7. Вальдшнеп, лесной кулик, слука

(Вальдшнеп (Scolopax rusticola L.) - С. К.)

По достоинству своему, это - первая дичь, но так как она, хотя, по месту жительства, принадлежит к отделу лесной дичи, но в то же время совершенно разнится с ней во всем: в устройстве своих членов, чисто куличьем, в пище и нравах, - то я решился говорить о вальдшнепе после всех пород лесной дичи.

Об иностранном и русских именах вальдшнепа я уже говорил довольно. Должно заметить, что по-польски и на юге России его называют "слонка" или "сломка", и что это название, вероятно, имеет одно происхождение с именем "слука".

Вальдшнеп

Как-то странно, что вальдшнеп с своими длинными ногами и носом, одним словом, что кулик живет в лесу и нередко в лесной чаще. Устройство членов его требует простора, и с понятием о кулике соединяется болото или, по крайней мере, берега рек, прудов и озер. Конечно, кроншнеп живет же в степи, но зато там хотя сухо, да просторно, и притом он, в известные времена года, бывает постоянным посетителем мокрых и мягких берегов всяких вод. Казалось бы, вальдшнепу неловко бегать и особенно летать в лесу; он, кажется, должен цепляться за сучья и ветви длинным носом и ногами, но на деле выходит не то: он так проворно шныряет по земле и по воздуху в густом, высоком и мелком лесу, что это даже изумительно.

Вальдшнеп, беспрекословно, превосходнейшая, первая дичь во всех отношениях; он даже первенствует в благородном семействе бекасов, к которому принадлежит по отличному вкусу своего мяса, по сходству с ним в пестроте перьев, красоте больших черных глаз, быстроте и увертливости полета, по способу добывания пищи и даже по трудности стрельбы. Вальдшнеп, несмотря на длинные ноги, шею и нос, телом кругл и мясист: величиною будет с крупного русского голубя. Складом членов особенно сходен с дупельшнепом, да и самые перья, кроме красноватого или коричневого цвета, своими пестринами несколько похожи на дупелиные. Вальдшнеп очень красив. Все пятна или пестрины его перьев состоят из смешения темных, красноватых, серо-пепельных оттенков, неуловимых для описания, как и у других бекасиных пород. На голове у вальдшнепа сверху лежат четыре поперечные полоски или растянутые пятна темного цвета; красноты больше на спине и верхней стороне крыльев, а нижняя, зоб и брюхо - светлее и покрыты правильными поперечными, серо-пепельными полосками; хвост коротенький, исподние его перья подлиннее верхних, очень темны, даже черны, и каждое оканчивается с изнанки белым пятнышком, а сверху красно-серым; верхние же хвостовые перышки помельче, покороче и светло-коричневые; нос в длину вершок с четвертью: ноги для кулика такой величины коротки; цвет носа и ног светло-роговой.

Первое одиночное появление вальдшнепов весною иногда бывает очень, рано, так что и проталин нигде нет. Непостижимо, где они могут держаться и чем питаться в это время? Вероятно, около каких-нибудь, не замерзших зимою и еще более оттаявших с приближением весны родниковых озерков и ключей. Не один раз случалось мне поднять и убить вальдшнепа посреди глубоких, еще не тронувшихся снегов: это бывало даже в исходе марта. Замечательно, что все ранние вальдшнепы бывают довольно жирны. - Потом, с наступлением теплой погоды и дружной весны (почти всегда около 12 апреля в Оренбургской губернии), начинается валовой пролет вальдшнепов. Высыпки их бывают иногда чрезвычайно многочисленны, большею частью по лесным опушкам, по порубам, по мелкому лесу и по кустарникам, а около Москвы по плодовитым и ягодным садам. Охотнику надобно пользоваться этими высыпками, потому что пролетные вальдшнепы редко остаются одни и те же более трех суток на одном месте. Пролетающих или прилетающих вальдшнепов стаями никто никогда не видал: без сомнения, они летят ночью. В неделю - пролет и высыпки кончатся; жилые, туземные вальдшнепы займут свои леса, и сейчас начинается тяга или цуг. Я уже объяснял значение этих слов и впоследствии, говоря о стрельбе вальдшнепов, займусь подробнее этою особенностью их нравов. В половине мая вальдшнепы садятся на гнезда, а в половине июня выводятся молодые. Гнездо свивается в большом и крупном лесу, на земле, из старой сухой травы и перышек. Самка кладет четыре яйца, немного побольше голубиных, продолговатой куличьей формы, испещренные коричневыми крапинками. Не могу ничего утвердительного сказать - разбиваются ли вальдшнепы на пары и разделяет ли самец с самкою заботы в устройстве гнезда и высиживании яиц. Некоторые охотники уверяли меня, что при выводках молодых всегда бывают и самец и самка, но мне не случалось убедиться в этом собственным опытом. Точно так же ничего не знаю о подробностях и, может быть, особенностях их совокупления.

Хотя я сказал утвердительно в первом издании этой книги, что тяга вальдшнепов не ток; но некоторыми охотниками были сделаны мне возражения, которые я признаю столь основательными, что не могу остаться при прежнем моем мнении. Вот наблюдения, сообщенные мне достоверными охотниками: 1) летающие вальдшнепы, всегда самцы (как и мною замечено было), иногда внезапно опускаются на землю, услышав голос самки, которому добычливые стрелки искусно подражают, и вальдшнепы налетают на них очень близко; 2) если стоящий на тяге охотник, увидя приближающегося вальдшнепа, бросит вверх шапку, фуражку или свернутый комом платок, то вальдшнеп опустится на то место, где упадет брошенная вещь; 3) там, где вальдшнепы детей не выводят, хотя с весны держатся долго и во множестве, тяги не бывает. Основываясь на таких убедительных доказательствах, с достоверностью можно заключить, что тяга - ток вальдшнепов: самцы летают по лесу и криком своим зовут самок; последние откликаются, самцы отыскивают их по голосу и совокупляются с ними. Итак, приняв тягу за ток, уже нельзя сомневаться, что самки одни выводят детей. Что же касается до того, что вальдшнепы на тягах ловят мошек и мелких крылатых насекомых, толкущихся или порхающих около древесных вершин, - в чем иные охотники сомневаются, - то это обстоятельство не подлежит сомнению. Я нарочно и много раз разрезывал зобы сейчас застреленных на тяге вальдшнепов и всегда находил только что проглоченных мошек, больших комаров, сумеречных бабочек и летающих жукалок. Впрочем, ничто не мешает летающим на токах вальдшнепам ловить попадающихся им насекомых.

Как скоро молодые вальдшнепята подрастут, матка выводит их из крупного леса в мелкий, но предпочтительно частый; там остаются они до совершенного возраста, даже до осени, в начале которой перемещаются, смотря по местности, или в опушки больших лесов, около которых лежат озимые поля, - ибо корешки ржаных всходов составляют любимую их пищу, - шли сваливаются прямо из мелких лесов в болотистые уремы и потные места, заросшие кустами, особенно к родникам, паточинам, где остаются иногда очень долго, потому что около родников грязь и земля долго не замерзают. В это время вальдшнепы охотно и смело приближаются к человеческим жилищам, к мельничным прудам и плотинам, особенно к конопляникам и огородам; днем скрываются в густых садах, парках, рощах, ольховых и таловых кустах, растущих почти всегда около прудов, плотин и речек, а ночью летают в огороды и капустники, где ловко им в мягкой, рыхлой земле доставать себе пищу. Они любят также посещать те места, где днем бродил или стоял рогатый скот. Они охотно клюют свежий коровий помет, состоящий из пережеванных трав и мелких червячков, которые в нем сейчас заводятся. В лесных местах, где много водится вальдшнепов, не найдешь вчерашнего помета, который не был бы истыкан их носами; но старый, крепко загустевший сверху, остается неприкосновенным^*. Пища вальдшнепов, как и других бекасиных пород, предпочтительно состоит из корешков разных лесных и болотных трав, которые они мастерски достают своими длинными и довольно крепкими носами, а также из разных насекомых. Я уже сказал, что с прилета вальдшнепы бывают довольно сыты, но потом скоро худеют и до самой осени мясо их становится сухим, черствым и теряет свое высокое достоинство; зато, чем позднее осень, тем жирнее становятся вальдшнепы и, наконец, совсем заплывают салом. Впрочем, это бывает не каждый год: по большей части они пропадают, не успев разжиреть хорошенько. Мне особенно памятен в этом отношении 1822 год. Осень стояла долгая, сначала очень ясная и холодная, а потом теплая и мокрая; все вальдшнепы без исключения свалились в мелкие кусты, растущие по сырым и потным местам, держались там до 8-го ноября и разжирели до невероятности! Брося все другие охоты, я неутомимо, ежедневно ходил за вальдшнепами: 6-го ноября я убил восемь, 7-го двенадцать, а в ночь на 8-е выпал снег в четверть глубиною и хватил мороз в 15 градусов. Предполагая, что не могли же все вальдшнепы улететь в одну ночь, я бросился с хорошею собакою обыскивать все родники и ключи, которые не замерзли и не были занесены снегом и где накануне я оставил довольно вальдшнепов; но, бродя целый день, я не нашел ни одного; только подходя уже к дому, в корнях непроходимых кустов, около родникового болотца, подняла моя неутомимая собака вальдшнепа, которого я и убил: он оказался хворым и до последней крайности исхудалым и, вероятно, на другой бы день замерз.

^* (Некоторые охотники утверждают, что вальдшнепы не едят коровьего помета, а только ищут в нем червячков.)

Двадцать вальдшнепов, облитые салом, застреленные 6-го и 7-го ноября, и висевшие в анбаре, замерзли, как камень. С этого времени началась жестокая зима, и я, до самого великого поста, лакомился от времени до времени совершенно свежими вальдшнепами, что, конечно, может считаться большою редкостью. Осеннее разжирение этой драгоценной дичи, при оскудевающем ежедневно корме, всегда меня удивляло, но не объясняется ли оно тем, что корешки трав делаются в это время особенно питательными, потому что соки растений устремляются в корень? По большей части вальдшнепы пропадают около половины октября. Весенний и осенний пролеты их, сопровождающиеся высыпками, бывают весьма различны: иногда чрезвычайно многочисленны и продолжаются осенью около двух недель, иногда так скудны, что в целый день не отыщешь и двух пар. Случается и то, что вдруг везде появится множество вальдшнепов, и в одни сутки все пропадут; последнее обстоятельство считается верным признаком скорого наступления постоянной зимы, что и справедливо, но временное выпадение даже большого снега, не сопровождаемое морозом, вальдшнепы выдерживают без вреда и часто не только дождутся времени, когда снег растает, но и после него остаются долго. Не один раз случалось мне видеть в осеннюю, теплую, печатную, как говорится, порошу, весь снег по мелкому лесу и кустам, испещренный узорами вальдшнеповых следов; подобное тому бывает и весной при внезапных выпадениях снега, какие случаются иногда даже в первых числах мая.

Стрельба вальдшнепов начинается с самого их прилета. Покуда появляются они в розницу, в одиночку, - стрельба незначительна и случайна. Вдруг поднимешь вальдшнепа там, где и не думал его найти, и, наоборот, в самых лучших угодных местах - нет ни одного. В это время вальдшнеп - неожиданный и, конечно, драгоценный подарок, но собственно за вальдшнепами охоты нет. Когда же начнется настоящий валовой пролет и окажутся высыпки вальдшнепов, стрельба их получает особенную важность и самый высокий интерес для настоящих охотников, тем более, что продолжается очень недолго и что в это раннее время, после шестимесячного покоя, еще не насытилась охотничья жадность; не говорю уже о том, что вальдшнепы - дичь сама по себе первоклассная и что никогда никакой охотник не бывает к ней равнодушен. Весною, как скоро поднимешь в одном месте двух-трех вальдшнепов - наверно можно сказать, что тут высыпка, что тут их много. Разумеется, оставя всякую другую пролетную дичь, истинный охотник бросится за вальдшнепами, и добрая легавая собака, не горячая, преимущественно вежливая, будет очень ему полезна. Хотя на весенних высыпках вальдшнепы не так близко подпускают собаку, и стойки может она делать только издали, но при всем том беспрестанно случается, что дальние вальдшнепы поднимаются, а ближайшие, плотно притаясь, сидят так крепко, что без собаки пройдешь мимо их; выстрелишь в поднявшегося далеко, а сзади или сбоку поднимаются вальдшнепы в нескольких шагах. Собака с долгим чутьем, не гоняющаяся за взлетающею дичью, много поправит неудобства этой стрельбы: она сейчас потянет и тем издали укажет, где сидит вальдшнеп; охотник не пройдет мимо и поставит себя в такое положение, чтоб кусты и мелкий лес не помешали выстрелам. Высыпки бывают иногда так многочисленны, что даже опытный и хладнокровный охотник смутится и растеряется, а молодой, горячий просто с ума сойдет, и если к этому присоединится собака, которая гоняется за птицей, то в несколько минут распутается и разлетится, бог знает куда, сотенная высыпка. Когда случится нечаянно наткнуться на высыпку, вальдшнепы вдруг начнут вскакивать, производя довольно сильный шум крыльями и мелькая во всех направлениях: впереди, с боков и даже сзади. Если они еще не напуганы выстрелами, то, описав небольшую дугу, равную вышине дерев или кустов, сейчас садятся. За непременное правило должно взять: не бегать к тем вальдшнепам, которые пересели в глазах охотника и которых он сначала даже видит бегущих или стоящих неподвижно. Надобно подвигаться вперед тихим, ровным шагом, осматривая или заставляя собаку обыскивать все места направо и налево, стараясь держаться так, чтоб деревья и кусты, где всегда происходит эта стрельба, сколько можно менее мешали выстрелам. Это правило очень важно: пересевшие вальдшнепы в первые минуты так сторожки, что не подпустят охотника в меру, а бегая к ним понапрасну, он будет оставлять вальдшнепов позади и по сторонам, - вальдшнепов, которые сидели крепко и близко около него. Если нужда заставляет охотиться с собакой, которая гоняется, то как скоро она найдет высыпку, надобно сейчас привязать собаку, потому что гораздо больше убьешь без нее, особенно если несколько человек с ружьями или без ружей будут итти около охотника, не в дальнем расстоянии друг от друга, равняясь в одну линию. Надобно осматривать внимательно каждый отдельный куст, каждую рытвинку, каждое крепкое местечко, всегда заранее становясь в выгодное положение. Только таким образом производимая охота может быть успешна и добычлива во время весенних высыпок. Все затруднения исчезают, если стрельба производится в мелком, частом кустарнике или лесных поростях, вышиною в полчеловека, не заслоняющих взлетающей птицы от глаз охотника и от ружейного дула. Обширные ягодные сады около Москвы, состоящие из малинника, крыжовника, смородинных и барбарисовых кустов, представляют самое богатое и выгодное место для стрельбы вальдшнепов во время весенних и осенних высыпок, которые, как я слыхал, бывают иногда баснословно многочисленны. В этом случае всего лучше нескольким охотникам итти рядом, растянувшись в какую угодно линию; даже без собак (если итти потеснее) охота будет добычливая, но с вежливыми собаками она будет еще успешнее и веселее. Вальдшнеп не крепок к ружью, и как довольно редко случается стрелять его далеко, а по большей части близко, но зато в ветвях и сучьях, то крупнее рябчиковой дроби употреблять не нужно: даже 8-го нумера весьма достаточно, а иногда и 9-го. Стрелять вальдшнепов и легко и трудно: на чистых местах он летит прямо и плавно, а в лесу и кустах вертится и ныряет между сучьями? очень проворно; без преувеличения можно сказать, что он иногда мелькает, как молния, а потому стрельба в лесу, довольно высоком и частом, требует чрезвычайного проворства и ловкости. Надобно бить вальдшнепа на подъеме, когда он выбирается кверху и покуда частая сеть ветвей его не совсем закрыла, или, если он летит диагонально, косвенно, надо ловить те мгновения, когда он вымелькнет на сколько-нибудь чистое место. Это уж не то, что в поле или голом болоте, где можно выпускать в меру, тянуть и прицеливаться в птицу на просторе: вальдшнепа, мелькающего в лесу, надобно так же быстро стрелять, как ныряющего на воде гоголя. Много бывает промахов по вальдшнепам, но зато нигде не бывает таких непостижимо удачных выстрелов, как в охоте за ними. Часто случалось мне не верить своим глазам, когда, после отчаянного выстрела, пущенного просто в куст или в чащу древесных ветвей, по тому направлению, по какому юркнул вальдшнеп, - вдруг собака выносила мне из кустов убитого вальдшнепа. Как частые сучья, правда без листьев, за которыми не видно птицы, не мешают иногда дроби попасть в нее - не понимаю и теперь!..

Как скоро весной слетят высыпки, начинается стрельба вальдшнепов на тяге, которая происходит всегда в лесу, через поляны, просеки и лесные дороги. Высота полета зависит от вышины леса: вальдшнепы всегда летят над самыми верхушками дерев. Весною тяга начинается на закате солнца и продолжается до совершенной темноты или, справедливее сказать, во всю ночь и даже поутру до солнечного восхода, в чем я имел случай не один раз убедиться. Чем более весна переходит в лето, тем позднее по вечерам начинают тянуть вальдшнепы, так что в начале июля тяга начинается тогда, когда уже совсем стемнеет и стрелять нельзя. Вальдшнепы сопровождают свой полет особенного рода криком или голосом: он похож на какое-то хрюканье или хрипенье и слышен задолго до появления вальдшнепа, что очень помогает стрельбе, ибо, без этого предварительного звука, охотник, - особенно стоя в узком месте, - не заметит большей части пролетающих вальдшнепов, а когда и заметит, то не успеет поднять ружья и прицелиться. Этот крик разделяется, так сказать, на две ноты или на два колена: первое состоит из хриплых, коротких звуков, повторяющихся раза три, а второе из несколько продолженного звука, похожего на слог "цсу". Во всякое другое время, кроме тяги, вальдшнепы не издают никакого голоса. В тех местах, где их водится много и где места для стоек удобны, стрельба на тяге довольно весела, особенно целым обществом охотников. Только в этом случае можно допустить, что чем больше стрелков, тем лучше: расставленные по своим местам, они друг другу не мешают, а помогают, потому что, испуганный выстрелом одного охотника, вальдшнеп налетит на другого, а от другого на третьего и так далее, и кто-нибудь да убьет его. Если общество велико и вальдшнепов много, то выстрелы раздаются беспрестанно, как беглый ружейный огонь; иногда лесное эхо звучно повторяет их в тонком прохладном весеннем воздухе, раскатывая отголоски по лесным оврагам; с изумлением останавливается проезжий или прохожий, удивляясь такой частой и горячей стрельбе, похожей на перестрелку с неприятелем в передовой цепи. Ночная темнота прекращает стрельбу. Сходятся охотники; с напряженным вниманием устремляются глаза каждого на яхташи своих товарищей, стараясь разглядеть в темноте: много ли добычи у других? Громко и весело рассказывает про свою удачу один, с досадою - про свои неудачи другой. Впрочем, эта охота никогда не бывает очень добычлива, относительно к числу охотников, и нейдет в сравнение со стрельбою на высыпках, даже весенних, а об осенних и говорить нечего: самому счастливому охотнику редко удастся убить на тяге более двух пар, а некоторым не достанется ни одной штуки. Очевидно, что в одиночку такая охота не заманчива, хотя очень спокойна: можно курить, сидеть, прохаживаться, даже лежать, если угодно, но она уже слишком недобычлива и даже может быть скучновата, потому что иногда лет вальдшнепов располагается весьма неудачно: во всех направлениях слышны их голоса, а именно на то место, где стоит охотник, не налетит в меру ни один, и, простояв часа три, охотник принужден будет воротиться домой, не разрядив даже ружья. - Но я любил изредка стоять на тяге и один, выбирая для этого ясные и тихие майские вечера, В погоду сумрачную и ветреную вальдшнепов не разглядишь и не расслышишь, да они мало и тянут. Теплый, весенний или почти летний вечер в исходе мая, именно в чернолесье, имеет невыразимую прелесть: деревья и кусты только что распустились, особенно липа и дуб, которые распускаются поздно; по захождении солнца, весь воздух напояется тонким благовонием молодых листьев, заглушаемым иногда густым потоком запаха цветущей черемухи. Всякая птица, от соловья до голубенького крошечного бесочка, горячо и торопливо поет свои вечерние песни, умолкая постепенно вместе с темнеющими сумерками, которые в лесу ложатся ранее и быстрее. Наконец, все утихнет, наступит совершенная тишина: слышны не только прыжки зайца, но даже шелест маленьких зверков. Невольно задумаешься иногда и вздрогнешь, услыхав хриплый голос вальдшнепа, который, с приближением его, становится час от часу явственнее... Исчезли и распускающийся лес, и чудный вечер, и вся природа!.. С каким волнением, бывало, ждешь появления вальдшнепа из-за вершин дерев, и как обрадуешься удачному выстрелу!

С наступлением настоящего лета прекращается стрельба вальдшнепов до осени. Молодых вальдшнепят отыскивать в лесу трудно, да и бить такую славную дичь, не достигшую полного возраста, как-то жалко, а потому этого рода охотой никто не занимается, но в исходе августа молодые выровняются и начнут попадаться в мелком лесу или в опушках большого: обо всем этом было говорено уже довольно. Около 6-го сентября, а иногда и позднее, начинается настоящая осенняя охота за вальдшнепами. Тут добрая легавая собака делается главным действующим лицом: без ее помощи эта стрельба невозможна. Вальдшнепы сидят крепко и плотно таятся в корнях дерев и кустов, в частых, мелких поростях, в крупной, высокой траве и очень любят лесные сырые опушки около озимей и небольшие овражки с рытвинами и водоеминами, густо поросшие таловыми кустами и молодыми ольхами, особенно если по овражку бежит речка или ручеек, а по берегам есть родниковые паточинки. Последняя местность всего удобнее для двух охотников: они пойдут по обеим сторонам овражка, собака отправится в кусты, а вальдшнепы будут вылетать направо и налево; по лесным же опушкам лучше ходить одному, разумеется, с собакой. Если таких удобных мест много, то охота бывает чудесная и чрезвычайно добычливая. Это все я говорю о тех вальдшнепах, которые вывелись в соседних лесах и свалились из них в мелкие кусты и болотистые уремы; но, независимо от них, еще задолго до отлета вальдшнепов, так сказать туземных, начинаются осенние высыпки вальдшнепов пролетных, предпочтительно по мелким лесам и кустам; эти высыпки в иные года бывают необыкновенно многочисленны, а иногда совсем незаметны. Вот на этих-то осенних высыпках происходит самая горячая и многодобычливая охота. Жаль только, что высыпки по большей части весьма кратковременны и что нередко, постреляв вдоволь один день, на другой на том же месте не найдешь ни одного вальдшнепа. К тому же пролетные вальдшнепы выбирают каждый год разные места для высыпок, а не одни и те же: вероятно, это делается случайно. В иной год потому и нет пролетных вальдшнепов, что не нападешь вовремя на их высыпки. Никак не умею объяснить, отчего вслед за пролетевшими, сейчас же не улетают туземные вальдшнепы, а, напротив, держатся иногда после них очень долго?

Иногда осенняя охота за вальдшнепами получает особенный характер. Хотя они постоянно держатся в это время в частых лесных опушках и кустах уремы, кроме исключительных и почти всегда ночных походов или отлетов для добыванья корма, но в одном только случае вальдшнепы выходят в чистые места: это в осеннее ненастье, когда кругом обложится небо серыми, низкими облаками, когда мелкий, неприметный дождь сеет, как ситом, и день и ночь; когда все отдаленные предметы кажутся в тумане и все как будто светает или смеркается; когда начнется капель, то есть когда крупные водяные капли мерно, звонко и часто начнут падать с обвисших и потемневших древесных ветвей. Эти-то капли, которых падения не любит и боится всякая птица и зверь, выгоняют вальдшнепов не только из леса, но даже из лесных опушек и кустов. В самом деле, однообразное, неумолкаемое падение капель в лесу имеет в себе что-то печальное и пугающее. Сколько раз случалось мне вслушиваться в этот странный шум, невольно задумываться и вздрагивать, когда крупная капля холодно и больно попадала мне в лицо... Итак, кроме пугающего шума, капель внешним образом беспокоит птицу и заставляет ее беспрестанно переходить с места на место. Зато какая чудесная выходит стрельба вальдшнепов, когда они выбегут в чистые луговины около леса, или болотистые места около уремы. Впрочем, под словом чистые не должно разуметь таких гладких мест, на которых негде было бы спрятаться и притаиться. Вальдшнеп не маленькая птичка; ему нужны кочки, некошеная крупная трава, межи, обросшие бобовником и чилизником, или глубокие борозды рослых озимей, где бы можно было укрыться, и все это в самом близком расстоянии от леса или кустов. Как скоро, хотя на время, уймется дождь и перемежится капель, вальдшнепы перемещаются в лес, от которого отдаляются редко далее нескольких сажен и куда сейчас возвращаются, несмотря на дождь и капель, если будут спуганы. В это время вальдшнепы очень смирны, сидят крепко, подпускают охотника близко и долго выдерживают стойку собаки: очевидно, что тут бить их весьма нетрудно, особенно потому, что вальдшнепы в мокрую погоду, сами мокрые от дождя, на открытом месте летают тихо, как вороны: только очень плохой или слишком горячий охотник станет давать в них промахи. Можно подумать, что такая простая, легкая стрельба не доставит удовольствия настоящему, опытному и, разумеется, искусному стрелку, но такая охота редка, кратковременна, вообще мало добычлива, имеет особенный характер, и притом вальдшнеп такая завидная, дорогая добыча, что никогда не теряет своего высокого достоинства. В этой охоте еще приятно то, что можно видеть хорошую собаку во всей ее красоте и вполне ею любоваться. В лесу, кустах, в камыше, высокой траве и осоке охотник почти не видит собаки, но здесь она вся на виду. Вальдшнеп издает сильный запах, и все собаки очень горячо по нем ищут. Только истинные охотники могут оценить всю прелесть этой картины, когда собака, беспрестанно останавливаясь, подойдет, наконец, вплоть к самому вальдшнепу, поднимет ногу и, дрожа, как в лихорадке, устремив страстные, очарованные, как будто позеленевшие глаза на то место, где сидит птица, станет иссеченным из камня истуканом, "умрет на месте", как выражаются охотники.