Полностью поддерживаю (Я. Русанов)

За последние десятилетия наше охотничье хозяйство добилось очень заметных успехов. Существует строгая система охотничьего законодательства. Взяты под охрану редкие и исчезающие виды животных. Численность многих из них доведена до промыслового уровня. Непрерывно увеличивается количество организованных охотничьих хозяйств. Из года в год растет объем биотехнических мероприятий.

Но наряду с этими достижениями имеются и серьезные недостатки, подрывающие зачастую самые основы отечественной охоты. Именно этой проблеме посвящена статья В. Гусева, Э. Дронсейко и Б. Борисова "Сохраним лучшие традиции нашей охоты". С полной объективностью и откровенностью в ней вскрываются не отдельные ошибки, а общие неверные направления, имеющие место в развитии охотничьего дела.

Да, пресловутое стремление к повсеместной приписке охотничьих угодий вне зависимости от их ценности и пригодности для ведения организованного хозяйства принесло довольно горькие плоды. Оно в значительной мере дискредитировало идею охотоустройства, породив десятки и сотни фиктивных хозяйств, отличающихся от бесхозных территорий только наличием пограничных столбов. Существующий сейчас порядок управления охотничьим хозяйством безнадежно устарел. Для действительно организованных охотничьих хозяйств - а их у нас тысячи - педантичная регламентация сроков и норм охоты свыше - анахронизм, только мешающий работе: Эти хозяйства вкладывают в охрану, воспроизводство и учет численности дичи громадные средства и имеют право самостоятельно решать, когда, на какие виды животных и с какими нормами может быть разрешена охота на их территории. Со стороны органов управления отраслью здесь нужен только постоянный квалифицированный контроль. Нет сомнений и в том, что доходы от реализации выращенной дичи, суммы от конфискации и штрафов за нарушение правил охоты в организованных охотничьих хозяйствах должны поступать на счет этих хозяйств.

Ничем не может быть оправдан ажиотаж вокруг воспроизводственных мероприятий, вылившийся местами "рассудку вопреки, наперекор стихиям" в завоз кабанов, оленей, косуль муфлонов и фазанов туда, где условия обитания для них совершенно непригодны. Мало того, что поддержание существования "новоселов" стоит поистине бешеных денег, заботы о них еще и отвлекают нас от дела сбережения аборигенных, местных видов дичи.

Но и это еще не все. В условиях высокой численности копытных невозможными становятся некоторые классические способы охоты, в первую очередь охоты с гончими. Массовое вселение кабана в угодья резко увеличивает гибель кладок наземногнездяшихся видов дичи, так как кабаны великолепно отыскивают гнезда глухарей и тетеревов и разделываются с кладками. Работая с животными, вынужденными концентрироваться там, где усилия человека компенсируют им недостатки естественных местообитаний, егеря и охотоведы охотничьих хозяйств нередко утрачивают квалификацию. Зачем искать зверя, когда точно известно, где он появится в определенные часы суток? К чему "в поте лица своего" трудиться, овладевая техникой загона или подманивания, когда так легко подкараулить кабана или оленя там, куда они не могут не прийти? Ради чего изучать места перелетов и присад водоплавающей дичи, если имеются тысячи полудомашних "подсадных"?

И вот в практику спортивных охот начинают просачиваться такие способы охоты, как стрельба на подкормке, с подъезда на машине и подобные забавы, не имеющие с охотничьим спортом ничего общего. Этим подменяется все бесконечное разнообразие русской охоты, всегда требовавшей и от охотника, и от егеря неутомимости, настойчивости и искусства.

О многом заставляет задуматься призыв к сохранению наших охотничьих традиций, и немногое можно добавить к тому, что сказано его авторами. Пожалуй, ими упущены лишь два актуальных вопроса: использование в охотничьем хозяйстве достижений науки и необходимость общего повышения охотничьей культуры "поклонников Дианы".

Органы управления охотничьим хозяйством и руководство добровольных спортивных обществ с поразительным безразличием относятся к рекомендациям охотоведческой науки. Давным-давно доказано, что превышение оптимального уровня численности животных ведет к самым печальным последствиям. Происходит деградация пастбищ. Животные мельчают и вырождаются. Плодовитость их снижается. Вспышки массовых эпизоотии и массовых моров животных становятся чуть ли не закономерностью.

У кормушек

Допустимые нормы плотности заселения наших угодий лосем, оленем или кабаном разработаны. Рекомендации по предельной численности этих видов содержатся в принятых и утвержденных проектах охотоустройства. Тем не менее многие охотничьи хозяйства продолжают наращивать численность копытных сверх всяких допустимых пределов.

Еще в середине 60-х годов для большинства основных видов были разработаны допустимые нормы отстрела. До настоящего времени ими не пользуется почти никто. Происходит это не потому, что они несовершенны. Дело в том, что для выяснения возможной нормы добычи необходимо определить численность дичи, вычислить, какое ее количество соответствует этой норме, и, наконец, проследить, чтобы последняя в процессе охот не была превышена. Этот "титанический" труд, видимо, устрашает организации, регулирующие интенсивность охоты. Они предпочитают идти по иному пути: охотник за выезд имеет право убить одну утку. Их не тревожит то, что даже самая скудная норма при продолжительной охоте значительного количества стрелков может повести к непоправимому перепромыслу.

В самом начале 60-х годов охотоведческая наука предложила использовать для создания защитно-кормовых ремизов полосы отчуждения под трассами высоковольтных передач. Для некоторых охотничьих хозяйств была даже получена принципиальная договоренность с соответствующим ведомством. Несмотря на это, ни единого гектара таких ремизов не создано.

Спустя шесть лет подобный опыт был поставлен в одном из штатов Северной Америки. Он дал настолько разительный эффект, что сейчас чуть ли не все территории высоковольтных линий США используются охотничьими клубами этой страны. Равнодушие и инертность в отношении достижений науки дорого обходятся охотничьему хозяйству.

Высокая культура охотничьего хозяйства, сохранение его лучших традиций немыслимы без повышения охотничьей культуры самих охотников. И здесь недостаточно публикаций под рубрикой "В помощь молодому охотнику" и увеличения тиражей охотничьей литературы. Тут не обойтись современными критериями охотминимума. Необходимо, по-видимому, охотничье стажерство, порядок, при котором претендент в члены общества имел бы право на охоту только в организованных хозяйствах и под неусыпным контролем опытных наставников.

Стадо кабанов

Кабаны

Охотничьи хозяйства, таким образом, должны стать школой начинающего спортсмена, местом, где он на практике постигал бы всю прелесть и разнообразие наших охот, всю сложность и многогранность этого прекрасного вида спорта. Это резко повысит полезную отдачу охотничьих хозяйств, так как воспитание охотника - задача несоизмеримо более благородная и важная, чем модное "повышение рентабельности" за счет изготовления топорищ, сбора лекарственных трав или заготовки нескольких тонн лосятины. Право на охоту - это величайшая привилегия. В нашей стране оно не ограничивается никакими национальными или имущественными цензами и получить его может каждый. Однако это не значит, что любой человек, склонный "побаловаться с ружьишком", достоин этой привилегии и должен быть объектом для вовлечения в члены общества".

Без высокого уровня специальных знаний и практических навыков, без бережной любви к родной природе охотника, в лучшем смысле этого слова, не существует. Пока мы не поймем этого, порядка в охотничьем хозяйстве не будет. Вот и все, что можно добавить к очень нужной и своевременной статье В. Гусева, Э. Дронсейко и Б. Борисова. Я присоединяюсь к их мнению.

Коротко о разном

Ни единый выстрел не нарушает тишину зеленых массивов, спускающихся к Южному берегу Крыма. Здесь расположен горнолесной государственный заповедник, где запрещается всякая охота, рыбная ловля, а также проведение геологоразведочных и других работ.

От знаменитой Медведь-горы, "пьющей" воду из моря, как рассказывает старинная легенда, до Байдарских ворот раскинулись угодья заповедника. Они занимают на южных склонах гор более 14000 га. Здесь растут реликтовая крымская сосна, дуб, бук, дикая фисташка, земляничное дерево. Разнообразна и фауна: в горных лесах водятся олени, косули, куницы, белки, зайцы, кабаны.

Около 9 тысяч гнездовий гаги насчитывается сейчас на островах Кандалакшского государственного заповедника в Баренцевом и Белом морях. Эта крупная морская утка славится своим пухом, подобного которому нет ни у одного представителя пернатого царства. Уменьшению численности этой птицы, почти полностью истребленной в начале века, в значительной степени способствуют... чайки. Их плотность на заполярных островах такова, что они мешают гагам подыскивать подходящие места для гнездовий. Восстановление колоний гаги в нашей стране началось более 40 лет назад. С этой целью и был создан Кандалакшский заповедник.

Подсчитано, что теперь количество гаги в Заполярье увеличивается каждый год примерно на 20%.

Принимаются меры к уменьшению поголовья морских чаек. Первые опыты показали, что на расчищенных территориях гаги охотно устраивают свои гнездовья и уже не покидают их. А чайки приспосабливаются: выводят потомство на выступах скал и в других труднодоступных местах.