28.02.2017

С беркутом в ЮНЕСКО: Почему чиновники не разбираются в соколиной охоте

В начале декабря стало известно, что соколиная охота в Казахстане стала объектом «нематериального культурного наследия человечества». Это решение было принято ЮНЕСКО, однако наша страна была далеко не первая в этом списке, а чтобы туда попасть, нужно было проделать огромную работу и преодолеть все бюрократические препоны — прежде всего, отечественные. Сегодня мы беседуем с «главным виновником» того, что наших беркутчи признали на мировом уровне, — простым инженером, работающим в области связи в провинциальном Таразе, Бахытом Карнакбаевым. Именно он проделал работу за профильные министерства, доказывая им и всему миру очевидные вещи: что Великая степь является одним из очагов охоты с ловчими птицами.

— А зачем вообще нужна соколиная охота, а тем более — ее продвижение на мировом уровне? Да и «зеленые», наверное, против выступают...

— Да, соколиной охотой, в классическом ее варианте, сейчас никто не занимается. Если надо мясо — пошел и купил в магазине. Здесь не в потребительском виде надо рассматривать и даже не в зрелищном, как думают некоторые. Дело в том, что это часть нашей культуры. Очень глубокой культуры, основы которой мы собирали по крупицам в музеях, архивах, библиотеках. Об этом можно еще долго говорить, но скажу только, что многие сходятся на том, что охота с ловчей птицей зародилась от 6 до 7 тысяч лет назад.

— Возможно, это спорная дата, но дело не в этом. Вернемся в наши дни. Точнее, к тому времени, когда соколиную охоту признали всемирным наследием. Кто из стран это инициировал?

— Первыми начали Эмираты. Ну, наверное, у них денег много и другие проблемы все решены. В общем, они стали спонсировать эти проекты, и 16 ноября 2010 года ЮНЕСКО решила, что соколиная охота является частью всемирного культурного наследия, и первые 12 стран: ОАЭ, Саудовская Аравия, воюющая ныне Сирия, Монголия, которой я, кстати, помогал в этом, Южная Корея, где на тот момент было всего четыре «сокольника», Франция и другие.

— И Казахстану не нашлось места в этом списке?

— Нет. Президент Назарбаев подписал соответствующую конвенцию только через год после этого — 20 декабря 2011 года. Вообще, арабы тот проект запустили 10 лет назад, но о нем я сам узнал лишь в 2007 году — на фестивале в Англии. После этого я стал продвигать эту тему у нас, но это оказалось не так легко. Главная трудность была в том, что соответствующие государственные структуры или не хотели, или не могли понять, что это такое — внесение культурных традиций казахов и кочевников в мировые. Я писал и министру культуры, и главе правительства, но ничего не сдвигалось. Достучаться удалось через несколько лет, когда через сенат парламента письмо попало в приемную Назарбаева. Это, если коротко.

— Но ведь с тех пор прошло целых пять лет! Неужели на подготовку презентации нужно было столько времени?

— Оказывается, в Казахстане этим занимаются две организации — это Министерство культуры и Комитет по связям с ЮНЕСКО при МИД РК. У них, как выяснилось, особого представления об этом «наследии» не было, контактов с беркутчи они не имели. Я им постоянно звонил, узнавал, как продвигаются дела, но там постоянно менялись ответственные люди и руководство. И каждый раз мне по новой приходилось им все объяснять: для чего это надо, как это отразится на имидже страны и так далее.

Здесь тоже можно много рассказывать. В общем, они там какую-то презентацию подготовили в марте 2012 года, но оказалось, что половина из их работы — откровенная ерунда. Я им все исправил, отредактировал и дополнил, но там заявили, что уже не будут переводить исправленный вариант — мол, уже отправлять документы надо. А там были такие откровенные ляпы, которые могли вызвать обратный эффект у комиссии ЮНЕСКО. Например, они пишут, что основная задача беркутчи — сломать и подчинить волю птицы. Там, кстати, половина «зеленых», о которых вы упомянули вначале, сидит — и этот вариант они хотели туда направить! Понимаете, о чем речь? Это могло быть позором для Казахстана, да еще и негативно сказаться на странах, которые уже вошли в список. А основная задача соколиной охоты — в том, чтобы охотник и птица работали вместе, в симбиозе, как напарники. И таких ляпов много было. В общем, я их предупредил: если эта презентация не пройдет, то я напишу жалобу президенту и министру, рассказав им все, как есть. Ведь это дело моей жизни, и я им помогаю абсолютно бесплатно. Я тогда еще до кое-кого в Астане дозвонился, предупредив о последствиях. В конце концов, эту позорную презентацию они отправлять не стали, и это дело заглохло на некоторое время.

— А потом?

— Все это время я поддерживал отношения с сокольниками из разных стран, и всегда все удивлялись, почему Казахстан не двигается в этом направлении. Больше всех это делали арабы, которые обращались не только ко мне, но и, по всей видимости, в Астану. Оттуда вышли на казахстанскую федерацию, которую возглавляет Тлеухан, а оттуда — опять на меня. Получается, что чиновники из Комитета по связям с ЮНЕСКО ничего не смыслят в соколиной охоте, а беркутчи не могут разобраться с официальными документами и составления презентации. Единственным посередине, знающим и то, и другое, оказался я. И вот в марте прошлого года мне звонят из Астаны, говорят, что обратились арабы и срочно надо туда вылетать, и я с готовностью вылетел. Замечу, все это оплачивали сами арабы. Туда же прибыли представители еще четырех стран — Пакистана, Италии, Германии и Португалии, — и мы вместе там сидели четыре дня и обсуждали, как можно сделать совместную презентацию. Потом мы ее оформили и отправили в ЮНЕСКО, где наша заявка рассматривалась больше года. И вот, в конце ноября в Аддис-Абебе состоялось заседание Комитета по охране нематериального наследия человечества, на котором было принято решение о включении новых пяти стран, включая Казахстан, в долгожданный репрезентативный список. Кстати, в 2012 году в этот список вошла еще Венгрия, и поэтому сейчас нас там 18 стран.

— И какие «плюсы» от этого решения?

— Конечно! Теперь соколиная охота находится под «покровительством» ЮНЕСКО, и этими фактами можно оперировать при проведении различных мероприятий, проведении исследований, открытия музеев и выставок и так далее, и так далее. Коротко говоря, это подтвердило тот факт, что соколиная охота — это не забава, этнографическая постановка и не варварский метод охоты, как утверждают некоторые «знатоки». Можно и нужно демонстрировать подрастающему поколению способы такой охоты, о том, как красиво летит птица, как она настигает жертву, как признает охотника. А еще о том, как на протяжении тысячелетий это было средством выживания. Например, во время голодомора в 20-х и 30-х годах ХХ века один беркутчи мог прокормить, а прямо говоря, спасти целый аул.

— Ну и, наверное, у вас личное удовлетворение было?

— Да, скрывать не стану. По сути, сейчас я вижу результат своего десятилетнего труда, реализацию своей мечты. И никакие материальные блага этого не заменят. Хотя всегда я все делал бесплатно или за свой счет. Работаю сейчас обычным инженером, поэтому не могу позволить себе ездить на заграничные мероприятия, и в этом помогают те же арабы. Ну и я другим помогаю. Ведь до недавнего времени был вице-президентом Международной ассоциации сокольников по Азии, Африке и Океании, поэтому консультировал коллег из других стран. Например, по большим играм кочевников, прошедшим в Кыргызстане. Теперь я в этой Ассоциации советником президентом по Центрально-Азиатскому региону. И теперь у нас задача — увеличить число стран, вошедших в «соколиный список». Ведь чем больше в нем будет стран, тем меньше завтра какие-нибудь «зеленые» проголосуют за то, чтобы не мучить птиц — пусть, мол, они на воле охотятся.

Мирас Нурмуханбетов

Источники:

1. radiotochka.kz

Личный опыт Ольга Коробейникова отзывы читайте на сайте.