Тигролов (В. П. Сысоев)

^* (Из книги "Тигроловы", Хабаровское книжное издательство, 1955, стр. 11 - 22.)

Взглянув на Ивана Павловича, сразу не определишь профессию этого человека. В его внешнем облике столько доброго спокойствия, неторопливости и даже застенчивости, что можно скорее принять его за пчеловода или садовника, чем предположить в нем страстного таежного следопыта.

Голубые, всегда улыбающиеся ласковые глаза, большая, пышная серебристая борода, широкое, открытое, типично русское лицо, располагающее к себе и взрослого и ребенка...

Слушаешь его мягкий грудной голос - и не веришь, что перед тобой гроза тигров; и только руки - крепкие, мускулистые, развитые, как у циркового борца, дают знать о недюжинной силе, которая нужна охотнику в рукопашной схватке с могучим и ловким зверем.

Небольшой бревенчатый дом Богачева стоит на песчаном берегу недалеко от того места, где красавица Уссури сливается с полноводным Амуром.

Известный тигролов И. П. Богачев, поймавший живьем 36 тигров. По В. П. Сысоеву (1955)

В разливы простая рыбацкая лодка Ивана Павловича подходит к самому крыльцу - так близко от усадьбы плещутся уссурийские волны. Частенько в этот дом наведываются многочисленные друзья Ивана Павловича - охотники и журналисты, художники и ученые, лесники и пионеры. Послушать его рассказы об охоте, поговорить о предстоящих походах в тайгу или просто посмотреть на человека, который в семьдесят с лишним лет превосходно ходит на лыжах, стреляет зверя без промаха, знает каждую тропку в наших лесах, - кому не покажется заманчивым? И для каждого Иван Павлович находит душевное слово. В натуре его столько русского хлебосольства, что уйти от него, не отведав малины или свежего квасу, просто немыслимо!

Большая семья Богачевых жила дружно, но в одном Иван Павлович был упрям и не любил менять своего решения - это когда дело касалось охоты. Ни жена, ни взрослые дети не могли уговорить его посидеть дома, если даже ему нездоровилось. Стоило выпасть пороше, как он забывал и о ноющей спине и о ревматизме ног.

Жена Ивана Павловича давно примирилась с тяжелой участью подруги зверового охотника, подолгу пропадающего в тайге и оставляющего на ее плечах всю заботу о детях и хозяйстве. Лишь редкая скупая слезинка, непрошенно выступавшая на глазах женщины, выдавала волнение и тревогу за мужа, когда он опять готовился в дорогу. Старательно и любовно собирала она в котомку топор в кожаном чехле, алюминиевый котелок, ложку, кружку, спички, мешочки с сахаром, солью, чаем, пачку гречневого концентрата, краюху хлеба или немного сухарей. Все это надо было уложить так, чтобы ни один предмет не гремел, чтоб мешок было удобно нести.

Несколько раз мне приходилось бывать с Иваном Павловичем Богачевым на зверовых охотах. Об одной из них я и хочу рассказать.

Лет десять назад количество тигров на Дальнем

Востоке настолько уменьшилось, что приходилось платить по двести рублей за одно лишь сообщение о свежих следах этого редкого зверя. Как-то в конце декабря со станции Облучье пришла телеграмма: "Нашел след трех тигров выезжайте Авдеев". Выехали туда мы втроем: Богачев, его племянник Прокопий Порфирьевич и я, надеясь на Сутарских приисках пополнить нашу бригаду местными охотниками.

В Облучье мы разыскали Авдеева, предупрежденного телеграммой о нашем приезде. Через два дня все было готово к выезду в тайгу. Кроме Авдеева, к нам присоединился старый опытный хинганский зверовщик Ференцев.

След тигров был обнаружен в верховье реки Сутары. До Сутарских приисков мы ехали на машине, а дальше пробирались на нартах. Роль ездовых собак выполняли пять тигрятниц. Трудно было бы определить породу этих животных. Окрашенные в пегий цвет, флегматичные, с отвислыми ушами, они своим видом скорее напоминали обыкновенных дворняжек, чем зверовых лаек. Кормом им служила сушеная кета. Продукты, боеприпасы, веревки и теплую одежду мы погрузили, тщательно упаковав, на две нарты. Людям предстояло идти пешком.

На охоту Богачев оделся в куртку серого сукна, из которого шьются солдатские шинели, и в такие же шаровары. Ноги его плотно обтягивали кожаные носки - олочи, сделанные из мягкой лосинки. Внутри олочи выстилаются прочной травой - улой (род осоки), которая предохраняет ногу от сырости и мороза. Длинные оборки олочей, ловко обмотанные поверх шаровар, не дают проникать снегу внутрь этой простой, но незаменимой в тайге обуви, позволяющей чувствовать под ногой любую ветку, готовую предательски треснуть при скрадывании зверя. Шапка на охотнике из цыгейки неопределенного цвета. Этот костюм дополняют широкие рукавицы из тонкой лосиной замши. Цвет одежды до того схож с серыми древесными стволами, что стоит Богачеву остановиться, как его фигура сливается с общим фоном зимнего леса и он становится невидимым.

В тайгу двинулись с рассветом. Первое время наши дневные переходы не превышали пятнадцати километров, но постепенно все мы втянулись и шли, не жалуясь на усталость.

Снег во многих местах был испещрен следами кабанов и изюбров. Мы радовались этому, зная, что тигр обитает в соседстве с ними. Ночевать приходилось там, где заставала ночь. Спиливали несколько сухих деревьев на дрова, ставили палатку, и через какие-нибудь два часа после остановки в нашем походном жилье, пахнущем хвоей, усталые охотники разливали по мискам дымящийся" суп. За ужином, как обычно, беседовали, перебирая в памяти все виденное за день.

- Вишь, звери-то как понаходили, - размышлял вслух Богачев.- Я думаю, что должен бы скоро тигриный след попасться.

- А что, разве тигр не распугивает кабанов и изюбров? - спросил я Ивана Павловича.

- Нет. Кабана или изюбра он берет скрадом: подползет близко, сделает два-три прыжка и, смотришь, повис на нем. А если промахнется, то не преследует. Подойдет к кедру, запустит в кору когти, поцарапает дерево от злости - и пошел искать другой табун.

- Иной раз просто удивляешься: на одном ключе тигры живут, и тут же, рядом, табун кабанов пасется, изюбры ходят, - заметил Прокопий Порфирьевич - неизменный спутник Ивана Павловича на охоте.

- А вот уже волчьего следу не увидишь, - продолжал Иван Павлович.- Всех волков тигрица, как кошка мышей, выловит. Волк - тот не столько съест, сколько разгонит. Где волки - там нет зверя, где тигр - там скорее и другого зверя сыщешь.

От железной печки в палатке -становится жарко. После ужина сон наступает быстро, и беседа обрывается на полуслове.

На шестой день поисков Прокопий Порфирьевич, шедший немного в стороне по ключу, свистнул два раза. Это означало, что он нашел след и звал к себе.

Спустившись с косогора, мы увидели тигриный след.

След "амбы" я видел впервые; он напоминал отпечаток передней лапы медведя, но был круглее и по расстановке походил на рысий. Мне показалось, что прошел один крупный зверь, поэтому я и удивился, когда Богачев, слегка наклонившись над следом, сказал:

- Тигрица с двумя прошлогодними тигрятами. Это они переход делают. В другой охотничий район идут. Матка впереди. Видите? А детеныши сзади гуськом, след в след. Котята ничего себе, так пудов, пожалуй, по пять будут. Ну, что же, идемте, ребята!

Решено было перевалить на другой ключ, переночевать и наутро догонять тигров налегке, с собаками" Мы думали, что все семейство живет где-то недалеко. Вскоре предпеложения наши подтвердились находкой кабаньей туши, полусъеденной тиграми. Секач не успел еще промерзнуть, и тигрица с выводком могла вернуться к нему ночью.

Переходя ключ, кое-где не замерзший, Иван Павлович сломил сухой длинный пустотелый стебель дудника и, опустив один его конец между трещинами льда, а другой взяв в рот, быстро и не припадая к воде напился. Затем он предложил мне воспользоваться незатейливым таежным приспособлением, очень удобным в зимних условиях.

Подойдя к намеченному для табора месту, мы с некоторыми предосторожностями стали устраиваться на ночлег. Деревья топором не рубили, разговаривали тихо, даже дрова пилили в палатке. Собак накормили сразу же (им предстояла завтра большая работа) и крепко привязали порознь, предварительно расчистив снег для лежек.

Настроение у всей бригады заметно повысилось. Предстоящая схватка волновала всех, и только Иван Павлович был совершенно спокоен. Он деловито осматривал вязки, сделанные из мягкой пеньковой веревки, и матерчатый намордник - основные орудия при ловле тигров.

Прокопий Порфирьевич с Авдеевым перебирали холостые патроны. Из всего нашего оружия предстояло взять только дробовики. Как ни хотелось мне прихватить винтовку в надежде застрелить старую тигрицу, Богачев убедил меня, что она будет ни к чему, что даже ижевку - и ту придется бросить при вязке зверя.

Вскоре приготовления были закончены. До утра оставалось много времени. Спать не хотелось, и я задал зверолову вопрос: верно ли, что тигр охотится за человеком? Часто приходилось слышать, что человек скрадывает какого-нибудь зверя, а тигр-де подстерегает охотника, идя за ним по следам. Так ли это на самом деле?

- Вот уж что нет, так нет, - возразил Богачев.- Если и бывает, что тигр выходит на свежие следы охотника и какое-то время идет по ним, так ведь не только тигр это делает. Медведи и кабаны тоже иногда принимают человеческий след за след своего собрата, а как принюхаются, поймут, так и подались в сторону. Слышал я, что в старину тигры нападали на корейцев и маньчжур. Те беда как боялись амбу, никогда его не трогали. Ну, я скажу, что зверь этот понимает опасность. Как пришли мы на Уссури да начали стрелять тигров, а потом живьем научились ловить их, тут тигр человека еще больше стал бояться. Правда, взрослых, старых тигров мы почти не ловим, берем тигрят, которых матка три года с собой водит. Одногодки, если тигрица погибает, редко остаются живыми. Мне приходилось находить тигрят, которые просто замерзли. Были они худыми - кожа да кости. Останется тигренок без матери, корма добывать не может, ну и гибнет. Помню, один такой вот тигренок-сирота вышел к яме, где жгли уголь, залез в нее, пригрелся и уснул. Бери его голыми руками. А взрослый тигр, конечно, очень сильный и ловкий зверь. Лучший корм для него - это кабаны да изюбры. Иногда берет он и медведя. Ну, а волка и рысь - подавно. Который раз мелочью пробавляется - то рябчика на лунке прихватит, то зайца в тальнике задавит, даже рыбу ловит во время нереста.

- Как же он с медведем-то, неужели и с крупным справляется?

Ну, думаю, схватил он косолапого

- Очень крупного не берет, прокусить ему толстый загривок не может. Как-то на Кафэне следил я тигра. Вижу, что шел он по следам большущего бурого медведя. Шел и свернул в сторону, обошел полукругом - и навстречу медведю. Ну, думаю, схватил он косолапого. Тигр всегда так: подойдет поближе к кабану или изюбру, потом против ветра зайдет и затаится. Зверь сам на него и набредет. Разглядываю утолоку - на снегу кровь и черная медвежья шерсть клочьями валяется. Вот где, думаю, сцепились. Сейчас медведя задавленного найду. А нет, разошлись следы: медвежий в сопку пошел, тигриный - в ключ. Присмотрелся к снегу - лапу переднюю тигр волочит. Оказывается, на этот раз и ему от медведя досталось. Потом я от удэгейцев слыхал, что живет в верховьях Кафэна хромой тигр. Он, конечно... Да, тигр с медведем недружно живут. Больше тигр медведя одолевает. Но один раз нашел я тигренка, задавленного бурым медведем. Лежит в снегу нетронутый, целый: не будь рядом свежих следов" "не поверил бы, что от медвежьих зубов погиб. Шел тигренок не один - с матерью, да тигрица молодая, видать, была, не сумела заступиться за детеныша, так и ушла от этого места со своим вторым тигренком...

Я слушал рассказы Ивана Павловича, а сам все время думал о предстоящей охоте. Как-то завтра сложится день? Сумеем ли мы настигнуть тигров? Ведь для этого зверя не существует больших расстояний, когда он, почуяв опасность, уходит.

И вот наступает это "завтра". Мы поднимаемся до рассвета. Готовим обильный завтрак. Собак кормить % нельзя, чтобы не отяжелели и были злее. Еще раз тщательно проверяем снаряжение. Собираем котомки. На всю бригаду берем три топора, по котелку, кружке и ложке на брата, продукты на два дня.

Когда все было готово, Иван Павлович в последний раз принялся строго распределять между нами обязанности. Сейчас он серьезен, обычно улыбающиеся его глаза строги и внимательны, он говорит не спеша.

- Двухгодовалые тигрята почти не отличаются от взрослых. С каждым из нас такой котенок справится легко. Но нас пятеро. Это уже совсем другое дело. Знайте, что тигрята друг другу в беде не помогают, но у них есть мать. Она-то и будет защищать своих детей. Чтобы не стравить собак тигрице - без них мы ничего не добудем, - нужно ее подальше угнать. Это сделает Ференцев. Он в следах разбирается хорошо. Намордник надевать буду я. Прокопий вяжет правую переднюю, Авдеев - левую переднюю лапу. На вашу долю приходятся задние лапы, - и он дольше обычного задержал на мне свой взгляд, как бы прощупывая меня - годен ли буду на предстоящее дело?

- Не теряйтесь. Схватил за лапу - и тяни ее в сторону да держи покрепче. Главное, остерегайтесь брать низко, чтобы на когти не попасть. Ференцев, если успеет подскочить, пособит. Как зверя завидим, Прокопий с Авдеевым слева, а Вы справа от меня держитесь. Так и пойдем плотной кучей, не бойсь, не съест!

Солнце еще не успело оторваться от горизонта, когда мы покинули палатку, торопясь скорее выйти на вчерашние следы. На южном крутом склоне сопки, у большой отвесной скалы, обнаружили тигриное логово. По свежим следам, уходящим на вершину седой от инея сопки, шли быстро.

Кое-где тигрица уходила прыжками, тогда тигрята неслись вразброд, не отставая от матери. Богачев пропустил вперед Прокопия.

- Нажимай!

От быстрой ходьбы стало жарко, я расстегнул ворот. Пот крупными каплями падал со лба на снег. Первой нашей задачей было отбить в сторону хотя бы одного тигренка. Пройдя километров восемь, я заметил, что след раздвоился и один из них повел влево, к густому пихтачу. Это, как определил Богачев, свернул тигренок. Иван Павлович позвал Ференцева.

- Пробежишь метров двести - и начинай стрелять. Километра два прогонишь - бросай, подваливай на лай собак.

Ференцев двинулся вслед за тигрицей, шедшей уже с одним тигренком, и скоро исчез.

Наступила такая тишина, что, казалось, было слышно, как стучит сердце. Вскоре раздался выстрел, затем другой. Стрелявший быстро удалялся от нас.

- Ну, пора, - шепнул Иван Павлович и свернул по одиночному следу молодого тигра. Не пройдя и полукилометра, он махнул рукой, что означало: спустить со сворок собак. Собаки пестрыми клубками, прихватывая след, замелькали в чаще деревьев.

Богачев заметно прибавил шаг, мы едва поспевали за ним, то и дело сменяя шаг на перебежку. Скатившись в ключик и поднявшись на стрелку, все остановились как вкопанные; с вершины близлежащей крутой сопки доносился раскатистый лай собак.

Кое-где тигрица уходила прыжками, тогда тигрята неслись вразброд, не отставая от матери

"Прихватили"! - пронеслось у каждого в голове, и, не дожидаясь команды, мы разом бросились в сторону лая по валежнику, ломая кусты, спотыкаясь и тяжело дыша.

Казалось, собаки лаяли где-то совсем близко, но мы пробежали немалое расстояние, а лай будто все отодвигался. Сперва я бежал одним из первых, но вскоре меня обогнали Прокопий и Авдеев. Они теперь неслись рядом с Иваном Павловичем, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки колючего кустарника.

От усталости и быстрого бега у меня подкашивались ноги, в голове стучало, не хватало воздуха, темнело в глазах, но я скорее согласился бы умереть, чем отстать от товарищей. Подъем становился все круче. Хватаясь за кусты, отталкиваясь от дерева, я уже скорее карабкался, чем бежал.

Собаки надрывались где-то рядом. Теперь, кроме их голосов, слышалось громкое звериное фырканье и короткое рычанье. У основания наклонившегося кедра сновали лайки, но тигра около них не было. В чем же дело? Я остановился, чтобы оглядеться.

Немного впереди остановился Иван Павлович. Выражение его лица изменилось. Я понял, что он уже увидел зверя. Подманив нас жестом, он быстро стал сбрасывать с себя суконную куртку.

- Тигр...- шептал охотник.- Держитесь плотнее ко мне. Когда бросится, я дам ему в зубы пиджак, закусит - вались на него разом и растягивай за лапы, прижимай к земле.

Богачев осторожно стал подвигаться вперед. Мы шли за ним, стараясь сквозь ветви скорее разглядеть ствол кедра, куда прыгнул зверь. При виде нас собаки с еще большим азартом стали царапаться на дерево, в ярости обкусывая ветки кустарника. Шагнув из-за ели, я сразу увидел тигра. Припав к полуповаленному стволу, он рыкал на собак, широко раскрывая пасть, мерцая зеленоватыми огоньками глаз. Длинная его шерсть на загривке стояла дыбом. Светлые, словно полированные, когти глубоко впивались в кору кедра.

Завидя людей, тигр глухо рявкнул и, не обращая больше внимания на рассыпавшихся в сторону собак, бросился навстречу.

В этот момент казалось, что зверь с налету обрушится на нас и все будет кончено, но страх перед человеком не позволил ему сделать последний прыжок. Припав к земле, тигр злобно шипел, страшно скаля острые клыки.

У меня захватило дыхание, когда Иван Павлович медленно пошел к залегшему зверю, неся впереди себя куртку, наброшенную на шест, и быстро сунул ее прямо в пасть амбе.

Приняв теплый, пропахший потом пиджак за что- то живое, тигр мгновенно запустил в сукно клыки и когти. Этого только и ждал Богачев. С юношеским проворством он бросился на спину тигра, придавив его к земле тяжестью своего грузного тела. Железные пальцы охотника, впившись в звериный загривок, так стянули кожу на черепе зверя, что тигриные глаза сузились, налившись кровью, а в широко раскрытой пасти заклокотало... Но не удержаться бы старому тигролову на полосатом звере, если бы охотники не бросились ему на помощь.

Вот тут-то и сказался расчет, которому Богачев не случайно придавал большое значение. Каждый из нас быстро и уверенно делал то, о чем договаривались заранее. Прокопий Порфирьевич, придавив коленом переднюю лапу тигра к земле, удерживал ее руками, норовя достать из-за пояса вязку. Авдеев, раньше всех затянувший веревкой вторую лапу, помогал мне, и вскоре задние ноги зверя были скручены вместе и прочно связаны с передними. Прижатый к земле, с головой, затянутой брезентовым намордником, закрывшим его глаза, зверь затих, и только судорожно бившийся по снегу желтый хвост с черными широкими кольцами говорил о том, что он еще не совсем побежден.

- Ну, вот и скрутили полосатого, - сказал облегченно Иван Павлович.- Теперь расходись, ребята, зверь колесом пойдет!

И действительно, тигр рванулся несколько раз, как бы пробуя крепость веревок, закрутился по снегу мохнатым желтым колесом. Но это продолжалось недолго. Мы отбежали в сторону, переловили собак, норовящих снова вцепиться в тигра, уже покорно лежавшего на снегу, затем нарубили лапника и положили добычу на мягкую зеленую постель.

Вскоре задымил костер. Сидя полукругом возле огня, мы ждали, когда в котелке закипит вода.

- Чай не пьешь-какая сила! - шутил Иван Павлович, довольный успехом, бросая в котелок мелко изрезанный стволик лимонника.- К вечеру, может, второго догоним.

Богачев не курил. В тайгу ни водки, ни спирта не брал. Как опытный зверовой охотник, он понимал, что для переутомленного и голодного человека, заночевавшего в лесу, даже глоток спирта может быть губительным: обморозишься или обгоришь у костра. В походах больше всего ценил он крепкий чай и жаркий костер, поэтому бережно хранил в жестяной коробочке спички, тщательно завернутые в тряпицу.

- А тигрица-то на всем маху ушла к Царь-сопке, - заметил подошедший Ференцев.

- Вот это уже дело неважное. Давайте торопиться.

Наскоро выпив по кружке чаю, мы пустились догонять тигрицу, оставив у "пленника" Ференцева.

Беспрерывная пальба холостыми патронами помогла нам отделить второго тигренка от матки. Спустили собак, но сколько ни ждали, лая так и не услышали. Куда же девались собаки? Ведь если на них напала тигрица, то все равно они не сдались бы беззвучно.

- Пойдемте по следу, - предложил Иван Павлович, перезаряжая холостые патроны на боевые.

Следы привели нас в вековой кедрач. Сорокаметровые, в два обхвата древесные великаны глухо шумели, и этот невнятный шум поглощал все остальные звуки. Впереди путь нам преграждал бурелом. Вывороченные с корнями деревья беспорядочно громоздились друг на друга. Какой, должно быть, страшной силы прошел здесь ураган!

Спустя полчаса мы вышли на свежие кабаньи порытки. Преследуя тигра, собаки наскочили на табунчик кабанов и погнались за ними. Только к исходу дня мы настигли собак, которые успели задавить поросенка и почти целиком его съели. Не было смысла идти вслед за тигрицей, которая успела теперь увести своего детеныша за десятки километров. Поздно ночью мы вернулись к Ференцеву и до утра просидели у костра. Чуть свет двинулись в обратный путь. Тигренка везли на двух связанных вместе лыжах.

Так закончилась наша охота - одна из самых обычных для Ивана Павловича Богачева. Зато мне она запомнилась надолго, и сколько бы потом мы ни бродили с ним по тайге, передо мной неизменно вставали впечатления, первой тигриной ловли, во время которой я по-настоящему узнал и полюбил этого страстного охотника.