Традиции и современность. (В. Дежкин)

Мы живем в мире, который меняется у нас на глазах. Это не только радует, но и беспокоит: ведь не всегда и не везде перемены совершаются к лучшему. Кроме того, человеку трудно приспособиться к современному ритму жизни. Десятки и сотни поколений наших предков рождались, жили, умирали в одной и той же обстановке: те же тополя, которые были свидетелями появления человека на свет, заглядывали в его окна в дни старости, те же светлые реки текли мимо его жилища. И охотничьи угодья, дичь, охоты были одними и теми же на протяжении многих десятилетий. Наверное, эта неторопливость жизни, эта неизменность обстановки и способствовали появлению народных традиций, передаче их от поколения к поколению.

Ныне все не так, и не надо, чтобы не повторяться, писать, почему и как. Все вокруг нас меняется, будто мы мчимся в каком-то никогда не останавливающемся поезде. И мы не можем окончательно привыкнуть к такому состоянию, ставшему неизбежностью в эпоху научно-технического прогресса. Так щемит сердце при мысли о том, что мы никогда уже не увидим деревни, в которой родились и выросли (ее жители сселены в перспективный населенный пункт), никогда не окунемся в памятный с детства омуток на тихой лесной речке (ее спрямили при осушительных работах)!..

Что делать, что делать... Тоска по родине, грусть по утраченному присущи всем живущим. Мы имеем право на эти чувства. Но мы должны быть реалистами и уметь смотреть в глаза действительности. Большинство перемен в природе в условиях нашей жизни неотвратимы. Стремление к сохранению всех традиций без учета особенностей нашего времени может поставить нас в положение беспочвенных романтиков и мечтателей. А это опасно и угрожает благополучию того дела, которому мы служим.

В. Гусев, Э. Дронсейко, Б. Борисов, в сущности, построили свою статью на противопоставлении того положения, которое сложилось в в нашей спортивной охоте, ситуации, имевшейся 30 и больше лет назад. Авторы вроде бы ратуют за все новое, но охотничьи души их глубоко погружены в прошлое. Отсюда, как правильно пишет И. Львов в своей статье "Назад, к рогатине..." (см. альманах 33), "эмоционально-критический настрой статьи", отсюда "фразы с внутренним сарказмом" (Б. Сорока, письмо в редакцию).

Конечно, мы обязаны сберечь все самое ценное в нашем духовном наследии, в том числе и лучшие традиции русской охоты. Это бесспорно. Однако при разговорах о наших охотничьих делах акцент следует перенести на другое: на необходимость глубокого анализа природных и социально-экономических перемен, их влияния на охоту, на методы приспособления к ним охотничьего хозяйства.

Эта оговорка отнюдь не ставит под сомнение ценность и актуальность мыслей и предложений, высказанных зачинателями дискуссии. Повторяю, дело в акцентах. Ни о каких традициях не может быть и речи, если мы не создадим полностью современное охотничье хозяйство.

Отойдем на минутку в сторону от частных, хотя и очень важных, вопросов, затронутых во всех опубликованных статьях, и совершим небольшой экскурс в область охотоведческой теории и ее взаимоотношений с практикой.

На чем основана возможность самой охоты? На способности диких зверей и птиц приносить потомство и воспроизводить свою численность, компенсируя убыль, нанесенную отстрелом или отловом. Охотничьих животных даже в небольшом хозяйстве насчитывается десятки видов. Урожай их - прирост численности к моменту открытия охоты - меняется ежегодно в зависимости от экологических условий, а следовательно, меняются и возможные размеры добычи. Наиболее рациональные сроки охоты на эти виды не совпадают. Интерес охотников к тем или иным видам также и различен, и непостоянен. Добавим к этому, что многие звери и птицы весьма подвижны и проводят часть года за пределами одного хозяйства.

Я привожу эти в общем-то известные для каждого охотоведа и опытного охотника простые истины с одной целью: еще раз, в концентрированной форме, показать сложность научного регулирования охоты в наши дни. Ведь надо хорошо знать особенности экологии каждого вида в данной местности, следить за изменениями условий обитания и их влиянием на урожай дичи, ежегодно рассчитывать нормы отстрела, пропускную способность хозяйств, определять фактический объем изъятия дичи и размер оставшегося воспроизводственного поголовья. А самое трудное - надо следить, как все эти сроки и нормы соблюдаются; на бумаге все может выглядеть отлично, а в жизни - совсем по-иному.

Охотоведческая наука, прикладная экология разработали общие принципы и способы управления популяциями охотничьих животных в процессе охоты на них. А современная практика? Способны ли мы сейчас претворить в жизнь все прогрессивные рекомендации науки, правильно регламентировать отстрел дичи? Нет. И с этим, кажется, согласны все участники дискуссии.

У охотничьей отрасли в целом отсутствует достаточно мощный аппарат управления. В инспекциях, хозяйствах, районах не хватает ни охотоведов, ни квалифицированных егерей. Слаба и устарела материально-техническая база. Низка культура многих охотников, не признающих никаких ограничений в охоте. Отсюда и труднопреодолимая при данных условиях тенденция руководящих охотничьих организаций "стричь всех под одну гребенку": устанавливать огромные зоны с одними и теми же, почти неизменными, сроками охоты на определенные виды и даже группы дичи; вводить видовые запреты на столь же обширных территориях, невзирая на то, что внутри них есть очаги с высокой плотностью населения данного вида зверя или птицы. Отсюда же - да еще, возможно, из-за некоторого консерватизма - упорное нежелание предоставить больше прав и возможностей в регулировании охоты достаточно мощным охотничьим хозяйствам.

Где уж тут мечтать о сохранении летней охоты на болотную дичь с легавыми, если есть опасение (и не лишенное оснований), что охотники, легально нагрянувшие в угодья, заодно с бекасами и дупелями начнут стрелять и нелетных утят!

Все хорошие пожелания и предложения, упоминаемые в статьях, станут реальными только тогда, когда охотничье хозяйство получит прочный и надежный костяк. А им, на мой взгляд, должна быть служба государственного охотничьего надзора. Она есть и сейчас, но силы ее невелики и не соответствуют современному состоянию дел: охотников стало гораздо больше, чем прежде; быстроходный и всепроходящий транспорт сделал их очень мобильными; усложнилось регулирование охоты, за соблюдением которого надо следить (путевки, повидовые нормы и сроки, видовые и территориальные запреты); появились новые, опасные формы браконьерства.

Назрела радикальная перестройка государственной службы охотничьего надзора. В Российской Федерации есть скромный, но достаточно убедительный пример использования специализированных и относительно хорошо оснащенных охотничьих патрулей для борьбы с браконьерством. Только они помогли предотвратить уничтожение сайгака в Северном Прикаспии, создали условия для ведения регулярного сайгачьего промысла.

Нам нужны межрайонные и районные механизированные патрули (районный охотовед-одиночка не в силах справиться со столь сложными задачами). Необходимо широко использовать вертолеты для охраны госохотфонда; нужны имеющие хорошую зарплату, квалифицированные и достаточно многочисленные охотоведы и егери; следует усилить борьбу с браконьерством. Надо установить повседневный контроль за соблюдением правил охоты на местах - в угодьях, в том числе и отдаленных, в охотничьих хозяйствах. Только после реализации этой программы мы придем к полностью контролируемой и регулируемой охоте, без которой немыслимо сбережение любых традиций русской охоты.

Мне думается, что укрепление охотнадзора не обязательно прямо связывать с возможностью повышения экономического эффекта от ведения охотничьего хозяйства, с увеличением "отдачи" (хотя она, естественно, будет). Государственный охотничий фонд представляет огромную и вполне самостоятельную ценность. Если бы на земле не было ни одного охотника, все равно пришлось бы охранять угодья от стихийных бедствий, "издержек" технического прогресса, регулировать численность вредящих животных, тратя на это немало денег. Дикие звери нужны не только охотникам, но и всему обществу. Поэтому государственные вложения в охрану охотничьего фонда должны быть достаточно крупными, обеспечивающими его сохранность и воспроизводство.

Напротив, всю деятельность конкретных охотничьих хозяйств должны пронизывать заботы о повышении доходности. Только хорошо отрегулированный экономический механизм позволит им поддерживать и развивать спортивную охоту в нынешних, очень сложных условиях.

Участники дискуссии по-разному смотрят на экономические проблемы. Все они видят их первостепенное значение. Но если В. Гусев с соавторами относится к предложениям о платности охоты очень настороженно, то В. Гаврин, на мой взгляд, гораздо ближе к истине.

Проблема рентабельности промысловых охотничьих хозяйств в принципе решена. Если они созданы в подходящих местах, с учетом состояния сырьевой базы, если они получают достаточно средств и транспорт для освоения угодий, общая рентабельность их обеспечена. Нужно лишь совершенствовать их экономику, добиваться создания условий для рентабельности всех отраслей, особенно ведущих, охотничьих.

Со спортивной охотой все обстоит по-иному. Начнем с того, что экономика любительской охоты очень тесно связана с организационными вопросами.

Зачинатели дискуссии в целом критически отнеслись к современной системе закрепления охотничьих угодий; ошибочность их взглядов подметили И. Кондратьев, В. Гаврин. И. Львов. Однако причины для недовольства все-таки есть, хотя, быть может, и не всегда те, о которых упоминают В. Гусев и его соавторы. Во-первых, система закрепления, приписки слишком "локальна", исходит из интересов прежде всего местных обществ охотников (здесь я согласен с авторами дискуссионной статьи). Во-вторых, она узка, не связана с наличием и правами основных землепользователей, не учитывает важных! экономических аспектов.

Очень простой расчет подтверждает ту же всесторонне проверенную практикой истину, что охотничья продукция, получаемая с 20-30 тысяч га угодий низкой и даже средней продуктивности, не может выдержать надстройки в виде аппарата управления хозяйства, специалистов, материально-технической базы. Приписные же хозяйства на общественных началах - тут я вновь согласен с В. Гусевым, Э. Дронсейко и Б. Борисовым - пока что остаются фикцией. Значит, существует совершенно очевидный экономический запрет на создание специализированных охотничьих хозяйств в таких условиях.

Но ведь для того, чтобы вести спортивную охоту, совершенно не обязательно на каждом участке угодий организовывать охотничьи хозяйства! У нас имеются основные, первичные, землепользователи: лесхозы, совхозы, рыбхозы и другие. Они вполне могли бы сдавать свои угодья в аренду первичным коллективам охотников, взяв на себя - за определенную компенсацию - охрану госохотфонда и проведение биотехнических мероприятий. Такие предложения уже неоднократно выдвигались в нашей печати. Нельзя только, чтобы деятельность этих землепользователей в области охотничьего хозяйства вышла из-под контроля органов госохотнадзора (а такая опасность сейчас возникает).

Особенно велики возможности разумного совмещения интересов спортивного и промыслового охотничьих хозяйств. Как ни странно, но это один из самых больных вопросов нашего охотоведения.

За госпромхозами и коопзверопромхозами закреплено чуть ли не полмиллиарда гектаров охотничьих угодий, преимущественно к востоку от Урала и на европейском Севере. В них имеются прекрасные возможности для любительской охоты на те виды дичи, которые отсутствуют или стали редкими в густонаселенных районах страны. Местные охотники интересуются в основном промысловыми видами зверей и птиц. Почему бы не создать для промхозов условия, при которых они могли развивать в своих угодьях спортивную охоту? Субарендные договоры с местными обществами охотников. Туристские путевки для приезжих охотников (удовлетворяется их потребность в охоте, снимается часть непомерного охотничьего пресса с угодий центральных областей России). И нужно-то для этого совсем немного: дополнительные права, кое-какие ассигнования на оплату труда штатных охотников-егерей, капитальные вложения на охотничьи базы и домики; затраты окупятся сторицей!

Так нет, во многих местах спортивная и промысловая охоты превратились в антагонистов. Промхозы, главные охотпользователи, выпустили из своих рук контроль за любительской охотой в закрепленных за ними угодьях. Более того. На территории некоторых промхозов (например, в Омской области) созданы приписные хозяйства обществ охотников. Настоящая охотничья "матрешка"!..

Вдали от проезжих дорог. Фото А. Щеголева

Констатируем: привлечение к ведению спортивной охоты основных землепользователей в несколько раз сократит затраты на нее, поможет навести твердый порядок в охотничьих угодьях.

Остаются проблемы, связанные с существованием самостоятельных охотничьих хозяйств, которые, конечно же, должны сохраниться и "задавать тон" в спортивной охоте.

Выше говорилось о необходимости повышения доходности хозяйств для любительской охоты. Но должны ли они во всех случаях быть рентабельными или, по крайней мере, самоокупаемыми? По-видимому, нет. Далеко не для всех хозяйств эта задача достижима. Напомним, что ныне окупаемость затрат в системе спортивных хозяйств различных ведомств в среднем ненамного превышает 50 процентов, то есть каждый вложенный в них рубль приносит 50 копеек отдачи. Для достижения полной самоокупаемости их доходность надо повысить в 2 раза. Где искать резервы?

Прежде всего надо договориться о следующем: рентабельным должно быть спортивное охотничье хозяйство в масштабе большой области или даже республики, причем не только за счет доходов от охоты. Внутри могут быть хозяйства, существующие на дотацию.

Следует договориться и о разумных пределах помощи планово-убыточным хозяйствам. Если процент самоокупаемости в них значительно ниже 50, то надо искать иные формы организации охоты (о них говорилось выше). В принципе же необходимо поставить дело так, чтобы самоокупаемость приближалась в среднем к 70-90 процентам и значительная часть доходов поступала от охотничьей отрасли. Только тогда мы сможем отстаивать правомерность существования системы специализированных охотничьих хозяйств.

Резервы же заключаются в повышении доходности спортивной охоты. Она все-таки должна стать платной. Хозяйство должно получать определенную сумму за каждого зверя или птицу, отстрелянных в его угодьях. Оплата труда всех работников хозяйств должна зависеть от числа добываемых на их территории животных и от полученного дохода. Только тогда экономические механизмы, ныне почти бездействующие, будут работать на нас.

Плату следует взимать не за каждое добытое животное, а за каждую разрешенную к отстрелу и вписанную - по просьбе охотника - в путевки единицу дичи (разумеется, дифференцированно, по видам). Это принципиальный момент. Дело в том, что главным "продуктом" охотничьего хозяйства ныне становится сама охота, право на нее. Поэтому охотник, получивший разрешение на охоту и занимавшийся ею, уже получил проданный ему "товар", независимо от того, отстрелял он дичь или нет. Такой подход делает ненужным очень громоздкий и практически неосуществимый контроль в угодьях за трофеями каждого охотника.

Все это не просто и помимо глубоких экономических разработок, проведения развернутых опытно-производственных проверок требует коренной ломки психологии охотника-любителя.

"Лично я не буду платить, мне лично охота нужна только ради отдыха", - пишет в редакцию Н. Мартынов из Башкирской АССР, судя по всему грамотный охотник, который очень одобрительно отнесся к статье "Сохраним лучшие традиции нашей охоты".

А разве организация отдыха, сбережение и улучшение возможностей для него обходятся дешево обществу в наши дни? Нет, традиции традициями, но не обойтись и без энергичной пропаганды среди охотников. Традиции идти в природу и брать бесплатно из нее все, что она произвела, надо положить конец...

Слов нет, современная система плат, взимаемых с охотников, сложна и не всегда им понятна. Нет прямой зависимости между размерами денежных вкладов отдельных лиц и размерами "отдачи" от них. Один охотник, уплативший членские взносы, не пропускает ни единого выезда на охоту и добывает максимум трофеев; другой, заплативший такую же сумму, иногда за год ни разу в угодья и не заглянет. Имеются различия в размерах возможной добычи, обусловливаемые природными условиями. Введение прямой платы за охоту намного упростит положение.

Мне думается, экономическая основа охоты должна быть не суммой различных источников дохода, а функциональной системой и складываться следующим образом.

Государственная пошлина. Идет в доход государства.

Членские взносы. Предназначены для содержания платного штатного аппарата обществ охотников. Размеры дифференцированы в зависимости от реальных потребностей и источников прочих доходов. Тенденцию дальнейшего увеличения взносов следует ограничить.

Плата за путевки. Подразделяется на 2 части: в первую входит дифференцированная оплата права охоты на животных, разрешенных к отстрелу в угодьях хозяйства, во вторую - компенсация фактических расходов (по себестоимости) на прием и обслуживание охотников. Размер платы за охоту может колебаться в зависимости от численности того или иного вида дичи, затрат хозяйств и т. п. В путевки включается и плата за охоту на крупных лицензионных животных, стоимость разрешений на которых (остается в органах охотнадзора), вероятно, следует уменьшить.

Доходы от других рекреационных отраслей (рыбная ловля, лодочные станции, сдача баз и остановочных пунктов отдыхающим вне сезона охоты), доходы от промысловой деятельности (заготовка мясодичной продукции, пушнины, дикорастущих), подсобных и производственных предприятий (могут частично перераспределяться внутри системы). Целевые дотации профсоюзных и промышленных предприятий.

Не исключено, что в некоторых хозяйствах и районах охота станет дороже. Но, во-первых, это неизбежно: затраты на интенсификацию охотничьего хозяйства в современных условиях увеличиваются и должны частично покрываться за счет самих охотников. Во-вторых, предоставление охотничьим хозяйствам большей правовой и экономической самостоятельности позволит им увеличивать доходность и снижать плату, взимаемую с членов обществ.

Укажу на еще один несомненный выигрыш от экономического укрепления спортивной охоты. Хозяйства смогут и захотят гораздо лучше, чем ныне, следить за порядком в закрепленных за ними угодьях, контролировать все происходящие в них процессы, ликвидировать браконьерство. Это будет ценным дополнением к усовершенствованной системе государственного охотничьего надзора, который сам не в силах осуществить повсеместный контроль. Кстати, хозяйства достигнут такого уровня, при котором невозможно уже будет и дальше не предоставлять им большей самостоятельности в регулировании сроков охоты и норм добычи местных, оседлых видов зверей и птиц.

...Польза от злободневных дискуссий несомненна. "Надо отметить, что в последние годы альманах "Охотничьи просторы" все более остро ставит вопросы организации охотничьего хозяйства", - пишет Б. Сорока. Статьи, опубликованные в порядке обсуждения в предыдущих выпусках альманаха, подтверждают это высказывание. Современная ситуация в охотничьем хозяйстве рассмотрена в них принципиально и в различных ракурсах. В этих статьях нет универсальных рекомендаций и рецептов. Не стремился к, ним и я.

"Для того чтобы автомобиль двигался, он должен иметь по крайней мере мотор", - шутят в Одессе. Для того чтобы сберечь охотничьи традиции, нужно сохранить саму охоту - добавим мы в том же духе. Продолжив аналогию, скажем: мотор в охотничьем хозяйстве - это система его организации и экономика. Без них не только никуда "не уедешь", но и вообще не сдвинешься с места. Укрепив охотничий надзор, внедрив в жизнь стройную систему охотпользования, введя в действие достаточно эффективные экономические рычаги, мы сможем, по всем законам современного охотоведения, держать в руках руль нашей отрасли: регулировать добычу любого вида зверя и птицы - в каждом уголке страны, в нужных размерах и в удобные сроки.

Не надо иллюзий: интенсификация сельского и лесного хозяйств, индустриализация и градостроительство несут с собой неизбежные потери для живой природы; в наших силах лишь несколько уменьшить и отдалить их. Видовое разнообразие охотничьих животных уменьшится, как уменьшилось оно в большинстве развитых стран мира, уйдут в прошлое многие охоты.

Но мы еще побродим с ружьем в руках и с хорошей легавой по кочковатым, влажным от обильной росы лугам в поисках дупелей и бекасов. Посидим на рассветных зорях в шалашах с подсадной в ожидании разгоряченных весенним азартом селезней. Увидим возрождение прекрасных охот с ловчими птицами.

Для всего этого нам нужно повседневно следовать одной традиции - новой: неустанно заботиться об укреплении организационно-экономических основ ведения охотничьего хозяйства.

От редакции. Итак, обсуждение статьи В. Гусева, Э. Дронсейко и Б. Борисова подходит к концу. В опубликованных на эту тему материалах были, конечно, и спорные утверждения авторов, но были и ценные конструктивные предложения по улучшению всего нашего охотничьего хозяйства. На страницах нашего альманаха выступили все желавшие сказать свое слово по волнующим нас проблемам. Увы, не заметили этих публикаций лишь те, от кого, в сущности, зависит судьба нашей охоты. Ни Главное управление охотничьего хозяйства и заповедников при Совете Министров РСФСР, ни Росохотрыболовсоюз, ни местные управления охотничьего хозяйства не высказали своего отношения к опубликованному. Мы надеемся узнать их мнения по вопросам, поднятым в дискуссии.