Зайсан. (Ю. Кеммерер)

Зайсан - озеро морских масштабов. И без того громадное, оно после постройки Бухтарминской ГЭС стало еще глубже и раздвинуло свои границы в равнинные просторы степей.

На однотонном желто-коричневом фоне берегов никаких цветовых пятен, только зеленые островки камыша... Ни дерева, ни кустика. Можно догадываться, каково здесь летом без клочка тени под лучами жаркого солнца.

Озеро своенравно. Чаще оно спокойное, почти голубое, лишь резкие крики чаек тревожат тишину. Ну вот редкая рябь колыхнула зеркальную гладь, потом налетел порыв ветра... Проходит 20-30 минут, и свирепый шквал рвет снасти, гонит двухметровые волны с белыми гребнями. Берегись тогда, рыбак и охотник! Даже на крупном, 20-30-тонном, катере качает, как на морском просторе

За короткое время в мелководья ветер нагонит воду, и она может на полметра и даже больше подняться или, наоборот, уйти, обнажив черное илистое дно, и оставить судно на мели.

...На моторке подплыли к берегу. Высадились у высоких, в два человеческих роста, камышей. Зарядили ружья. Едва вышли на чистое место, как с заросшего заливчика поднялось с полсотни уток. Выстрелил, не целясь, в "кучу" и, конечно, мимо. Вторым выцелил кряковую. Упала. Еще два дуплета - еще две упали. С полем! Охоту начали.

Немного дальше с широкого кормового заливчика подняли несколько больших стай уток. Здесь и разместились на "вечерку".

Сижу на сухом берегу в куртинке камыша. Его, этот кусочек плавающего торфяника, как и многие другие, принесла сюда весенняя вода. Потом уровень снизился, и они остались на берегу. Те, что остановились ближе к живительной влаге, зеленеют, остальные торчат тут и там желтыми кочками.

Погода изумительная. Солнце, тепло... Сижу в одной гимнастерке. Не верится, что это конец сентября. Тихо, никаких посторонних звуков, не слышно даже вездесущего гула самолета в высоте или стрекотания трактора в поле. Солнце село. Перелет не ахти какой. Кряковые, поднявшиеся здесь, не спешат возвращаться.

Неожиданно сзади низом налетела парочка чирков; прежде чем успел подумать, ружье выстрелило, причем куда-то в сторону. Как будто главная задача - пальнуть. Надоедают мошки - мельтешат перед глазами, то и дело хватаешься за ружье, принимаешь их за уток. Уже в сумраке сосед кричит: "Береги!" Прямо на меня, хотя и высоковато, идет утка. Выстрел. Падает на сухое - серая. Заря кончилась, но уходить не хочется.

Сажусь на сухую кочку. Ночь великолепная. Тихо, тепло, по неподвижному водному простору полная луна проложила серебряную дорожку...

Вдали над узкой полоской угасающей зари неясные темные пятна - идут на юг стайки уток. На берегу своя жизнь. Вода совсем рядом, но отчетливо ощущаешь запах полыни.

Ночные звуки. Вот явно недовольный голос кряковой - кто-то мешает ей ужинать. Вот она же приглашает пролетающих мимо соседок разделить с ней трапезу, а теперь, поднимаясь, чтобы переменить место, оповещает об этом всю округу. Издалека слышится нежное "кээк" чирка и, как резолюция строгого начальника, сухое и короткое "гэк" широконоски.

Совсем рядом в камышах всплески, а вот и сама виновница - ондатра. Подплывает к песчаному язычку, выбирается из воды, отряхивается, внимательно слушает и - снова в родную стихию. Подплывает к какому-то стеблю, зачем-то пытается влезть на него. Про себя подсказываю: "Дурочка, так он же тебя не выдержит". Так и есть, чуть-чуть поднялась, растение обламывается, ондатра с плеском падает в воду. Оказывается, это-то и нужно было смышленому зверьку! Подплывает к верхушке и что-то с аппетитом поедает, потом плывет к следующему стебельку, тем же способом ломает его.

Вот в чем причина загадочных всплесков в камышах!

Ложусь на спину, надо мной звездная нива. Одна звездочка не удержалась, полетела вниз, оставив, как короткое воспоминание, тут же погасшую черточку. А вот этой светлой точке не сидится на месте - она бежит по небосводу, пересекает Млечный путь и теряется в толпе подруг. Это рукотворная звезда - спутник Земли.

В Подмосковье и вообще там, где уток мало, охотник изощряется, чтобы перехитрить особо осторожную, наученную горьким опытом птицу: сооружает капитальные, тщательно замаскированные шалаши, полузатопленные бочки, сажает чучела и подсадных уток.

Здесь же охота легка. Поэтому не всегда даже чучела берут с собой. И ни одного шалаша на все дни охоты и многочисленные плавания так и не видели. Встал охотник у любой куртинки камыша - вот тебе и шалаш. Только стой не шевелясь. А камыши есть такие, что и лодка легко прячется.

Высаживаемся у высоких, в два человеческих роста, камышей

Правда, птица предпочитает идти над чистой водой, не стесняясь делать при этом порядочный крюк. Поэтому я старался для охоты выбрать место где-то на мысу поближе к чистой воде. Даже если растительность там и реже, и ниже.

На одну из "вечерок" я ушел за несколько километров, к самому морю. С большим трудом, рискуя поминутно залить сапоги, пробрался метров за двести от берега на маленький островок. Какой-то частью он зацепился за дно, а в общем плавал. О том, как буду возвращаться в темноте, не хотелось думать - впереди перелет, о котором мечтал в длинные зимние московские вечера.

Перелет был слабым: переменил направление ветер, и утка пошла другими трассами, да и стрелял только тех птиц, которых мог достать со своего плавучего "плацдарма". Но пару свиязей взял.

Не стоит рассказывать, как темной и холодной октябрьской ночью выбирался сперва на мелководье, потом на берег. Здесь на сухом берегу невольно рассмеялся. Над собой. Ну зачем нужно пожилому человеку, которому за шестьдесят, лезть, что называется, на рожон? В ночной темноте, в одиночку, на незнакомом заливе настоящего моря, да еще с вязким дном, так упорно добиваться возможности лишний раз выстрелить, чтобы, рискуя здоровьем (это как минимум), добыть утку?..

Совсем как мальчишка! А может быть, это и хорошо?..

Значит, охота еще волнует, значит, жизнь еще дарит радость борьбы, радость успеха!