Недаром дано этой породе уток собирательное имя: они появляются не очень рано весной, всегда огромными стаями; не только в одиночку или попарно, но даже маленькими стайками я никогда их не встречал. Обыкновенно садятся они на большие, чистые пруды или озера, и густым черным покрывалом одевают светлую воду. Вода, буквально, кажется черною, а потому и в этом отношении верно дано им название "чернь". Они бывают у нас только пролетом: весной и осенью; на больших водах держатся долго, особенно в хорошую, теплую осень. Где выводят детей - не знаю, только не в тех уездах Оренбургской губернии, где я живал, потому что с молодыми я никогда их не видывал*. Величиною, складом носа и пером чернь очень похожа на утку нырка, то есть верхняя часть у них черного, а нижняя беловатого цвета. Мне не удавалось много стрелять их, это хлопотно, потому что они всегда сидят на середине пруда и надобно к ним подъезжать на лодке, чего я никогда не делал, да и птица того не стоит. Я бивал их только тогда, когда они случайно на меня налетали. Различия в перьях между селезнем и уткой я не замечал, но другие охотники сказывали мне, что селезень отличается большим отливом кофейного цвета, большею величиной и черным хохлом. Вообще эта утка пером некрасива, но крепкого сложения; нос и лапы у ней точно такого же цвета и устройства, как у нырка, а пахнет рыбой меньше его. Если удастся подплыть в меру из-за камыша к стае черни, то можно убить одним зарядом до десятка.
* (Недавно получил я известие от одного достоверного охотника, что он встречал выводки "черни" в Оренбургской губернии. Я могу объяснить свою ошибку только тем, что смешивал их с выводками "белобрюшки" или нырка: утки их очень сходны.)