Алексей Степанов - живописец-анималист (Е. Есаулов) [1982 -

Статьи Книги Промысловая дичь Юмор Карта сайта Ссылки О сайте

Алексей Степанов - живописец-анималист (Е. Есаулов)

Судьба жанра складывается прихотливо. Первым настоящим живописцем-анималистом в России можно считать Алексея Степановича Степанова (1858-1923).

Он написал несколько гуашей и картин маслом, которые по сей день могут служить образцом для анималиста, но, в сущности, не оставил последователей. Исключение составляет Комаров, впрочем более тяготевший к книжной графике. После Степанова у нас было несколько замечательных анималистов-скульпторов и графиков, но, по странной закономерности, совсем не было живописцев. И дело здесь не в том, что нет художников, хорошо рисующих зверей и пейзаж и способных совместить их на полотне. Такие художники есть, а вот картин, равных степановским "Волкам" или "Лосю с лайками", до сих пор нет. Видимо, не хватает современным художникам какого-то качества для создания именно картин. Полотен, где зверь и пейзаж поднимались бы до такого же глубокого обобщения, до образа природы, равных по глубине образам степановских картин. Так, может быть, разгадка мастерства художника лежит в его творческом пути? Может быть, если попытаться хотя бы поверхностно его проследить, то что-нибудь прояснится?

Творчество Алексея Степанова многообразно. Он далеко не только анималист. Он писал и "чистый" пейзаж, писал портреты и жанровые картины, но нас интересует именно становление его анималистического мастерства, признанного его современниками и друзьями, такими, например, как Валентин Серов и Исаак Левитан.

Какими же путями он шел к картине? Как художник он формировался в 80-х годах. В жизни, в искусстве стремительно менялись взгляды, вкусы и направления. Рухнул академизм, превратившийся из полнокровного, единственного официального, поощряемого направления в пустую искусствоведческую категорию. Поднялись передвижники со своим отражением в живописи тем литературного критического реализма. Суровые рыцари "простоты и правды", они видели главную задачу в обличий "свинцовых мерзостей" тогдашней жизни. Поэтому основной формой для них стала жанровая картина.

Искусство живописи развивалось стремительно, и молодым художникам были узки рамки, живописной манеры передвижников. С Запада проникали идеи импрессионистов с их культом света, воздуха, открытого пространства. Все это влияло в той или иной мере и на Степанова.

Первые его картины не выделялись ни по теме, ни по ее решению. В ту пору русская национальная школа, в особенности ее московское крыло, уже создала несколько картин, в которых пейзаж органично соединяется с другими жанрами. Даже такой "чистый" пейзаж, как саврасовские "Грачи прилетели", все-таки усложнен присутствием живых существ - грачей, которые вносят в него особую радостную и щемящую ноту. В том же ключе решена и известная картина Степанова "Журавли летят". Это не анимализм, но это и не "чистый" пейзаж. Но элементы и того, и другого сплавлены в таком единстве, что картина поднимается до широкого обобщения, до образа русской весны под стать саврасовскому. Таким образом, Степанов еще до своих анималистических картин уже был интереснейшим живописцем, владеющим композицией картины.

С анимализмом по-настоящему Степанов столкнулся еще в студенческие годы во время работы в охотничьем журнале, где он за двенадцать лет сделал около ста рисунков.

Был тода в России журнал "Природа и охота" с Л. П. Сабанеевым во главе. Замечательный охотник, рыболов и натуралист, Сабанеев обладал и высокой общей культурой, разбирался в рисунках и прозе, что и позволило журналу стать интереснейшим природоведческим изданием России.

В журнале сложилась своя анималистическая школа, требовавшая от автора не только само собой разумевшейся художественности, но и глубоких знаний в охотничьем деле и в биологии. Зверя и птицу следовало изображать со всей возможной точностью, без всякой стилизации. Эта работа имела еще и ту привлекательную для Степанова сторону, что она требовала не "чистого" анимализма, который достигается штудированием облика животного в зоопарке, но и знания среды, в которой живет зверь. Надо было чувствовать те не видимые, но нерасторжимые связи, которые соединяют зайца и озимые поля, волна и глухую чащу, лося и осеннее мелколесье. Надо было знать особенности, тонкости разных охот и знать не понаслышке, а попробовав их самому. Это само по себе было серьезнейшей школой. Так, для того чтобы стать анималистом, Степанову пришлось стать настоящим художником и натуралистом. Все это скажется в дальнейшем творчестве, где даже излюбленное время года: зима и осень - время охоты.

В журнальных рисунках определялся круг тем, который станет для Степанова одним из основных.

"Подвывка", "На падали", "На засидке" - охотничьи сцены намечают линию будущих картин. Строгий и скупой пейзаж, в нем зверь и охотник, спаянные вечной борьбой, - нерасторжимые друзья и соперники. В них появляется то глубочайшее ощущение природы с неизбежным оттенком трагизма, известное любому настоящему охотнику. От рисунка к рисунку крепнет мастерство. В изображении зверя исчезает дотошная тщательность, облик передается намеком, подчеркиванием характерной черты, легче и свободнее вписываются сцены в пейзаж. Степанова увлекает проблема передачи световоздушной среды. Тени становятся бархатистей и глубже, воздух - прозрачнее, свет - ярче. В рисунках впервые появляется та самая таинственная глубина с оттенком чертовщины, с которой так органично слит волчий тревожный вой.

Страшен и точен рисунок "По месту", на котором борзая приканчивает упавшего волна. Пейзаж почти не заметен. Это глухое поле с дальними перелесками. Но он своей мертвенностью печально подчеркивает драматизм сцены. Рисунки дали хорошую подготовку, которая не замедлила сказаться. В 1889 году Степанов выставляет на семнадцатой выставке Товарищества передвижников картину "Лоси", имевшую большой успех и купленную прямо с выставки Третьяковым. Есть небольшая разница в восприятии этой картины нами и современниками Степанова. Тогда почти начисто истребленный зверь воспринимался как нечто чудесное, сказочное. Он был гораздо менее привычен горожанам, чем теперь. Но и для нас картина сохраняет свое очарование. Все в ней неустойчиво, трепетно, мгновенно... И гаснущий свет зари, и оттепель, и насторожившиеся фигуры зверей. "Интересная поэтическая и очень оригинальная вещь Степанова"... - по оценке В.Д.Поленова, с которой нельзя не согласиться.

"Лоси" одновременно заканчивают один этап творчества Степанова и начинают другой. Это первая из многих картин, где присутствует лось. Волки и лоси - постоянные сюжеты, к которым снова и снова возвращается Степанов. В 90-е годы Степанов напряженно ищет новый живописный язык. Добросовестная протокольная передача цвета, характерная для передвижников, перестает его удовлетворять. Меняется техника, все чаще Степанов обращается к гуаши на картоне, используя цвет самого картона. Гуашь позволяет мягче и точнее передавать множество оттенков излюбленной гаммы художника - черного, белого, серого и коричневого цветов. В работах появляются те самые жемчужные переливы, которые характерны для зрелого художника. В это время поиски Степанова сродни поискам Валентина Серова: те же самые силуэты изб, заборов, лошадей, та же серебристая, мерцающая гамма. Много сил отдает художник и анимализму. В эти же годы его, уже признанного мастера, приглашают вести в Московском училище живописи, ваяния и зодчества класс изучения животных. К слову сказать, сейчас такого класса нет в наших учебных заведениях. Нет даже там, где профиль художника настоятельно требует умения рисовать зверя - в мелкой пластике (в большинстве своем анималистической).

Обучение Степанов поставил блестяще. Анималистический класс тепло вспоминали все в нем обучавшиеся. Недаром его на это место рекомендовал Валентин Серов: "Лошадки, собачки - это надо Степанову отдать, это уж его дело, это уж он лучше всех умеет".

И действительно, в то время не было в России художника, лучше его знавшего зверей. Анимализм у Степанова становится основной темой. Лиса на снегу, волк в воде, собаки и лошади, охота и бега...

Шире и объемней подходит Степанов к рисунку. Это и рисунки-штудии, в которых его интересует и строение грудной клетки лошади, и строение волчьих лап, и быстрые, почти мгновенные, наброски, передающие движение зверя, рисунки по памяти. Все это необходимо анималисту в большей степени, чем любому другому художнику. Натура-то не сидит на месте, не позирует, она постоянно в движении. Его работы приобретают поразительную светоносность, легкость в передаче движения.

Путь большого художника всегда сложен. Путь Степанова - не исключение. За лучшими его картинами стоят годы сложнейших поисков. Его анимализм - тема глубоко пережитая, выстраданная им. В ней сфокусировались все его навыки. В ней Степанов выразил свое представление о живописи и о природе. Это была его главная тема. Вот почему его работы до сих пор не потеряли своего значения. Вот почему к ним так трудно приблизиться последующим анималистам.