Волк (Емилиян Станев)

Деревня

Старик посмотрел еще раз через стекло автобуса, чтобы убедиться, что его старуха удобно разместилась. Она сидела и держала на коленях в одной руке букет подснежников, в другой - корзину с зайцем. Дед подумал: "Отправилась к внучатам, чтобы приласкать их и согреть свое сердце. И подарить им хочет именно то, чего нет в городе..." Забрызганный, залепленный снегом автобус тронулся и скоро скрылся за поворотом...

Старик зашел в пристанционный буфет, чтобы заплатить за ракию, выпитую здесь перед отъездом супруги. Расплатившись, он закинул за плечо двустволку и двинулся в обратный путь. Вот и тропинка, по которой они шли на автобусную станцию. Редко падающий крупный снег еще не совсем скрыл их следы - его от широких резиновых царвулей и ее совсем маленькие, с глубокими впадинками от каблуков. И он стал вспоминать эту недлинную дорогу...

Когда они вышли из своей маленькой деревушки, жена говорила ему о том, что нужно сделать дома по хозяйству. А он, выслушав ее, только улыбнулся и лукаво проговорил: "Если загостишься и не вернешься до великого поста, я найду себе молодую. И все сделаем без попа - он нам не нужен". - "Ах ты, бедолага, - укоризненно сказала она. - И весь твой род такой же. Еще мой отец говорил, что таким лиходеям только с волками и жить"...

Старик усмехнулся своей шутке. "Однако где же они, волки, где? - продолжал он размышлять. - Вот как только сойдет снег, так и начнутся их набеги. В деревне не видно ни одной живой души, делай что хочешь". И он снова, незаметно для себя, опечалился, что остался один-одинешенек. Сегодня утром он встал рано, сходил на охоту и убил зайца. В подарок снохе и сыну. На лесной опушке нашел распустившиеся подснежники. Отстегнув от пояса черную кожаную сумку, в которой лежали кое-какие припасы, он аккуратно сложил в нее подснежники.

Порывистый морской ветер гулял над лесом. Высокие деревья стояли сплошной стеной и, как гигантским колпаком, прикрывали его деревню, которую совсем не было видно. Он шел у самого подножия горы и думал, что надо напоить корову, дать ей сена, покормить кур. Какой-то след крупного животного пересекал ему путь. И когда старик подошел поближе и стал его разглядывать, то ахнул. Он не верил своим глазам. Это были следы волка. От восхищения он даже защелкал языком, лицо его расплылось в улыбке. Сдвинув назад фуражку, старик стоял над волчьими следами и не сводил с них глаз.

- Хорошая будет работа! Такой у меня давно не было. А ведь как прошел - прямо через овраг! - громко сказал дед. Он был взволнован и воодушевлен. Присев на корточки над следами, старик внимательно всматривался в них. И тут он заметил, что от задних ног волка оставалось не два следа, а только один. Тогда дед понял, что это был тот самый волк, который встретился ему в этих местах в прошлом году. Он стрелял в него, подранил, но волк все-таки ушел. Старик считал, что тот забился где-то в глухую чащу и околел. Но волк, видимо, выжил и опять появился здесь.

"Поле внизу перепаханное, ровное, как противень, - рассуждал старик. - И с какой стати ему вздумалось идти сюда через такой глубокий овраг? Ведь не меня же он искал? Да и своей смерти, наверно, не хочет. Или он забыл, что я еще жив?"

В прошлом году этот волк пришел сюда со своей волчицей. В один из майских дней старик пошел по их следам. Но, откуда ни возьмись, начался сильный дождь. И следы затерялись. Охотник долго блуждал по лесу и неожиданно в зарослях орешника нашел их логово - двенадцать волчат. Он положил их всех в мешок и принес домой. Пес Пехливан кидался на беспомощно барахтающихся волчат и мог задушить их. Тогда дед отнес волчат в сарай. Ночью волчица долго ходила вокруг деревни, а на рассвете старик выследил ее и убил.

На другой день дед отвез волчат в город. Во дворе городского охотоуправления он положил их около поленницы в рядок - один возле другого. Начальник управления, которому очень понравилось это зрелище, принес фотоаппарат и сфотографировал волчат. Снимок этот и сейчас стоит на столе у него в кабинете.

...Старик вернулся в деревню веселым, постоянно повторяя про себя: "Хорошую я нашел работу. Никуда волк теперь не денется". Он накормил кур, напоил корову и весь день вспоминал свои охотничьи случаи, когда ему приходилось встречаться с волками. В эти минуты все его существо наполнялось каким-то неистовым азартом и душевным ликованием. Во всей округе не было такого охотника на волков, как он. Без них ему - и жизнь не в жизнь! Это чувство было у него в крови, перешедшее от отца и деда, которые тоже были заядлыми волчатниками...

Еще с вечера старик начал готовиться к охоте. Нашел железный ошейник и надел на Пехливана. Потом взял и еще раз почистил ружье... За окном темнело, все ниже опускался туман, укрывший сизой пеленой землю. Дед зажег лампу, затопил печь. В доме стало светло и уютно, в печи потрескивали сухие сучья. Старик принес кожаную сумку, в которой хранились охотничьи принадлежности. Вынул из нее пять новых гильз. Осмотрел внимательно капсюли и стал заряжать, вкладывая сверху по девять картечин в каждый патрон. Потом старательно закатал гильзы машинкой. Закончив, он поставил их в рядок и долго любовался ими. И, сидя на табуретке, мечтал о завтрашней охоте. Он гадал, где мог сейчас находиться волк, и воображение уносило его в лощины, вело по лесным полянам и тропинкам...

Истопив печь и закончив все приготовления, старик накормил собаку, разделся и лег на деревянную кровать. Старик представил, как его жена сидит сейчас в новом доме у старшего сына, окруженная внучатами. Хороший у него дом, просторный, с водопроводом и ванной, с красивой мебелью. Но старушка сердится, дает им советы, а молодые только посмеиваются. А когда она вернется, то будет рассказывать ему, что они во всем слушались ее и обязательно сделают все так, как она сказала.

Он незаметно заснул и проснулся, когда на дворе заливисто прокукарекал петух. Старик встал, быстро умылся, съел приготовленный им еще с вечера толстый кусок окорока, чтобы весь день не чувствовалось голода.

Заперев дом, старик спрятал ключ под плиткой черепицы и зашагал вдоль деревни. Собаку он вел на цепи. Он медленно поднимался на невысокую каменистую гору, начинавшуюся прямо за деревней. Перевалив через нее, стал спускаться по склону, на котором изредка возвышались белые высокие камни, как древние полуразрушенные башни... Туман уже сошел к реке, но напротив, в долине, было еще сумрачно.

Старик шумно спустился с горы и вошел в крупный лес. Его встретили тихие полянки, хранящие ночные тайны. Высокие буки тихо шумели, позванивая жесткой, оставшейся кое-где листвой. Неожиданно застучал дятел, ему откликнулась сойка, совсем рядом пискнула синичка... Опять у него легко и светло стало на душе. И еще оттого, что в этом лесном массиве лежал волк. Старик внимательно следил, чтобы не сбиться с тропинки. Пройдя еще немного, он вышел на лесную дорогу. И тут заметил следы волка. Они были свежие, ясно отпечатанные на подтаявшем снегу - глубокие, с синеватым отливом. Пехливан обнюхал их, и шерсть на его спине встала дыбом. Старик смахнул пот с лица и спустил собаку с цепи.

Сбоку от самой дороги начиналась вырубка, поросшая густым кустарником, торчавшим словно щетина. Пехливан бесшумно пробрался в кусты, и старик видел, как он шел по волчьему следу, - пес показался ему маленьким, как мышь, запутавшаяся в черной сети. Эта заросшая вырубка была плохим местом для охоты. И он решил подождать, пока собака поднимет волка, чтобы увидеть, куда тот пойдет.

Через минуту Пехливан подал голос и выскочил на ложбину, потом снова скрылся в кустарнике. Лай его был злобным, с тонкими, визгливыми нотками. Все чаще и чаще собака лаяла на одном месте, а это означало, что волк остановился, не желая уходить из чащи. Старик потерял терпение и вошел в заросли. "Надо стронуть его отсюда", - подумал охотник. Он продвигался медленно, борясь с ветвями, как пловец с высокими, тугими волнами. Но вот попалась едва заметная тропинка. Она привела его в длинную впадину, по которой когда-то вывозили волоком деревья. Остановившись, он решил ободрить собаку и крикнул: "Ату, Пехливан, ату!" И словно в ответ в отдалении раздался лай. Через некоторое время старик вошел в подлесок около глубокого оврага, откуда начинался крупный лес, и сверху увидел на дне молочно-белый снег, на котором были заметны грязные следы собаки и волка. В нескольких метрах по ту сторону оврага охрипло лаял Пехливан, лай его клокотал от злобы, и по всему было понятно, как пес яростно набрасывается на волка. Старик оглядел замерзшую воду на дне оврага и поискал удобного места, чтобы перейти через него. В эту минуту собака сцепилась с волком, и послышался лязг их зубов. Собака яростно рычала. Внезапно она отчаянно заскулила. Тогда старик двинулся от берега прямо по льду, но лед проломился, и он оказался по пояс в ледяной воде. Подняв над головой ружье и стараясь не замочить его, пошатываясь, ступал по каменистому дну оврага. Слыша, как волк терзает собаку, выстрелил вверх, в надежде напугать волка, и, как только выкарабкался из оврага, сразу же заспешил к месту схватки.

Но волка уже не было. Собака, волоча задние ноги, с трудом подползла к нему и легла на бок. Живот ее был разорван, и старик видел, как дрожит ее черное легкое. Он наклонился и осмотрел рану. По его телу пробежала горячая волна, и ему захотелось заплакать. Он подумал, что может зашить рану, но сразу же понял, что все его усилия спасти собаку будут напрасны. "Э-эх, одни только муки!" - тяжко вздохнул старик. Он отошел на несколько шагов и дрожащими от волнения руками выстрелил. Закинул ружье за спину и быстро зашагал к дому. Он шел все быстрее, стараясь согреться, с него стекала вода, в резиновых царвулях булькало, и мысль, что он может простудиться, начинала беспокоить его.

Старик пришел в деревню только к обеду, когда уже потеплело. На ветру шумели деревья, по стволам их стекали мутноватые капли. Он вошел в дом, переоделся, затопил печь, развесил около огня мокрую одежду. Потом выпил ракии, но есть ничего не стал. После обеда у него заболела голова, начало знобить...

Лихорадка началась около полуночи. От жарко натопленной печи в комнате было душно. Старик лежал под ватным стеганым одеялом, поверх которого был наброшен овчинный полушубок, и все-таки ему было так зябко, что зуб на зуб не попадал. Время от времени он шептал губами: "Ничего, все пройдет. Не могу я умереть, пока не убью его. Вот жаль только, что моя старуха в городе. Некому присмотреть за мной". После полуночи он уснул и проснулся только утром весь в поту. Однако чувствовал себя хорошо и верил, что совсем здоров. Лежал и размышлял, что делать с волком, - ведь теперь у него нет собаки... Корова заждалась его - опять нужно ее доить, принести воды из колодца, напоить, дать корму...

Когда совсем рассвело, старик встал, надел новую куртку и новые шаровары, от которых пахло нафталином. От этого запаха его затошнило, но он решил не обращать на это внимания и занялся делом. Затопил печь, управился с коровой, накормил кур и выпустил их со двора; почистил ружье и разрезал ножом три намокших патрона, чтобы вынуть из них картечь.

Ночью ему опять стало плохо, тело горело, и он долго метался в постели. Постепенно успокоился и заснул, а когда проснулся, было еще темно, слышалось завывание ветра, который словно силился сорвать черепицу с крыши. Старику казалось, что кто-то укачивает его до изнеможения. Его мучила жажда. Он встал, нашел глиняный кувшин с водой и напился. Лихорадка снова бросила его в постель, и он сразу же погрузился в сон. Во сне видел святых, разговаривал с ними и просил только об одном: побыстрее поправиться, чтобы найти и убить волка.

Волк

Губы его распухли, не было сил, чтобы встать и напиться воды из кувшина. И никого не было рядом. По тому, что на улице сияло яркое солнце, старик догадался, что наступил уже новый день. Он вспомнил о корове и встревожился, что позабыл закрыть ворота в сарае, где она стояла. Ему снова стало плохо, и он уснул. Временами к нему приходило сознание и опять угасало. Ночью он в полусне вроде бы слышал какой-то шум, что корова будто бы выбежала из сарая и жалобно мычала. Когда же снова пришел в себя и вспомнил об этом, то вздрогнул от мысли, что, быть может, и правда ночью приходил волк и зарезал корову. Эта мысль так его испугала и встревожила, что он поднялся с постели и, охая, почти ползком добрался до окна. Схватившись за железные ручки окна, он открыл его и увидел корову, лежавшую у плетня со вспоротым брюхом. Куры ходили рядом и клевали ее внутренности. Тогда его охватил ужас, что волк может ворваться и к нему. Старик выпрямился, с трудом передвигаясь по комнате, подошел к стене и снял ружье. Зарядил его, не понимая, хорош ли заряд, поставил его возле кровати. Затем придвинул к кровати стол и положил на него ружье, направив стволы в окно. На улице ослепительно сияло солнце. Старик что-то шептал опухшими и побелевшими губами, стараясь снова не впасть в забытье. Он тяжело дышал, но ни на минуту не забывал о волке. Только бы он не пришел сейчас... Старик вспомнил своих детей. "Съест меня волк, заберите меня отсюда". Повернув голову к окну, он увидел его. Волк остановился перед самыми воротами и смотрел на раскрытое окно. В ясной, мягкой весенней светлине зверь казался старику совсем белым, прозрачным и легким, словно был соткан из мягкого облака. Только глаза были зеленые и горящие. Старик испугался и обрадовался. Подняв ружье и прицелившись в голову волка, нажал на курок...

Перевод с болгарского В. Бижаева