничьему хозяйству" (М., КОИЗ). "Заказники дают нам опыт разумного построения охотничьего дела, - писал автор, - являются формой рационализации, совершенствования охотничьего хозяйства".

Уже к 1927 г. только в Сибири было 611 заказников общей площадью 7,9 миллиона га. Охотничьи руководства и журналы того времени постоянно призывают к учреждению заказников на пушного и копытного зверя, на боровую и водоплавающую дичь. Создание заказников предусматривалось уставами обществ охотников и кооперативных охотсоюзов.

Несомненно, эта кампания наряду с другими мерами по охране охотфауны принесла свои плоды. После критического падения уровня поголовья охотничьих животных в начале XX в. численность большинства видов была затем восстановлена. Правда, жертвой браконьеров стали кавказские и беловежские зубры, которые оказались на грани полного исчезновения и были спасены лишь героическими усилиями зоологов СССР и ряда европейских стран. Но зато в тридцатых годах восстановилась численность соболя и куницы, изюбра и косули, возродилось поголовье речного бобра, сайгака и лося.

В начале тридцатых годов для руководства заповедниками при Президиуме ВЦИК был учрежден специальный Комитет, которым руководил известный соратник В. И. Ленина старый большевик П. Г. Смидович. Сейчас его имя присвоено Мордовскому государственному заповеднику, организованному в 1936 г. Тогда же были созданы Окский, Хоперский, Клязьминский, Сихотэ-Алиньский и ряд других заповедников. Всего же в 1930-1940 гг. в стране было учреждено 42 заповедника общей площадью более 6 миллионов га. Многие из них были ориентированы на охрану и восстановление охотничьей фауны - выхухоли, бобра, гаги и др.

Для охраны выхухоли в 1935 г. были созданы Окский, Хоперский и Клязьминский заповедники. Фото И. Мухина

Комитет по заповедникам вскоре был преобразован в Главное управление по заповедникам при СНК РСФСР, которым руководил К. М. Шведчиков, заместителем же его был В. Н. Макаров - один из наиболее видных наших деятелей по охране природы, автор многих трудов, посвященных проблемам заповедного дела.

В 1933, 1939 и 1944 гг. были обновлены официальные положения о заповедниках РСФСР, принимались они и в некоторых других республиках. В этих положениях уже не говорилось об абсолютном невмешательстве в природу; в числе задач заповедников указывалось "разрешение вопросов акклиматизации и реакклиматизации животных и растений, ценных в хозяйственном и научном отношениях" и другие практические вопросы. Но во всех этих документах отмечалось, что хозяйственное использование заповедных территорий полностью прекращается.

В начале тридцатых годов прежние классические принципы заповедности, и особенно идея полного невмешательства в заповедную природу, были подвергнуты резкой критике. Порой брали под сомнение даже целесообразность научных исследований, предлагали придать заповедникам конкретную хозяйственную направленность. Так, известный животновод, будущий академик М. Ф. Иванов, возражая против заповедания целинных земель Аскании-Нова, писал: "Если вместо большого хозяйства на этой огромной площади население не увидит ничего, кроме сохранения целинной степи да фланирующих по степи зоологов и ботаников, то, конечно, таким заповедным степям не сдобровать и население предъявит на них свои требования". В печати часто раздавались голоса о необходимости превращения заповедников в экспериментально-охотничьи хозяйства, где человек отстаивал бы свое право вмешиваться в законы природы, а не преклоняться перед ними.

Идея перестроек и преобразований увлекла и работников заповедного дела. Даже В. Н. Макаров, стоявший в целом на классических научных позициях, писал о необходимости изжить "фетиш абсолютной неприкосновенности заповедников". Этим зловещим "фетишем" прямо-таки запугивали тех, кто, по существу, отстаивал сохранение заповедной природы от хозяйственников и волюнтаристов. Но, так или иначе, в заповедниках стали практиковаться в широких масштабах и борьба с хищниками, и проведение всевозможных биотехнических мероприятий (подкормка животных, устройство солонцов, развеска дуплянок и т. д.). Опаснее же всего для заповедников была акклиматизация животных и так называемое "обогащение фауны", как будто отечественная фауна так бедна, что только и ждет, когда же ее наконец обогатят...

Но если даже согласиться со сторонниками акклиматизации и биотехнии, то уж никак нельзя использовать для этих целей территории заповедников, где природа должна сохранить свои истинные качества. Допустимо - и то с очень большой осторожностью! - лишь продуманное восстановление ранее обитавших животных (реакклиматизация). В этом отношении положительным примером служат работы по расселению речных бобров из Воронежского и Березинского заповедников. А вот в Кондо-Сосьвинском заповеднике увлечение отловами бобров привело к сокращению местной популяции, исчезновению отдельных бобровых поселений. К тому же много зверей погибло при отловах или при передержке в местном кустарном питомнике.

В предвоенные годы в большинстве заповедников развернулись интенсивные научные работы, причем не только по изучению охотничьих животных, но и в области ботаники, лесоводства, почвоведения. Закладывались метеорологические станции и посты, водомерные пункты, различные наблюдательные площадки и стационары. Заповедники вели наблюдения по сходным программам, детально изучали состав флоры и фауны своей территории, издавали научные труды. Было опубликовано немало ценных для науки монографий и большое количество статей и заметок. Главное управление по заповедникам издавало специальные научные сборники; в состав его ученого совета входили виднейшие биологи и охотоведы нашей страны.

В годы Великой Отечественной войны заповедники не прекращали своей деятельности, ни один заповедник не был закрыт, хотя многие из них понесли большой урон при оккупации.

В 1943 г. председатель СНК РСФСР А. Н. Косыгин подписал постановление о создании заповедников Предуралье и Кунгурская ледяная пещера в Пермской области. В победном 1945 г. были организованы Дарвинский и Московский (из ряда участков) заповедники, а в 1946-1948 гг. заповедная сеть расширилась еще на 13 единиц. Намечалось создание заповедников в Арктике, на островах Тихого океана, в Средней Азии и других регионах.

От многих видных ученых поступали предложения о заповедании различных особо ценных природных участков. Укреплялась и расширялась научная работа в заповедниках, увлечение акклиматизацией несколько снизилось.

Однако в начале пятидесятых годов над заповедным делом сгустились тучи. В связи с недооценкой в тот период задач охраны природы, новым увлечением ее преобразования заповедники подвергались резким нападкам. Их сотрудников обвиняли в оторванности от действительности, замкнутости, недооценке требований жизни и т. д. В 1951 г. было решено резко сократить число заповедников, а площадь оставшихся уменьшить до 100 тысяч га.

Надо сказать, что в то время действовали пять заповедников, площадь каждого из которых превышала миллион гектаров. Самый крупный из них, Сихотэ-Алиньский, занимал территорию 1,8 миллиона га. Все они были ликвидированы. Из 130 заповедников страны общей площадью 12,5 миллиона га было оставлено только 40, а их общая площадь уменьшилась более чем в 10 раз. Одновременно были ликвидированы республиканские управления по заповедникам, и с того времени руководство заповедниками осуществляют самые различные ведомства.

Несколько позже (в 1957 г.) наиболее известные наши заповедники - Крымский, Беловежская пуща, Азово-Сивашский и некоторые другие были преобразованы в так называемые заповедно-охотничьи хозяйства, которыми они и остаются до настоящего времени.

Надо сказать, что заказников в начале пятидесятых годов было очень мало, действовали они лишь на общественных началах. Правда, в первые послевоенные годы и не ощущалось особой необходимости в заказниках, потому что во время войны количество дичи в угодьях заметно увеличилось.

Лишь по мере широкого освоения природных ресурсов, подъема целинных земель, интенсивной химизации сельского хозяйства, нарастания пресса охоты состояние животного мира нашей страны начало вновь вызывать тревогу общественности: уже в 1955-1957 гг. были приняты серьезные меры для усиления охраны природы.

Созданное в 1955 г. Главное управление охотничьего хозяйства и заповедников при Совете Министров РСФСР совместно с Академией наук СССР развернули активную работу по восстановлению необоснованно ликвидированных заповедников и организации охотничьих заказников.

Научная общественность, в частности такие выдающиеся наши ученые, как академик В. Н. Сукачев, профессора А. Н. Формозов, В. Г. Гептнер, Г. П. Дементьев и многие другие, в те трудные для заповедного дела годы приложила много усилий для спасения их от полного уничтожения, а затем и для восстановления утраченного. Во второй половине пятидесятых годов происходит быстрое увеличение заповедной сети. Восстановлены Башкирский, Алтайский, Лапландский, Жигулевский и многие другие необоснованно закрытые заповедники, расширены площади Кавказского, Баргузинского, Печеро-Илычского заповедников, заново создан Волжско-Камский и некоторые другие.

Закон об охране природы в РСФСР (1960 г.) четко определил заповедники как территории, навечно изъятые из хозяйственного использования в научно-исследовательских и культурно-просветительных целях. Это же подтверждено Основами земельного законодательства Союза ССР и союзных республик (1958 г.) и Законом об охране и использовании животного мира (1980 г.) Полоса хозяйственно-практического натиска на заповедники миновала. Прекратилась и практика ликвидации заповедников. После 1961 г. такие факты стали исключительно редки.

В начале шестидесятых годов Совет Министров РСФСР и советы министров большинства других союзных республик приняли новые республиканские положения о государственных заповедниках. Однако, в связи с тем, что в ряде случаев цели, задачи и порядок деятельности заповедников в республиках определялись по-разному, было принято решение о разработке единых для всей страны "Типовых положений", причем не только для государственных заповедников, но и для других форм охраняемых природных территорий. Эта работа проводилась в 1979-1980 гг. Академией наук СССР совместно с заинтересованными ведомствами. В 1981 г. Госплан СССР и Государственный комитет Совета Министров СССР по науке и технике утвердили "Типовые положения о государственных заповедниках, памятниках природы, ботанических садах и дендрологических парках, зоологических парках, заказниках и природных национальных парках".

В последнее десятилетие, и особенно в годы десятой пятилетки, сеть заповедников развивалась более быстрыми темпами. В период с 1976 по 1980 г. в стране возникло 26 новых заповедников общей площадью около 4 миллионов га. Среди них крупнейший в СССР Таймырский заповедник, Малая Сосьва в Тюменской области, Кабардино-Балкарский в горах Северного Кавказа, ряд заповедников в Грузии (Гумистинский, Казбегский, Лиахвский и др.), Маркакольский в Казахстане, Копетдагский и Сюйт-Хасардагский в Туркмении, Миракинский и Китабский в Узбекистане. Стал заповедным (правда, пока лишь частично) знаменитый горный массив Карадаг на побережье Крыма, учрежден первый в стране морской (Дальневосточный) заповедник в заливе Петра Великого. В 1980 г. создан Нижне-Свирский заповедник на восточном побережье Ладожского озера. В 1982 г. в РСФСР создано четыре новых заповедника, в том числе крупные по площади Магаданский (884 тысячи га), Юганский в Тюменской области (648 тысяч га), Витимский в Иркутской (585 тысяч га), а также Басеги в Пермской области (19 тысяч га). Всего же в СССР сейчас 135 заповедников общей площадью около 14 миллионов га.

Довольно быстрыми темпами развивается и сеть государственных заказников, среди которых выделяются по своей организованности и устройству именно охотничьи заказники. В Российской Федерации как раз они-то и могут быть с полным основанием названы государственными, потому что находятся в ведении определенного ведомства (Главохоты РСФСР), которое выделяет штаты и средства на их содержание.

Нередко же решения о создании заказников выносят местные органы Советской власти, но реальных хозяев им не находится. Иногда их формально закрепляют за землепользователями или какими-нибудь организациями (школами, музеями и т. п.); фактически же охрана таких заказников чаще всего отсутствует. Однако в некоторых союзных республиках, например в Прибалтике, такие общественные заказники самого различного назначения (ландшафтные, зоологические, ботанические) находятся под реальной охраной и установленный в них режим, как правило, соблюдается.

Если в начале семидесятых годов в РСФСР имелось 464 местных заказника, то в 1980 г. их количество увеличилось почти в 2,5 раза, а общая площадь составляет уже около 30 миллионов га. В научной литературе по проблемам охотоведения появились даже некоторые выступления против чрезмерного изъятия охотугодий под заказники. Но надо учитывать, что такое положение касается только отдельных центральных областей; в целом же по стране, и особенно в Сибири, на Севере и на Дальнем Востоке, заказников еще мало, хотя количество их быстро растет.

В 1958 г. в Российской Федерации возникла новая, более высокая, форма охотничьих заказников - республиканские, которые создаются не местными органами Советской власти, а в порядке, установленном Советом Министров РСФСР. Такие заказники (их в РСФСР уже более тридцати) состоят на государственном бюджете (финансируются через охотинспекции или управления охотничьего хозяйства), имеют расширенный штат охраны, возглавляются специалистом-охотоведом, лучше оснащаются техникой.

Кроме заповедников и заказников в нашей стране существует много других форм охраняемых природных территорий (часто говорят об особо охраняемых природных территориях, так как в СССР все земли находятся под охраной государства). Близки по своему режиму к заказникам охранные зоны, которые устанавливают вокруг заповедников. В семидесятых годах начали создавать национальные парки - в настоящее время их насчитывается восемь (подробнее мы поговорим о них отдельно). Очень многочисленны у нас памятники природы различного назначения. Лесным законодательством выделено много категорий лесов, находящихся под тем или иным охранным режимом (леса курортных, санитарных, зеленых и других зон, противоэрозионные, полезащитные, горные водоохранные). Начинает развиваться сеть лесных резерватов, ландшафтных и других охраняемых объектов.

Помимо природных в стране имеются историко-архитектурные и мемориальные музеи-заповедники, многие из которых тоже имеют важное значение в деле охраны природы. Ведь невозможно представить себе Ясную Поляну, Михайловское, знаменитые Кижи или Соловецкий кремль без естественного окружения. В историко-мемориальных музеях-заповедниках (Горки Ленинские и Сибирская ссылка В. И. Ленина) под охрану взят весь природный комплекс. Недавно отнесены к историко-архитектурным и природным музеям-заповедникам Соловецкие острова и остров Валаам на Ладожском озере.

Общая сеть особо охраняемых природных территорий в СССР заметно развивается. Главное назначение всей системы - поддержание общего экологического баланса, наиболее благоприятной природной среды для жизни людей, для их плодотворной деятельности. Это как бы общеприродный фундамент всего общества, включая народное хозяйство. Поэтому изъятие таких земель для целей охраны природы носит лишь условный характер, они выполняют важнейшие государственные и общественные функции.