Начало анималистики. (В. Есаулов)

"Папа, смотри, быки!" - пятилетняя девочка показывала рукой наверх. Отец ее, археолог, интересовался полом пещеры и, работая в ней не один день, ни разу не посмотрел на ее потолок. А там, в странном хороводе, поразительно живые в свете фонаря, видны были фигуры быков. И не просто быков, а вымерших давным-давно бизонов. Чтобы усилить впечатление мощи животных, художник использовал "желваки" и натеки известникового свода пещеры, и теперь казалось, будто под коричневой шкурой зверей перекатываются бугры мышц.

Этот случай почти сто лет назад и был открытием пещерной живописи. И вышло так, что открыл ее ребенок - дети часто находят интересное там, где взрослые могут ничего не увидеть. Открытия ученый мир не признал. Напрасно отец девочки Марселино Саутуола доказывал подлинность росписей, убеждал, что написать их мог только тот же первобытный человек, следы которого были найдены в пещере. Росписи нашли слишком совершенными для пещерного человека, признали мистификацией и забыли про них. Только двадцать лет спустя найдены были другие пещеры с похожими росписями, подлинность которых не вызывала сомнений. Как снег на голову посыпались новые открытия.

Искусство древнейших людей Европы не только существовало. Это было сложное и острое искусство. Оно имело свою историю, знало и взлеты, и падения. А главное - приоткрывался мир древнего человека. Утро человечества не было мрачным и темным. Мир первобытного человека был весел, жесток и ярок, словно мир ребенка. Самые сильные ощущения и впечатления легли в основу росписей, и впечатления эти были связаны прежде всего с охотой. Поиск добычи, выслеживание, удачный удар, опасность охоты, так же как и теперь, в те далекие времена волновали охотника и художника. Но можно сказать с уверенностью, что никогда после этих росписей искусство изображения зверя не значило в жизни людей так много. Это были не просто рисунки. В них искусство сливалось с магией. Они должны были принести удачу на охоте. Недаром рядом с фигурами людей там часто изображают копья, а сами росписи носят следы ударов. В этих пещерах не жили. Это были своеобразные пещерные храмы. Росписи всегда располагались в самых дальних частях пещер. Путь к ним был труден, а иногда и опасен. При исследовании росписей нашей Каповой пещеры в 1964 году погиб спелеолог В. Насонов.

Самые интересные росписи находятся во Франции, в пещере Ласко, открытой тоже детьми. Написаны эти росписи в восемнадцатом тысячелетии до нашей эры. Они прекрасно сохранились, поражают воображение и сейчас.

В "Зале быков" начинается и уходит в темноту огромный фриз с фигурами диких лошадей, северных оленей, медведя и быков, самый крупный из которых величиной около шести метров. Небольшие похожие на пони лошади легки и изящны. Написаны они золотистой охрой, а их фигуры подчеркнуты в некоторых местах тонким черным рисунком. Это лучшие росписи в "пещерном искусстве". Поражает разнообразие и богатство приемов древних художников. Кроме росписей, есть изображения, гравированные резцом на стенах, есть даже "наброски" зверей, процарапанные на плоских гальках.

Драматичны изображения охоты на быков. Зверь с опущенными рогами стоит над упавшим человеком. Здесь же сломанное копье и копьеметалка с фигурой птицы. Такие копьеметалки находят на стоянках древних людей. Они хорошо известны науке и говорят о том, что кроме живописи столь же развита была и скульптура.

Чаще всего древняя скульптура - это "доработанный" в нужном направлении камень или кость, уже природной своей формой похожие на зверя или птицу. Весьма трудно было обрабатывать твердый материал каменными резцами. Древний человек был очень практичен, но фигурки зверей и птиц, точно вписанные в контур кости или камня, так же остро выразительны, как и росписи.

Наскальные росписи и рельефы (первоначально открытые во Франции и Испании) находят сейчас на всех континентах, кроме Антарктиды. Глядя на них, можно, хотя и с трудом, представить себе те далекие времена, когда на громадных пространствах паслись тысячные стада вымерших ныне зверей. О том, как выглядел мамонт, дикий бык, пещерный медведь и шерстистый носорог, мы можем судить по наскальным рисункам - древнейшим историческим документам, оставленным человеком. Они подтверждают выводы археологов о том, что древние люди были умелыми охотниками. О размерах их охот говорят остатки зверей.

Слева: слон. Петроглиф. Феццан. Раненый бизон. Пещера Ласко. Дикая лошадь, 'западня' и 'стрелы'. Пещера Ласко. Справа: охота на кабана. Наскальная живопись. Испания, ущелье Гассула. Копьеметалка с фигуркой дикой лошади Рог оленя. Франция, Брюникель. Копьеметалка с фигуркой птицы. Франция, Мае д,Азиль. Рис. автора

Известны стоянки, где найдены кости девятисот мамонтов, стоянки с остатками десяти тысяч диких лошадей и тысяч быков. Заготовленное впрок мясо, видимо, давало возможность заниматься творчеством. Расцвет первобытного искусства оплачен сотнями тысяч звериных жизней. Древний человек наизусть знал зверей, знал их повадки, знал их облик, поэтому мастерство в их изображении не кажется случайным.

Наскальная живопись и наскальные рельефы существуют всюду, где жили люди. С них везде началось искусство, и почти все они - изображения зверей.

Особое место занимают африканские рисунки. На этом континенте, возможной прародине человечества, наскальное искусство особенно ярко, и образцы его особенно многочисленны. Время создания рисунков - с глубочайшей древности до наших дней.

В пустынных горных плато Сахары, в безлюдных просторах южноафриканских пустынь находятся самые интересные рисунки.

В районе Феццана в дикой долине на потрескавшихся скалах выбиты фигуры давно исчезнувших здесь зверей. Величина их несколько метров, фигуры эти тщательно отделаны. Бивни у слонов отполированы, кожа шероховата, как у настоящих животных, гравировкой подчеркнуты ее складки. Неведомые мастера любуются фактурой камня, своим умением одной линией показать движения зверя. Линия эта легка и словно прочерчена пером по бумаге, а не выбита в камне.

На юге континента другим народом созданы другие рисунки, поражающие ювелирной обработкой камня. Изображение жирафа в трансваальском музее выбито в темном слое "пустынного загара" на камне так, что вся фигура светлая, а фон и пятна на шкуре темно-коричневые. Там, где первобытные африканские художники пользуются краской, чувствуется тоже умение одним пятном, одним острым и верным контуром передать облик и движение зверя.

Создание образа дикого зверя в наскальных рисунках - это первая вершина в искусстве, достигнутая человеком. Это - яркое и сильное начало человеческого искусства вообще, первое проявление духовной жизни. В этом непреходящее значение наскального искусства.

Охота и фотография

Наш век быстро меняет привычную нам землю, меняет людей и природу. Меняет отношения между ними, меняет даже то, что казалось неизменным. Охоту, например. Охотники в массе своей и к охоте относиться стали иначе. Охота теперь больше отдых в лесу и в поле, чем погоня за добычей. Сократились сроки охоты, меньше стало дичи, жестче нормы отстрела. И все чаще вместе с ружьем охотник берет фотоаппарат.

Здесь и своеобразная документация впечатлений - очень приятно бывает посмотреть через год фотографии и слайды, сделанные в радостные дни охоты. Здесь и не всегда осознанная тяга к творчеству. Охотник во все времена был сродни художнику, поэту; сейчас связь эта стала заметнее, и многие из нас, не имея специальных художественных навыков, обратились к самому доступному изобразительному средству - к фотографии.

Способствует этому увлечению и пропаганда фотоохоты, которой занялись многие любители живой природы, надеющиеся таким образом ослабить давление "охотничьего пресса".

И действительно, "охота без запрета" увлекла всерьез иных охотников, заменив им охоту настоящую. Такой фотоохотник, как правило, к своему делу относится серьезно и о снаряжении заботится так же, как заботился о ружье и припасах к нему. Он оснащен хорошей и очень дорогой фотоаппаратурой. Он интересуется биологией и имеет навыки ружейного охотника. Но такой фотоохотник, к сожалению, редкость. Огромное же большинство охотников берет с собой фотоаппарат и снимает "что бог на душу положит". Эти-то фотографии и образуют поток, направленный в редакции наших природоведческих и охотничьих изданий. Присланы они из разных краев нашей страны разными людьми.

Снимки в большинстве своем поразительно однообразны, что заставляет задуматься о причинах такого явления. Прежде всего возникает сомнение в серьезности массового увлечения фотографией. Хотелось бы подчеркнуть то, что фотография уже давно стала одним из видов изобразительного искусства. Со своими особенностями, со своей эстетикой, но все же это искусство, а не что-либо иное. Человек, взявший в руки фотоаппарат, берет на себя ту же меру ответственности перед собой, природой и материалом, что и человек с этюдником и мольбертом.

Фотография - только средство в руках человека-художника, такое же, как кисть, перо или карандаш, и средство это может не подчиниться неумелому, может сказать не то, что он хотел, а может и вообще ничего не сказать.

Фотография подкупает внешней легкостью. Беспомощный профессионально художник ничего не изобразит на картине, а у такого же фотографа получается видимость результата - лист фотобумаги с объективным изображением. Но эта внешняя объективность - не правдивость. Правдивость свойственна только человеку-художнику. Фотография, как и картина или как и всякое другое произведение искусства, - не только изображение природы, но еще и своеобразный отпечаток личности автора. По ней видно, умеет ли он смотреть, что замечает, что ему нравится. По ней можно судить об эстетической и этической культуре человека. Это хорошо видно на следующем примере. Нередко присылаются фотографии, изображающие подранка либо зверя, попавшего в капкан. Такие фотографии отвратительны, потому что хотят или не хотят этого авторы, но в них есть любование страданием, жестокость или даже садизм. Охота - поэтичное, красивое, но еще и жестокое дело, и нет ханжества в том, чтобы эти стороны не подчеркивать. Подобные фотографии говорят в лучшем случае о душевной грубости авторов. Могут быть и исключения. Фотографии, носящие характер "фотообвинения" (например, изображение зверя, убитого браконьерской снастью).

Древний и благородный жанр натюрморта сейчас тоже требует большого умения и такта. Груда убитой дичи, изображенная на фотографии, неминуемо вызывает вопрос о норме отстрела. Привязанные за шею и словно удавленные петлями утки на фотографии вызывают тоскливое недоумение. Много мастерства надо теперь, чтобы заставить зрителя любоваться мертвым зверем. Приведу такой пример. В редакцию принесли свои слайды два приятеля-охотника. На них был изображен убитый заяц, висящий на дереве рядом с ружьем. На слайде одного автора он висел вниз головой, то есть так, как его всегда и вешают, и край мордочки был запачкан кровью. Это сравнительно маленькое пятнышко было ярко по цвету и находилось в зрительном центре кадра. Слайд оставлял тяжелое впечатление. На другом слайде тот же заяц висел повешенный за передние лапы, крови не было видно, а основной акцент фотографии был на пушистой белой шкурке, красиво выделявшейся на фоне грубой коры дерева. Этот слайд и прошел на обложку журнала.

Большой осторожности требует и охотничий жанр. Все еще часто попадаются фотографии с охотником, попирающим ногой убитого зверя. Удручают снимки участников коллективных охот - большой отряд хорошо вооруженных и тепло одетых людей, уходящий в лес за зверем, или те же люди, пьющие "на крови". До особенно неприятны фотографии птичьих трупиков, уложенных правильными рядами с молодцеватыми охотниками на заднем плане. Такими фотографиями часто грешат западные охотничьи издания.

Особые требования предъявляет пейзажная фотография. Задуманные как лирические, такие фотографии часто грешат сентиментальностью. Сейчас, чтобы избежать штампа и найти свое видение природы, нужно обладать большой эрудицией и знать, что делали до тебя в этой области другие. Человеку, увидевшему, замысловатый сучок или занесенные снегом елочки, похожие на закутанных старушек, которые кланяются пню в белой шапке, этому человеку часто бывает невдомек, что фотографии такого рода в редакции присылают десятками и что если их не печатают, то вовсе не потому, что их там нет.

В охотничьей фотографии нет запретных тем. Надо просто очень четко представлять себе, что же скажет зрителю фотография. Надо уметь и поставить перед собой задачу, и решить ее.

Несколько слов о снаряжении. Прежде чем начать фотографировать, решите для себя, что вы хотите снимать и соответствует ли ваша аппаратура вашим желаниям. Если вы хотите заняться фотоохотой, то прежде всего достаньте телеобъектив. Без него заниматься фотоохотой нельзя. Пренебрежение этой очевидной истиной приводит к ежегодной массовой гибели птенцов и птичьих кладок, которые фотографируют "в упор" любители с короткофокусными объективами, а потом расклевывают вороны. Здесь надо сказать и о формуле "охота без запрета": в иных местах и в те или иные сроки стоит запретить и фотоохоту. Обычными объективами вы можете снимать пейзажи, портреты, жанровые охотничьи сцены, собак, натюрморты с трофеями. Все это интересные сюжеты с безграничными возможностями. Но не пытайтесь тем же фотоаппаратом сфотографировать дикого зверя в естественной среде. Даже если он и попадет в кадр, то будет настолько мелок, что кадр не будет интересен никому, кроме вас. Сфотографировать зверя даже телеобъективом - задача чрезвычайной трудности, во всяком случае, сделать это много сложнее, чем того же зверя убить. Именно поэтому у нас так мало фотоохотников. Беру на себя смелость утверждать, что людей, достойных этого звания, во всей стране не наберется и двух сотен, а людей, занимающихся фотографией природы профессионально, - единицы. Их хорошо знают в редакциях журналов, они пользуются заслуженным уважением.

Таким был Николай Николаевич Немнонов, одержимый до фанатизма, поставивший себе цель создать фотоэнциклопедию всей нашей фауны. Таким был и рано умерший талантливый фотограф-анималист и биолог А. Щеголев. Сейчас активно работают биологи В. Мараков, Э. Голованова и Ю. Пукинский. Начав с узкопрофессиональной "биологической" съемки, эти авторы незаметно перешли к фотографии художественной, и их работы - редкий и ценнейший сплав научной документальности и высокой художественности. Лучшие же из их фотографий достойны стать в один ряд с лучшими работами наших художников-анималистов В. Ватагина, А. Комарова и других.

Сближение и взаимное проникновение фотографии и графики сказалось и на фотоанималистике. Видимо, не стоит в рамках статьи касаться этой общей темы, но стоит подчеркнуть, что основная проблема формы и в графике, и в фотографии одинакова - взаимоотношение черного и белого на листе.

'Промазал... Точно найденное психологическое состояние охотника после промаха. Пример удачного жанрового кадра. Фото В. Батюкова

Острографическое решение кадра: скупой и точный документальный рассказ о трудной профессии охотника-промысловика. Фото Д. Дебабова

Недоумевающий читатель вправе задать вопрос: "Как же так? Этого снимать нельзя, это банально, это неэтично. Чего же, в конце концов, хочет автор? Чтобы мы все отложили в сторону фотоаппараты?"

Нет, просто хотелось напомнить истину, с которой я начал: фотография - искусство. Требовательное и суровое, как и любое другое, но так же, как и любое искусство, дающее человеку самое лучшее в жизни - радость творчества.

Пример цветового решения кадра. Его акцент - на ржавой листве дуба, впаянной в блеклое осеннее небо

Кадр, зафиксировавший случайную встречу в лесу. Темный фон и равновесие горизонталей и вертикалей древесных стволов и фигура медведя на их пересечении создают ощущение глухомани. Фото Р. Дормидонтова

При сопоставлении чем-то похожих по очертанию горы и копны сена можно увидеть их цветовой и фактурный контраст. Эта копна, сделанная человеческими руками, оживляет величественный горный пейзаж. Фото Р. Дормидонтова