Хозяева леса (Р. Дормидонтов)

Хозяева леса

Стоял декабрь. Южный ветер приносил в Москву частые и сильные оттепели. Временами казалось, что снова обнажится земля, но после дождей возвращались холода, и мороз сковывал уплотнившийся снег, покрывая его ледяной коркой.

В понедельник вечером в Большой аудитории биологического факультета МГУ проходил семинар, посвященный двадцатилетию дружины охраны природы. Открывал его Владимир Николаевич Тихонов. Двадцать лет назад он, тогда рядовой преподаватель кафедры геоботаники, предложил создать дружину и был одним из ее организаторов. За минувшие годы многое изменилось: бывшие студенты-дружинники сами стали преподавателями и кандидатами наук, а Владимир Николаевич защитил докторскую диссертацию, стал профессором и заведующим кафедрой. Но внешне он мало изменился: по-прежнему сух фигурой и молод лицом. Его энергии и подвижности могли бы позавидовать молодые.

Он говорил о том, что, начавшись в Московском университете, студенческое движение по охране природы охватило многие вузы страны. На семинаре присутствовали ветераны этого движения из Кирова и Томска, Новосибирска и Хабаровска... Авторитет его в студенческой среде был настолько велик, что сейчас, когда он говорил об известных всем делах дружины, аудитория слушала его в торжественном молчании.

- Студенческие дружины охраны природы нашей страны известны даже за рубежом и зарегистрированы в Организации Объединенных Наций. Но особенно важно то, что наше движение развивается не только вширь, но и вглубь. Преподаватели и студенты уже давно ведут научные изыскания в сфере охраны природы. От результатов нашей работы в будущем может зависеть успешное разрешение наиболее сложных конфликтных ситуаций в отношениях человека природой. Мы детальнейшим образом изучаем социальные и психологические корни браконьерства, на практике применяем результаты этого исследования. Исследуем также влияние туризма и внесли немало обоснованных предложений по организации туризма, по использованию туристами заповедников.

Мы изучаем распространение животных и растений, нуждающихся в охране, вносим предложения, направленные на сохранение и увеличение их численности. Так, например, под Москвой в Талдомском районе по нашим рекомендациям был создан заказник для охраны уникального осеннего скопления серых журавлей.

Наконец, в минувшем году мы начали ряд новых исследований по программе, названной нами "Экополис" - о взаимоотношениях человека с окружающей средой в городах и их ближайших окрестностях. Ведь никому не известно до сих пор, какая площадь парков и газонов должна приходиться на одного горожанина. Может быть, кому-нибудь сейчас покажется малозначительным то, что мы узнали, как влияет лыжня на летние растения, зимовавшие под ней. Но придет время, и это исследование пойдет на пользу людям.

После того как председатель семинара объявил об учебно-показательном выезде дружины, слова попросил первокурсник Володя Зайцев. Волнуясь и краснея, он рассказал о том, что на его родине, примерно в трехстах километрах от Москвы, хозяйничают браконьеры, стреляющие без лицензий лосей и кабанов. Примером для безнаказанных браконьерских действий служат частые охоты директора местного лесхоза, который, по словам выступавшего, распоясался до того, что охотится даже в закрытые для охоты сроки.

Владимир Николаевич нередко принимал непосредственное участие в выездах дружины на борьбу с браконьерством. Студенты были свидетелями, как он в ледяной весенней воде снимал браконьерские сети, добираясь до них без лодки, вплавь, по затопленному торфяному карьеру в Шатурском районе. Вот почему никого не удивило, что он сразу согласился принять участие в рейде дружины, посвященном ее двадцатилетию.

- Думаю, это - тревожное сообщение, - сказал Владимир Николаевич. - Попробуем одну из групп нашей дружины направить именно туда. Дело только за транспортом...

Университет дал дружинникам экспедиционную машину ГАЗ-66 с отопляемым кузовом. Выехали в четверг вечером. Рядом с водителем сел Володя Зайцев, знающий дорогу к лесхозу. В кузове разместились еще шестнадцать участников рейда.

Стемнело. Маленькие окошки кузова быстро обмерзли. Никто не заметил, как повалил густой снег. Он шел часа два. Потом небо расчистилось, а к утру подморозило.

Владимир Николаевич решил заранее распределить роли участников своей группы. Во главе одного отряда из восьми человек он поставил преподавателя кафедры зоологии Дмитрия Капанадзе. Его отряд в течение дня должен был совершить лыжный рейд по пятнадцатикилометровому полукругу слева от шоссе. Направо, по территории лесхоза, уходила грунтовая дорога, по которой направился второй отряд с проводником Володей Зайцевым.

Утренняя заря осветила ясное небо и убеленный снегом лес. Володя посоветовал остановиться и подождать выстрелов, чтобы определить, в каком направлении двигаться дальше.

Открыли дверь кузова. Дружинники попрыгали на скрипучий снег. Ждать пришлось долго... Над лесом поднялось яркое солнце, и каждая одетая снегом веточка засверкала синими, зелеными и розовыми искрами. Голубые и глубокие, как в марте, тени легли на дорогу. Дружинники успели размяться, позавтракать, заглянуть в лес... Только около одиннадцати часов где-то далеко, в центре лесхоза, прозвучали резкие выстрелы.

Охота на кабана

Зайцев вздохнул облегченно:

- Я уж боялся, что зря привез вас в такую даль. Думал, не состоится охота. Что тогда? Могла ведь и не состояться. Ну, теперь все в порядке. Это стреляли как раз в стороне того кордона, в котором директор всегда после охоты останавливается. Поехали!

- Нет, - возразил Владимир Николаевич, - теперь подождем еще немного. Во-первых, может быть, будут еще выстрелы, а во-вторых, подождем, когда охота кончится, чтобы увидеть всех охотников в сборе.

Ждали еще час... Выстрелов больше не было.

- Теперь пора! - скомандовал Владимир Николаевич.

Иван Иванович проснулся, когда за окнами рассвело. Он изо всех сил, до хруста в костях, потянулся, улыбнулся сам себе и быстро встал. Затем натянул толстые шерстяные носки, проворно влез в ватные брюки, легко встал ногами в валенки и голый по пояс вышел на крыльцо.

Легкий морозец сразу ожег его тело, но он еще раз потянулся, спустился с крыльца, захватил пригоршнями чистый рыхлый снег и, кряхтя от его жгучего прикосновения, растерся и умылся им.

- Ох, и денек будет хорош! - сказал он вслух и вернулся в дом. Там он растерся махровым полотенцем, и все также голый до пояса присел к телефону и набрал нужный номер.

- Мань, ты? - спросил он. - Федор ушел или еще дома? Зови!

И он заговорил, почти закричал в трубку:

- Денек-то будет хорош! А! Ночная пороша, свежий след, вообще! Как по заказу! Ты командуй. Гришку за водкой, Петр, чтоб специи и очаг обеспечил. Пусть скорее на Бортницкий кордон едет. Да чтоб лесники поспешили: надо квартала два обойти, глянуть. Пусть обойдут сто семнадцатый и сто восемнадцатый. Действуй, а то я только встал, еще и не одевался.

Лицо Ивана Ивановича выражало крайнюю степень удовольствия. Он еще раз потянулся, почесал волосатую грудь и, вернувшись к кровати, стал одеваться. Потом подошел к зеркалу, провел ладонью по правой щеке и подбородку и сам себе сказал: "Ничего, сойдет, завтра побреюсь".

На кухонном столе готовый завтрак был накрыт льняным полотенцем. Жена работала в совхозе, уходила раньше и до ухода успевала приготовить завтрак и заварить свежий чай.

Он ел неторопливо, задумчиво глядя в окно. Потом пил чай с медом, а когда зазвонил телефон, шумно встал, расплескав чай, снял трубку и грубо пробасил:

- Сидоров слушает!

Но тут же обмяк и уже совсем другим тоном проговорил:

- Завтракал... Доброе утро... Собираюсь выходить...

Минуты две он молча слушал, что ему говорили, и только судорожно разевал рот, пытаясь вставить слово, но это ему не удавалось. Наконец, говоривший замолчал. Тогда Иван Иванович промолвил упавшим голосом:

- Николай Михайлович, может, обойдется без меня? День-то какой! Ведь я все распоряжения насчет охоты сделал. Не бросать же!.. Что? Поросенка? Будет поросенок. Не может быть таксой день неудачным. Сегодня же вечером доставлю... Спасибо!.. Всего доброго...

- Ух! - вздохнул Иван Иванович, чуть все дело не загубил. Забодал бы его комар вместе с его совещанием!

В лесхозе, директором которого был Иван Иванович Сидоров, начался обычный будничный день. Пришли на работу конторские служащие, загремели железом механики, ремонтируя под навесом на хоздворе трактор, уехали на делянку рабочие... Любители охоты во главе с директором готовились к выезду.

Личный водитель машины Ивана Ивановича вихрем сгонял в райцентр и еще до открытия магазина через черный ход вынес сумку с мелодично позвякивавшими бутылками, пообещав заведующей отделом свою неизменную любовь и окорок дикого кабана в придачу.

Выстрел

Похожий на старого бравого солдата лесничий Петр уже затопил в просторном помещении кордона печь и натаскал воды.

Охотники: заместитель Ивана Ивановича Федор, бухгалтер, старший лесничий, инженер, агроном и два гостя из областного центра - собрались у конторы. Наконец, подошел сам Иван Иванович, и тут же подкатил на "УАЗике" Гриша.

Охотники

Мороз был не более десяти градусов. Снег неглубокий и сыпучий. В просвеченном солнечными лучами воздухе блестками летели с ветвей снежинки.

Вернувшиеся из обхода лесники доложили, что зверь должен быть в обоих кварталах. Начали со сто семнадцатого - он был ближе. Встали на номера стрелки, ушли загонщики.

Тишина в лесу была такой, что каждый слышал стук собственного сердца. Казалось, такая погода теперь установилась на всю зиму. Будто не могло быть ни оттепелей, ни буранов.

Но вот послышались далекие нестройные голоса загонщиков. Замерли в напряженном ожидании стрелки. Иван Иванович стоял у верного лаза, и вскоре именно около него раздался треск ветвей и, пересекая просеку, друг за другом замелькали черные силуэты кабанов. Впереди свинья, за ней два подсвинка, а за ними поросята-сеголетки.

Иван Иванович вскинул бельгийский браунинг, пропустил свинью (старое, жесткое у нее мясо) и открыл беглый огонь по подсвинкам и поросятам. Прогремело пять выстрелов. На просеке остались неподвижными подсвинок и поросенок. Иван Иванович торопливо перезаряжал браунинг, а справа от него, у конца просеки, раздались еще два выстрела, потом еще один... Он сдвинул на затылок ушанку. - Вот так загон! - произнес он восторженно. - Ну, теперь все: на сегодня хватит.

Перед его глазами все еще мелькали стремительные черные силуэты зверей. Казалось, он все еще стрелял и сам себя хвалил. Иван Иванович смахнул с пенька снег, присел и подумал, что мог бы, пожалуй, взять и еще пару поросят. Собрались охотники и загонщики. Гриша с лесниками поехали забрать добычу. Федор убил лосиху, бухгалтер свинью, а один из гостей подсвинка. Охотники возбужденно делились впечатлениями. Такой удачной охоты они не помнили. Короток зимний день. Солнце не поднимается высоко и медленно, словно нехотя, скатывается по отлогой дуге снова к вершинам деревьев. Во дворе перед кордоном под надзором вездесущего Гриши лесники заканчивали свежевать зверей. Вырезка из подсвинка жарилась на большой чугунной сковороде, источая душный запах дикой свинины и крови. За большим дощатым столом восседали охотники. В запотевших стаканах прозрачная как хрусталь холодная водка. Закуски хватило бы и без свежатины, но какое же без нее завершение охоты!

Вдруг за окнами прогремел Громкоговоритель, да так прогремел, что задребезжали стекла:

- Товарищ Сидоров, выйдите, пожалуйста, во двор!

Иван Иванович от неожиданности даже табуретку уронил. Все повскакивали с мест и ринулись за ним к дверям.

У ворот, дымя, пофыркивал "газик", рядом с ним двое ребят с ружьями. Напротив окон - паренек с громкоговорителем в опущенной руке. На дворе у распластанных на снегу туш убитых сегодня зверей понурив головы стояли растерянные лесники и Гриша.

К крыльцу подошел мужчина в белом полушубке, с полевой сумкой через плечо. Он вежливо обратился к выскочившим на крыльцо браконьерам:

- Добрый день... Я общественный охотинспектор. Вот мое удостоверение. - С этими словами он поднял над головой раскрытую зеленую книжечку, подержал ее и, положив в карман полушубка, спросил:- Кто из вас товарищ Сидоров?

Охотинспектор

- Я, - откликнулся Иван Иванович, спускаясь с крыльца. - А вам что здесь нужно?

- Мне нужно проверить ваши лицензии на отстрел зверей, - спокойно ответил инспектор.

- Мы здесь сами инспекторы и хозяева. Здесь территория нашего лесхоза! - грозно сказал Иван Иванович.

- Лесхоз государственный, - возразил охотинспектор, - предъявите лицензии.

- Да вы что, с луны, что ли, свалились? - возмутился Иван Иванович. - Есть у меня лицензии. Вот они! - Он извлек из кармана единственную лицензию и потряс ею в воздухе. - А теперь убирайтесь!

- У вас одна лицензия, а убито четыре зверя, - по-прежнему спокойно возразил инспектор.

- Какое это имеет значение? - сорвался на крик Иван Иванович. - Сказано вам: мы у себя дома. Охота согласована с районной инспекцией, и нам ничего не стоит завтра же утром получить недостающие три лицензии. Я больше не желаю тут мерзнуть! Я все сказал.

- Вы можете пойти одеться, но разговор будет окончен, когда подпишете протокол.

- Что?! - почти взревел Иван Иванович и повернулся спиной, чтобы уйти в дом.

- Тогда нам придется отобрать у вас оружие, - сказал ему вдогонку инспектор.

Иван Иванович вернулся от дверей и, обращаясь к своим товарищам, нарочито спокойно приказал:

- Выставьте этого наглеца со двора. Гриша, дай ты ему по шее!

- В протоколе это будет записано как оказание сопротивления, - сказал инспектор, а из машины выпрыгнули еще четверо ребят с ружьями наготове. - Мы ведь не шутим, - продолжал инспектор, - мы все общественные инспекторы и приехали в такую даль из Москвы не ради прогулки. Успокойтесь и подумайте трезво: ваше сопротивление грозит вам суровым наказанием, а мы не уедем, пока вы не подпишете протокол.

На Ивана Ивановича напала немота. Он уставился на ребят, лихорадочно соображая, как ему поступить. Он был уверен, что Николай Михайлович поможет, лицензии будут выписаны задним числом, а пока нужно спокойно разобраться, что же это за инспекторов черт принес. Он так и спросил:

- Откуда вас черти принесли на мою голову?

- Мы приехали сами, - улыбнувшись, ответил старший. - Это, - показал он рукой на своих товарищей, - студенты Московского университета, охотинспекторы дружины охраны природы, а я преподаватель и старший в группе.

- Вы преподаватель, вы же должны понимать, что у нас плановое хозяйство, и охота - тоже выполнение плана. Мясо кабанов и лосей мы сдаем государству. Сегодня мы неожиданно перевыполнили План. Охота - дело случая. Завтра на этих плановых зверей мы получим недостающие лицензии. - Иван Иванович сам удивился, каким логичным и убедительным оказалось его объяснение.

- Область уже выполнила план отстрела зверей на мясо. Странно, что вы этого не знаете, но незнание не освобождает вас от ответственности.

- А я не знал! Разве перевыполнение плана преступление? Да у нас этих зверей развелось!..

- Зверей у вас развелось не так уж много, - парировал инспектор. - Я перед отъездом поинтересовался их численностью и знаю, что за минувшие два-три года она резко снизилась из-за роста числа волков. Выходит, вы конкурируете с волками, а прикрываетесь планом.

- Ну, вы оставьте свои сравнения, - пригрозил Иван Иванович, - план выполняем для государства, и нас за это хвалят.

- Эти соображения вы можете изложить в дополнение к протоколу. Только хвалят-то вас заглазно, не зная, какой урон природе вы наносите своими перевыполнениями.

- Ладно! - устало махнул рукой Иван Иванович. - С вами не договоришься. Протокол я подпишу, но и свои соображения к нему напишу тоже. А вам это славы не принесет.

- А мы не за славой приехали. Мы охраняем природу от таких, как вы. По пути к вам мы видели: на вырубках у вас словно Мамай войной прошел - изуродованная, захламленная земля. И это вы называете перевыполнением плана? Не стыдно?

Иван Иванович покраснел, но не потому, что ему стало стыдно за свои дела, а потому, что отчитывал его какой-то преподаватель перед лицом его, Ивана Ивановича, друзей и подчиненных. Не мог же он знать, что старший инспектор был профессором и доктором наук. А тут еще паренек с громкоговорителем подошел к Владимиру Николаевичу и, искоса поглядывая на Ивана Ивановича, процедил вполголоса:

- Хозяином себя считает, а на самом деле просто хапуга.

Подписывая протокол, Иван Иванович думал, как и через кого подействовать ему на этих инспекторов из МГУ: "Развели придурков! Спасения от них нет. Даже сюда забрались, чтоб им!"

Мясо трех зверей было конфисковано... Обратную дорогу охотники проехали молча. Каждый по-своему переживал случившееся.

Едва Иван Иванович вернулся домой, стал звонить Николаю Михайловичу, а тот, выслушав, ответил:

- Не надо было охотиться без лицензий. Мы тебе за это и по партийной линии выговор влепим. С МГУ не поспоришь и не договоришься. Это тебе не районный инспектор. Сам натворил - сам и расхлебывай!

И он повесил трубку.

Рейд дружины оказался на редкость успешным. В условленное время на шоссе встретили отряд Капанадзе. У них было два протокола, И оба на браконьеров-лосятников. Даже мясо одного лося они успели на браконьерской машине доставить и сдать в райцентр.