Едва забрезжит рассвет. (М. Петраков)

Утиные места

Несколько рук протянулось из кузова, принимая корзину, чехол.

- Доброе утро!

- Доброе, доброе.

- Ну как, будет клев сегодня?

- Ветер не в нашу пользу. Но вообще должна брать. Погода ясная.

Рыболовы повеселели: раз Захар Захарович говорит "будет брать", значит, можно ехать.

Верблюжьими горбами далеко врезались в зеленоватую гладь Каспия узкие каменные гряды, названные Пирсагатскими. Многие годы неутомимые волны бьются о камни, но им хоть бы что! Гигантскими клыками торчат они из воды то тут, то там. Все так же остры их уступы.

Прибрежные камни стали любимым пристанищем многочисленных ужей. Забираются они, скользкие, жирные, на выступы и лежат неподвижно, подставив лоснящиеся спины солнцу. Но не вздумай зазеваться, рыбак. Увлечешься снастями, обернешься, а в садке уж-воришка старается заглотить только что снятую с крючка воблу.

Впрочем, здешние рыбаки давно уже изучили повадки ужей. А о Захаре Захаровиче Лошманове и говорить не приходится. Бывалый солдат, он более тридцати пяти лет занимается охотой и рыбной ловлей. Знает характеры и зверей, и рыб. Недаром так ценят его советы рыболовы.

Нагнув голову, Захар Захарович через очки косится на поводок беспомощного, начинающего рыболова.

- Выше крючки подними. Шамайка, она по верху идет. А так у тебя всю наживу бычки объедают. Чтоб не тонул поводок, поплавок приспособь.

- Так груз все равно его утопит. Груз-то тяжелый.

- До конца не утопит. Груз ляжет на дно, а поплавок будет поводок поднимать.

"Стажер" начинает прилаживать поплавок, а Захар Захарович весь превращается во внимание. Кажется, дрогнул спиннинг. Не прозевать бы - вовремя подсечь. Сегодня - соревнование военных коллективов. Молодежь составила одну команду, отставники - другую. Молодые решили во что бы то ни стало обогнать "старичков".

- Захар Захарович, что-то путается у меня поводок. Отпустил его на всю глубину, а теперь забрасывать неудобно, - опять обращаются к нему.

- Ну-ка, покажи свой груз, - взглянув на свинцовый обрубок, Захар Захарович вздыхает. - Ведь не первый год рыбачишь, а такими примитивными грузилами пользуешься. Вот смотри, какой у меня - Он достает запасное грузило с крючком на конце. - Когда глубокое место и длинный поводок нужен, я складываю его вдвое, делаю петлю, сажаю на крючок и забрасываю. При падении петля соскакивает с крючка, и поводок развертывается. Понятно?

- Понятно-то понятно, но здесь ведь такого грузила не сделаешь.

- Ладно, бери пока мое, лови.

И обрадованный рыболов спешит с новым грузилом к своим снастям.

Ветеран-рыболов З. З. Лошманов

- Есть! - разрывает тишину звонкий голос. - Захар Захарович! Сразу две! - Это ликует сосед, капитан. - Действительно, надо было поднять крючки!

- Не шуми, - добродушно прерывает его Захар Захарович. - Рыба, она шуму не любит.

Начинаются состязания на точность и дальность забросов. Главный судья Корсунский бесстрастно фиксирует:

- Семьдесят, восемьдесят. Девяносто метров!

Девяносто - это результат Захара Захаровича. По точности ой тоже не уступает ни одному рыболову, хотя здесь собрались довольно опытные рыбаки.

- Да у него спиннинг вон какой! - с завистью говорят побежденные сконфуженные соперники. - Этим и на сто забросить можно.

Спиннинг у Захара Захаровича длинный, двухручный, клееный в двенадцать слоев. Прочный и удобный. Сам сделал.

Пригрело солнце. Захар Захарович снял шляпу. Налетевший ветер разметал его серебряные, словно бока пойманной рыбы, волосы...

Машина остановилась у знакомого дома на проспекте Ленина. Легко выпрыгнув из нее, Захар Захарович принял корзину, спиннинги и бодрым шагом направился к своему подъезду. В дверях он чуть не столкнулся с соседкой.

- Захар Захарович! Никак опять с рыбалки?

- Угадала, на соревновании был.

- Как улов?

- Да ничего. Первое место заняли.

- Вот тебе и пенсионер, семьдесят пять лет!

- А мой-то Григорий опять захворал. Простыл. А уж так бережется.

Вечером он решил навестить соседа.

- Ну, что, Михайлыч, опять хвораем?

- Как видишь. Посидел вчера вечером на ветерке, "козла" забивали.

- Знаешь что, - посоветовал Захар Захарович, - бросай-ка своих "козлов" да вступай в наш коллектив. Все болезни как рукой снимет. Меня-то, видишь, никакие не берут. Забыл, когда и болел.

Сосед грустно усмехнулся.

- Шутишь, Захарыч. Куда мне. Совсем растрясусь в дороге. Не тот возраст.

- Какой возраст? - рассмеялся Захар Захарович.

И опять с благодарностью вспомнил Захар Захарович своих сослуживцев, втянувших его, мотолюбителя, в охоту и рыбалку. Давно это было, но подполковник в отставке Лошманов помнит свой первый выезд на охоту.

- Вот что, хватит тебе пылить по дорогам, - сказал как-то один из сослуживцев, заядлый охотник. - Покупай лучше ружье да поедем с нами на охоту.

Купил ружье. Поехали на Дивичинский лиман.

Росным выдалось утро. Пока добрались до камышей, словно изморосью покрылись борта лодки, одежда, стволы новенькой "тулки".

Вырвавшаяся из камышей казарка свечой взмыла над лодкой. Не раздумывая, скорее инстинктивно, Лошманов схватил "тулку", вскинул ее и, хотя до казарки было не менее шестидесяти метров, нажал сразу на оба спусковых крючка. Толчок чуть не выбросил его из лодки.

- Молодец! - похвалил товарищ. - Свалил намертво.

- Не может быть? - все еще не верил удаче Лошманов. - Я же наугад пальнул.

Вон лежит твоя казарка.

И действительно, вдалеке на озерной зыби мягко покачивалась убитая птица. Одна из дробинок угодила ей прямо в глаз.

- Смотри, какая меткость, - удивился сослуживец. - Далеко пойдешь.

Этот или другие случаи положили начало новому увлечению: родился страстный охотник. Но далеко пойти... Нет, это оказалось не таким уж легким делом. В том пришлось убедиться на следующей же охоте.

Не успел Лошманов выбрать место для засидки, как над головой появилась пара гусей. Выстрелил почти в упор, но те, как ни в чем не бывало, пролетели дальше. Досадно стало. Что же это такое? Почему промазал?

Только перезарядил ружье, появилась вторая пара. Она шла еще ниже, гогоча и будто дразня его. "Ну уж на этот раз не промажу", - подумал охотник, стараясь не волноваться, прицелился. Грохот. Дым. А гуси спокойно продолжали свой полет.

Что за чертовщина? А тут, как на зло, над головой новая пара. Горячась, он даже привстал и выстрелил дуплетом. Но, увы, результат тот же. Гуси неторопливо скрылись за ближайшими зарослями камыша.

Дело в том, что охотнику недоставало выдержки, тренировки. То есть того, что называют опытом.

Лошманов занялся стендовой стрельбой. И вот награда за упорство: мастер спорта по стендовой стрельбе.

Не раз пригодились в жизни выработанные на охоте навыки - выносливость, выдержка, умение метко стрелять. А сколько сил и здоровья прибавлялось после каждой поездки. Дышалось вольготнее, свободнее.

Без забавных случаев не обходится ни одна охота. Были они и с Лошмановым.

Выехал он однажды на лодке на лиман. Занял удобную позицию, замаскировался в камышах. Глядь - материковая утка летит. Выстрелил. Шлепнулась метрах в тридцати и наутек. Залив мелкий, на лодке не угонишься. Выскочил Захар Захарович, бросился с ружьем за подранком. А тот все дальше и дальше уплывает. Дно вязкое, илистое, передвигаться трудно. "Плюх-плюх", - хлопают в тишине резиновые сапоги. Вдруг один сапог, предательски скользнув с ноги, остался позади. Захар Захарович, стоя в нелепой позе на одной ноге, рванулся к сапогу, пытаясь достать его, но... потерял равновесие и плюхнулся в мутную воду. Недовольно ворча, в грязи с головы до ног, он все же догнал подранка. Принес к лодке, пристроил к камышине, служи, дескать, приманкой. А сам стал переодеваться. Благо одежда запасная была. Вспомнил об утке, обернулся, а ее и след простыл. Освободилась и скрылась в зарослях камыша. Проклятое невезенье!

В другой раз чуть не утонул в грязи на лимане. Высадились поздно вечером втроем с моторки у островка. Моторку отпустили до рассвета, а сами зашагали по воде к берегу. До него, казалось, рукой подать. Захар Захарович шел впереди. Шагах в двадцати от берега он вдруг почувствовал, что проваливается куда-то и его ноги начинает засасывать.

- Не подходите! - закричал он товарищам. - Трясина!

Больше часа барахтался, пока не освободился. Немало побродили, прежде чем на выход к берегу набрели. Измучились. Все побросали, кроме ружей. Один чуть не сел среди лимана: "Не могу, - говорит, - сил больше нет". Просьбами, угрозами заставил двигаться. Замерз бы человек. Помогая друг другу, выбрались, наконец, на берег. И здесь свалились, окончательно обессиленные.

Однако с охоты не ушли. Утром выбрали место недалеко от злополучной топи. Птицы не заставили себя ждать. Едва забрезжил рассвет, в воздухе послышался знакомый свист крыльев. Но... сбитая Лошмановым казарка упала именно на том месте, где вечером тонули.

- Черт! - вырвалось у него с досадой. - Стоило стрелять, патрон тратить. Уж не полезу туда. Хватит вчерашнего!

Зашуршали камыши. Выглянул шакал и прямо по грязи, не спеша направился к убитой птице.

"Ах ты нахал! Чужой добычей хочешь попользоваться? Ну, нет!" - Захар Захарович зарядил ружье пулей.

Шакал подобрался к казарке, взял за шею и, не спеша, пошел к берегу. Пуля взбила фонтан грязи у самого его носа. Шакал, бросив казарку, прыгнул в камыши.

И никто из друзей Захара Захаровича не мог потом отгадать, каким образом он достал из топи казарку.

Снова вечер. Стихли гомон и крик гоняющей мячи ребятни. Реже проносятся по улицам машины. И лишь во дворах некоторых домов из-под навесов винограда доносится стук костяшек.

К Лошмановым заглянул немного поправившийся сосед.

- Пойдем, Захарыч, застучим что ли, - сказал он нарочито весело.

- Спасибо за приглашение, - улыбнулся Захар Захарович. - Составил бы компанию, да некогда. Завтра на Сары-Су едем за судачком. Подготовиться надо.

- Опять на рыбалку? - удивился сосед.

- Обязательно.

- Неисправимые, - сосед покачал головой. Ну, как хочешь, а я пойду поиграю.

- Давай, давай, - усмехнулся Захар Захарович и принялся укладывать в цинковый сундучок короткие закидушки с яркими желтыми поплавками, те самые, которые давно уже именуются "Зах-зах".